Смуглокожий мальчуган лет восьми, похоже, с примесью кубинской крови, уселся на землю, скрестив ноги по-турецки, позади одного из мужчин в белом балахоне. Достал из кармана белых шорт зажигалку. Пять или шесть раз крутанул колесико, прежде чем добыл огонь. Поднес зажигалку к белому балахону.
– ...земля свободы...
Мужчина подпрыгнул, попытался рукой потушить пламя, дал парнишке крепкого пинка, от которого тот отлетел в канаву. Ударил его снова, на этот раз по голове. Женщина попыталась схватить его за балахон. Он продолжал пинать мальчишку.
Толпа набросилась на людей, которые ехали всю ночь. В них полетели камни. Откуда-то взялись палки. На коже и белых балахонах все чаще появлялась кровь. Женщины кричали, по-испански и по-английски. Мужчина в шляпе с красной лентой приказал своей гвардии проложить путь сквозь вопящую, ощетинившуюся палками и кулаками толпу. Гвардия вступила в бой. Били их от души.
Наконец, издалека донесся вой полицейских сирен.
Флетч коснулся локтя Мокси.
– Пошли.
– Куда?
– Мы же собирались поплавать под парусом. Для морской прогулки лучшего дня не придумаешь.
На лестнице они столкнулись с Эдит Хоуэлл. В халате, с чашечкой кофе в руках, она поднималась на балкон.
– Никак не могу взять в толк, как можно быть евреем и коммунистом одновременно. Дерево и камень далеко не одно и тоже. Человек или коммунист, или еврей...
– Больные люди, – покачала головой Мокси.
Лопес встретил их в холле. В белом пиджаке, белых брюках.
– Мистер Флетчер, звонит мистер Стилл. Обещает уволить меня, если я не подзову вас к телефону.
Из столовой, с чашечкой кофе, вышел Сай Коллер.
– Мы – участники международного заговора? – спросил он Мокси.
– Брось им сценарий, Сай, – ответила Мокси. – Пусть они убедятся сами, сколь он плох.
– Если б Питермана не убили, я бы подумал, что за всем этим спектаклем стоит он. Ради рекламы продюсеры готовы на все.
– Вы сказали Стиллу о том, что творится на улице? – спросил Флетч Лопеса.
Оттуда доносились завывание сирен и истерические крики.
– Нет.
По коридору Флетч прошел в биллиардную, затем – в кабинет.
Снял трубку, поднес к уху.
– Доброе утро, Тед. У нас прекрасная погода. Собираемся вот поплавать под парусом.
– А почему я слышал сирены?
– Сирены?
– Да, да. Полицейские сирены. Пока ты не взял трубку.
– Не может быть.
– И людские крики. Почему кричат?
– Скорее всего, помехи на линии.
– Что у вас происходит, Флетч?
– Мы как раз садились за стол, чтобы позавтракать.
Разбилось еще одно стекло.
– А это что такое? – спросил Тед Стилл.
– О чем вы?
– Какой-то резкий звук. Словно разбилось стекло.
– У вас не в порядке телефон.
– Такое впечатление что кто-то хочет разгромить мой дом.
– Подергайте лучше за провод. Возможно, помехи исчезнут.
– Флетчер, я же просил тебя убраться из моего дома. Вместе со всей честной компанией.
– Да, вы просили, Тед.
– А ты все еще там.
– Отдыхаю в мире и покое.
– В утреннем выпуске новостей сообщили, что ты все еще в Голубом доме.
– Кстати, Тед. В какое время увозят мусор? Вдруг Лопес забудет выставить мешки.
– Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома ко всем чертям! – прокричал Стилл.
– Успокойся, Тед. Стоит ли так волноваться из-за помех на линии.
– Хорошо, Флетчер. Я приеду сам. С дробовиком. И если к тому времени ты не уберешься...
– Между прочим, Тед, вы никогда не говорили мне, что половина вашего ранчо принадлежит Мокси Муни.
На другом конце провода воцарилась тишина. Зато с улицы донеслись три выстрела.
– Я случайно узнал об этом сегодня утром, – продолжил Флетч. – А мне-то казалось, что вы незнакомы.
– Мисс Муни вкладывала деньги в «Пять тузов». А что, собственно, тебя волнует?
– Да ничего. Но мне странно слышать, что вы хотите выгнать из своего дома двух ваших финансовых компаньонов, Мокси и меня.
– Флетчер... – Тед Стилл тяжело вздохнул. – Я не знаю, что ты затеял. Но мой дом, я чувствую, перевернут вверх дном.
