Олег поднялся.
– Мы знакомы? Странно… А я не помню!
Девушка на коньках была почти такого же роста, как и Олег. Потому её глаза оказались прямо напротив – тёмные и блестящие, они лучились светом из глубины. Лицо без всякого макияжа, но ресницы густые и длинные, губы нежные и красиво очерченные, щёки раскраснелись. «Само очарование», – вдруг вспомнилась Олегу какая-то литературная фраза. Нет, конечно же он раньше не встречал её, иначе бы запомнил. Но ведь она его знает…
Незнакомка села на скамью, потянула Олега за руку, усадив рядом.
– Мы с тобой учились в одной школе, – сказала она. – Я – на два класса младше. Не помнишь? Ещё бы, ты на таких малявок внимания не обращал. К тому же, я была тогда такая прыщавенькая застенчивая серая мышка.
Олег посмотрел на её гладкую кожу и чуть было не протянул руку, чтобы погладить:
– Не может быть!
– Может, может! – Она засмеялась так, словно разговор её забавлял. – Конечно, ты меня не замечал, к тому же в тебя столько девчонок было влюблено!
– Не знаю, – ответил он рассеянно, пристально всматриваясь в неё. – Кажется, я тебя припоминаю… Ты играла на пианино на школьных концертах! Да? У тебя какое-то необычное имя?
– Не то, чтобы необычное, просто редко встречающееся… Арина. Надо же, всё-таки вспомнил!
Она опять засмеялась, потом вдруг взяла Олега за руку.
– А помнишь, кто-то постирал твой носовой платок? Ты хоть обратил на это внимание?
– Конечно, обратил!
Олег сразу понял, о чём идёт речь. Кажется, он учился тогда в десятом классе. На уроке физкультуры он с ребятами играл в футбол, стоял на воротах, поймал мяч, грязный от влажной травы, и вытер руки своим носовым платком. А испачканный платок сунул в карман куртки. Потом было ещё несколько уроков, а когда уходил домой и надевал куртку, обнаружил этот платок – чистый, выглаженный и даже пахнущий духами. Он ещё тогда подумал: «Надо же, какая-то дурочка домой, что ли, бегала – стирала, гладила?» Ему вообще-то не привыкать было к тому, что девчонки, даже младшеклассницы, изо всех сил стараются обратить на себя его внимание. Но та, которая выстирала его платок, так и не объявилась. Потому он и запомнил этот случай. И теперь вдруг даже растерялся от такой прямодушной откровенности девушки.
– Ты хочешь сказать, что это ты тогда?.. Зачем?
– Так я же влюблена была в тебя! Тайно и безнадёжно! – Она состроила печально-романтическую гримаску, но глаза лучились и смеялись.
– Ночами плакала в подушку? – подхватил Олег.
– Если бы только это! Я ходила гулять в твой двор, садилась на лавочку и пялилась на твои окна. Если мелькала твоя тень, – просто умирала от радости.
– Вот как? – Он никак не мог понять, шутит Арина или говорит правду. Она словно подсмеивалась, но вот только над собой или над ним? – И никто об этом не знал?
– Ни единая душа! Я была очень скрытная.
Теперь он смотрел на девушку почти серьёзно и даже не замечал, что сжимает её пальчики.
– А теперь тебе, значит, нечего скрывать?
– Время прошло, – она пожала плечами. – Я была маленькая смешная девочка, ты мне казался идеалом: красивый, умный, сильный. Я сочиняла о тебе стихи! Знаешь, а ведь вспоминать об этом очень приятно. Может, таких чувств я уже больше и не испытаю никогда.
– Значит, всё в прошлом?
Олег не мог понять, что с ним происходит. Он волновался, ожидая, что ответит эта девочка. Она только теперь пошевелила пальцами, и он тотчас отпустил её руку. Арина смотрела ему в глаза всё так же, с улыбкой, но теперь это была лёгкая, задумчивая улыбка.
– Не знаю… – Ответила наконец с той же откровенностью. – Помнить о тебе я всегда помнила, но под окнами стоять – нет, из этого возраста я уже вышла! – Она опять засмеялась. – Да и ты разъезжаешь по Европам.
– У меня умерла мачеха, – вдруг сказал Олег: очень захотелось ему поделиться с этой девочкой. – Два дня назад, на Гавайях. Что-то случилось, я ещё даже толком не знаю. Отец скоро привезёт её… хоронить.
Арина вновь быстро взяла Олега за руку, словно хотела успокоить. Сказала:
– Я знаю, что у тебя мама умерла, когда ты был в седьмом… А мачеха… Ты любил её?
– Она мне нравилась, мы были в хороших отношениях. Мне её очень жаль – молодая, красивая… Аринка, как хорошо, что ты меня узнала и подъехала! Пойдём куда-нибудь вместе, в кафе или просто погуляем?
Она кивнула сразу же:
– Хорошо. Сейчас переобуюсь.
