А то мы с мамой ни квартиру разменять, ни продать ее толком не можем из-за того, что Володька до сих пор у нас прописан.
Судя по всему, этот аргумент показался человеку со зловещим голосом убедительным. Потому что угрожать жуткими карами бывшему Аниному мужу он перестал, а, наоборот, заговорил вполне мирно и с Аниными условиями согласился. Они договорились, что обмен произойдет на самой площади. Володьку выпустят, а подруги по сотовому телефону назовут место, где спрятаны бумаги.
— Но учти, — сказал Ане голос, когда они обговорили место и время встречи. — Если вздумаешь нас обмануть и бумаг там, где ты скажешь, не будет, мы изрешетим и твоего парня, и твою подружку в порванном лифчике, которая сейчас подслушивает по второму телефону, и мамочку, которая сейчас мирно дрыхнет в соседней комнате.
От такой осведомленности своего собеседника Аня покрылась холодным потом. Но у нее все же хватило сил, чтобы сказать:
— Но вы тоже учтите, самих бумаг у нас нет с собой.
Они спрятаны в надежном месте. Так что нападать на нас, как только мы выйдем из дома, смысла вам нет.
— Я понял, — коротко ответил неприятный Анин собеседник. — Память у вас девичья, но вы все же постарайтесь не забыть, что я сказал вам про вашу маму и вашего мужа.
Бросив трубку, Аня кинулась к Марише.
— Я все слышала! — заявила ей подруга. — Они следят за нами откуда-то из соседнего дома.
— Почему?
— Потому что слишком хорошо осведомлены, чем мы занимаемся, — сказала Мариша. — Ну, тот факт, что мама спит, а я подслушиваю, они еще могли вообразить.
Но такую деталь, как порвавшийся лифчик, им бы в голову никогда не пришло придумать.
— Ну, мы с тобой и дуры, — сказала Мариша. — Думали, что они возле дома толкутся, шторы и не задернули. А они проявили оперативность и заняли какую-то квартирку в доме напротив.
Подруги задернули шторы и принялись гадать, из какого окна стоящего напротив дома за ними могли наблюдать.
— Могут и с чердака, — внезапно сказала Мариша. — Не обязательно ведь в жилую квартиру лезть. На чердак попасть гораздо легче.
— И как нам теперь быть? — простонала Аня. — Да и вообще, зачем они за нами следят?
— Как это зачем? — удивилась Мариша. — Думаешь, они поверили твоим словам, что ты проведешь обмен честно? Они следят, чтобы своими глазами убедиться, что шкатулку мы спрятали именно там, где и сказали.
— И как быть?
— Да никак, — пожала плечами Мариша. — Сделаем, как ты договорилась. Только шкатулку не у памятника Петру Первому, а, как и собирались, под копытом лошади памятника на Исаакиевской площади. Для этого нам, конечно, нужно будет оторваться от слежки. Потом позвоним этому типу по оставленному им телефонному номеру и скажем, что передумали. И что шкатулку они могут забрать, но из другого места. И вообще ты молодец, что решила их запутать. Ловко это у тебя получилось! Запутала их на пять с плюсом.
Аня, которая никого путать не собиралась, а про «Медного всадника» ляпнула просто потому, что искренне считала, что они с Маришей будут прятать шкатулку именно около него, почувствовала себя необыкновенно умной и предусмотрительной. Почти как Мариша. Или даже умней.
— Ладно, собирайся! — сказала Мариша. — Нам еще нужно успеть прогреть машину и успеть оторваться от хвоста. Совсем не хочу, чтобы они видели, куда мы на самом деле прячем шкатулку.
— А ты уверена, что за нами будет хвост? — спросила Аня.
— Они должны попытаться проследить за нами, — уверенно кивнула Мариша. — Но сейчас меня больше беспокоит вопрос, как мы с тобой и Володькой, если он все-таки вернется к нам живым, будем убираться с места встречи с плохими парнями. Мне кажется, они не расположены отпускать нас живыми.
После этих слов купающаяся в эйфории Аня почувствовала себя словно сброшенной с небес.
— Не расположены? — простонала она.
— Угу, — угрюмо кивнула Мариша. — Хотя, может быть, я и перестраховываюсь, но иногда я предпочитаю лучше перестраховаться, чем остаться без головы.
Аня целиком и полностью поддерживала мнение подруги. Пока Мариша прятала сделанные на ксероксе копии бумаг из шкатулки, Аня давала себе зароки, что если они с Маришей в этой истории останутся живы, никогда в жизни больше не заниматься приворотом.
— Долго тебя ждать? — позвала Мариша подругу из прихожей. — Времени в обрез.
— Почему? — удивилась Аня, которой казалось, что до намеченного срока еще уйма времени.