Сбросила с плеч рюкзачок, поменяла коньки на кроссовки. Когда стала рядом с Олегом, оказалась всего лишь чуть выше его плеча.
– Ты такая маленькая! – воскликнул он удивлённо.
– Обижаешь! У меня рост почти топ-модельный! Это ты такой высоченный, два метра, наверное!
– Обижаешь! – в тон ей протянул Олег. – У меня всего метр восемьдесят девять!
И они, продолжая весело пикироваться, пошли по боковой аллее в сторону недавно построенной пиццерии, держась за руки. На плече у Олега висели роликовые коньки, связанные шнурками…
Теперь, когда он сидел в кафе, перелистывая новую книгу Окуджавы и поджидая Аринку, Олег думал о том, как неожиданно всё-таки приходит счастье! Но если кто-то скажет, что не вовремя, он с этим ни за что не согласится. Счастье всегда вовремя, даже если рядом с ним большие огорчения. Он был влюблён так, как никогда в жизни, и невероятно счастлив.
На похоронах Инги Аринка была рядом с ним. Олег сам подвёл её к отцу, сказал просто:
– Мы с Ариной учились в одной школе.
Отец посмотрел на девочку внимательно, после паузы кивнул, и сыну показалось, что взгляд его потеплел. Барков, привёзший нанятым на один рейс самолётом гроб с телом жены, был весь как сжатая пружина: собранным, мрачно-спокойным, сосредоточенным. Олега это пугало, он чувствовал: что-то происходит, отец постоянно о чём-то думает, словно просчитывает. И ещё – будто чего-то ждёт… Он был очень сдержанным с самого начала приезда и всю церемонию похорон. Только один раз, обнимая мать Инги, он заплакал, но быстро справился, взял себя в руки. А ведь Олег хорошо помнил, как рыдал отец на похоронах мамы!
Олег думал, что отец привезёт закрытый гроб, и открывать его не станут. Но Костя шепнул ему:
– Мне сказали… Китайцы такие искусные бальзамировщики, просто чудеса делают!
Это оказалось правдой. Когда в соборе, перед отпеванием, стали снимать крышку гроба, Олег невольно прикрыл ресницами глаза. И поднял взгляд только после того, как Арина тихонько сказала:
– Какая она красивая! Даже теперь…
Инга казалась такой же, как при жизни, даже выражением лица. И Олега окутала спокойная, какая-то умиротворённая печаль.
Теперь, через три дня после похорон, он сидел в кафе, перелистывал новую книгу Окуджавы, ждал Аринку. Она появилась из-за угла, помахала ему рукой, и через минуту села рядом – раскрасневшаяся, с блестящими глазами, пахнущая цветами, горным воздухом, Бог знает чем совершенно обалденным! Выпила бокал сока и потянула Олега за руку:
– Пойдём!
Он даже не стал спрашивать куда – ему было всё равно, лишь бы рядом с ней. Сунул книгу в небольшую сумку-планшет – кембриджскую модную новинку, забросил ремешок через плечо… Девушка, конечно же, не догадывалась, что в этом планшете лежит ещё и небольшой пистолет – тоже новинка, но другого рода. Сразу после похорон Инги отец заставил Олега взять этот пистолет.
В тот вечер они вдвоём вернулись на машине из ресторана, где проходили поминки. И буквально минут через пятнадцать отец зашёл к сыну в комнату. Положил перед ним на столике пистолет – такой аккуратный, словно красивая игрушка, – и рядом пластиковую карточку.
– Оружие оформлено на твоё имя, – сказал, садясь рядом и обнимая Олега за плечи. – Носи всегда с собой, прошу тебя. Стрелять ты умеешь, я знаю.
Олег взял пистолет – тот лёг в ладонь, как влитой! Стрелять он, конечно же, умел: в своё время, ещё до Англии, занимался здесь и карате, и фехтованием, и верховой ездой, и стрельбой… Посмотрел внимательно на отца – лицо скорее сосредоточенное и жёсткое, чем печальное и растерянное.
– Ты подозреваешь, что Инга умерла не сама? – спросил с внезапной догадкой.
– Подозреваю!
– Какие же у тебя основания? – удивился Олег. – Мне твой помощник и секретарь, которые летали с тобой на Гавайи, оба одно и то же рассказали: полиция в Гонолулу провела расследования и пришла к выводу – несчастный случай. Неисправный электрический прибор упал в воду…
– Да, всё выглядит, как несчастный случай. – Барков криво усмехнулся. – Как всегда…
– Что «всегда»? – не понял Олег, но от этих слов и от усмешки отца ему стало очень тревожно.
– Ещё не время. Я тебе потом расскажу… Возьми пистолет, а ещё я к тебе охранника приставлю.
– О, нет! Папа, это совершенно лишнее! Я верю, у тебя есть основания чего-то опасаться, но… я встречаюсь с девушкой! Смешно ходить на свидания с охранником!
Барков задумчиво смотрел на раскрасневшееся лицо сына, потом вздохнул.