— Потому что мы еще должны уйти от хвоста, — объяснила ей Мариша. — А на это ночью тоже немало времени понадобится.
Не таясь, подруги вышли из дома. Сели в Маришин «Опель», и после пары попыток машина завелась.
— Теперь все зависит от того, кто из нас лучше знает город, — сказала Мариша. — Нам во что бы то ни стало нужно оторваться от этих плохишей, чтобы они не видели, где спрятана шкатулка. Можно было бы, конечно, попытаться поторговаться с ними, чтобы они нам сначала вернули Володьку, а потом уж мы им шкатулку, но боюсь, что на такое условие они бы не пошли.
— Да, — кивнула Аня, припомнив холодный голос, который диктовал ей условия. — На это они бы точно не пошли.
— Посмотри, нет за нами хвоста? — спросила Мариша.
Аня осторожно посмотрела назад. Вроде бы по пятам их никто не преследовал, но какое-то серое пятно маячило на горизонте, о чем она и сказала Марише.
— Ладно, — кивнула та. — Попытаемся удрать. Пусть ждут нас у памятника Петру Первому.
Она надавила на газ и не снимала ногу с педали до тех пор, пока серое пятно не исчезло окончательно. Да и остальные довольно редкие участники ночного дорожного движения рассыпались от мчащейся Маришиной машины в разные стороны.
— Люди, наверное, думают, что я самоубийца, — в полном упоении прокричала Мариша. — Или что я обкурилась какой-нибудь дряни.
Аня ничего не ответила. Она уже успела забыть манеру вождения своей подруги. И теперь заново привыкала к тому, что углы при повороте налево Мариша предпочитала срезать, неизменно выезжая при этом на полосу встречного движения. Кроме того, Мариша совершенно наплевательски относилась к интересам других участников движения, полагая, что если они хотят остаться целы, то должны сами об этом позаботиться и вовремя убраться у нее с дороги.
— Ужас! — наконец выдохнула Аня, когда они остановились на набережной Мойки.
— Вылезай! — скомандовала Мариша. — От хвоста мы оторвались. Но у нас мало времени. А еще нужно пристроить шкатулку на памятник.
Подруги вылезли из машины и помчались к конному памятнику монарху Николаю Первому.
— Тут высоко! — прыгая вокруг него, пожаловалась Аня.
— Ты что, на него забраться решила? — возмутилась Мариша. — Кидай шкатулку, и все дела. Пусть сами, как хотят, так ее и достают.
Она выхватила шкатулку из рук Ани и закинула ее куда-то между копыт лошади.
— Отлично, — похвалила саму себя Мариша. — Просто отлично. Снизу ее видно, а как они будут ее доставать, их дело.
Потом подруги быстро удалились с площади, отогнав «Опель» в соседний двор. Двор был закрыт на ворота с кодом, но Мариша быстро преодолела это препятствие, набрав три наиболее стершиеся цифры, после чего ворота гостеприимно распахнулись. А затем подруги вернулись к площади и спрятались под аркой одного из подъездов дома, стоящего ближе всего к площади. Из этого подъезда открывался отличный вид на памятник, но самих подруг заметить было трудно.
— Теперь можешь им звонить! — сказала Мариша Ане. — До назначенного времени еще десять минут. Но не стоит заставлять их нервничать.
Аня позвонила и срывающимся от волнения голосом сказала, что они с подругой передумали и шкатулка спрятана под копытами лошади Николая.
— Думаю, что они будут тут с минуты на минуту. От «Медного всадника», где они нас наверняка караулят, тут всего пара минут езды на машине.
Мариша оказалась права. Через три с половиной минуты на площадь вылетел уже знакомый подругам темно-серый «Форд». Взвизгнув тормозами, он остановился возле памятника. Из него вылезло трое крепких молодых людей, и, задрав головы, они принялись изучать ноги и брюхо коня. Подруги предусмотрительно захватили из дома бинокль, и теперь им было отлично видно выражение лиц всех троих. А также перепуганную бледную физиономию Аниного бывшего мужа, прилипшую к заднему стеклу «Форда».
— Позвони им и скажи, чтобы выпустили Володьку, — сказала Мариша. — Или дай лучше я сама позвоню.
А ты запиши номер «Форда» и постарайся запомнить лица этих парней.
— Я их до самой смерти не забуду, — буркнула Аня.
Тем временем три парня уже углядели между копыта ми коня шкатулку и очень обрадовались. На этой волне они послушно вытащили Володьку из машины и позволили ему стоять. Правда, рук они ему не развязали. И далеко от себя не отпустили. Сказав подругам по телефону, что отпустят только после того, как убедятся, что шкатулка та самая и все бумаги на месте.