– Моей вины в этом нет.
На пороге кабинета возникла Мокси, с округлившимися глазами.
– Стеллу Литтлфорд зашибли.
– Извините, Тед, – бросил Флетч в трубку. – Мне пора.
– А что я только что услышал? – завопил Стилл. – Кого зашибли?
– Вы все перепутали. Тут разбили яйцо, которое хотели сварить всмятку. Теперь мне придется есть яичницу, – он положил трубку на рычаг и последовал за Мокси.
В холле Стелла Литтлфорд сидела на полу, привалившись спиной к стене, прижимая руки ко лбу. Сквозь пальцы сочилась кровь.
Над ней суетился Сай Коллер.
– Наверняка придется накладывать швы, – поделился он с Флетчем своими наблюдениями.
Входная дверь была распахнута. Над улицей висело облако слезоточивого газа. Перед Голубым домом остались лишь сваленные заграждения, которыми полиция хотела остановить заезжую компанию, да один коричневорубашечник, сидевший на тротуаре примерно в той же позе, что и Стелла Литтлфорд, так же схватившись руками за разбитую голову. Тут и там валялись изорванные белые балахоны.
Справа, однако, в некотором отдалении от Голубого дома и слезоточивого газа, продолжалась драка. Мелькали кулаки, к небу возносились проклятья.
Напротив Голубого дома, сухощавый рыбак деловито вспарывал ножом шины автобусов и грузовиков.
Джерри Литтлфорд вбежал в холл в сопровождении двух парней с носилками. Его глаза покраснели от слезоточивого газа.
– Стеллу хватили по голове бутылкой, – пояснил он Флетчу.
К крыльцу Голубого дома подъехала машина «скорой помощи». В холле миссис Лопес приносила Мокси мокрые тряпки, которая та передавала Саю Коллеру, а последний прикладывал к голове Стеллы. Молодые люди, пришедшие с носилками, оборвали этот процесс. На рану наложили сухую марлевую прокладку и закрепили пластырем, Затем они помогли Стелле лечь на носилки.
– Хотите, чтобы я тоже поехал в больницу? – спросил Флетч Джерри Литтлфорда.
– Нет.
– Тогда пусть едет Сай.
– Не надо.
– Как вам угодно, – пожал плечами Флетч. – До скорого.
Джерри последовал за парнями с носилками. Флетч постоял на крыльце, наблюдая, как носилки вкатывают в машину «скорой помощи».
– Смотри под ноги, – предупредил он подошедшую к нему Мокси. – Везде разбитое стекло.
Кто-то разбил на крыльце недопитую бутылку рома. Кроме осколков темнели лужицы вышеуказанного напитка.
От легкого ветерка концентрация слезоточивого газа на Дувэл-стрит быстро падала. Визжащую толпу полиция оттесняла назад, к Голубому дому, с тем, чтобы, как догадался Флетч, затолкать их в автобусы и грузовики, на которых те прибыли. Плакаты демонстрантов порвали, у многих одежда превратилась в лохмотья. Дубинки полиции, однако, работали без устали.
И тут с балкона Голубого дома загремел хорошо поставленный, знакомый всей Америке голос.
– Восемьдесят семь лет тому назад отцы-основатели...
– О, Боже! – ахнула Мокси.
Люди на улице подняли головы. Фредерик Муни! Драка разом прекратилась.
– ...возвестили о появлении нового государства...
– Фредди просто душка, – Флетч потянул Мокси в холл. – Пошли на море.
Они прошли через дверь черного хода. Даже во дворе они слышали, как Муни декламировал «Геттисбергское обращение» <Знаменитая речь Авраама Линкольна.>. Других звуков с улицы не доносилось.
Мокси заговорила, когда они отплыли от берега на приличное расстояние.
– Полагаю, мне следует задать тебе этот вопрос. Не так давно ты усадил меня в самолет, чтобы пообедать, но приземлились мы достаточно далеко от места преступления, создав впечатление, будто я сбежала от полиции. Теперь, раз уж мы собрались поплавать под парусом, ты намерен вывезти меня из страны?
– Черт, – Флетч шевельнул рулем. – Ты поймала меня за руку. Разгадала мой замысел.
Глаза Мокси наполнял солнечный свет, отраженный от водяной поверхности.
– Я всегда думала, что на Кубе бесподобная природа. До этого они перебросились едва ли десятком слов. Неспешно позавтракали в маленьком ресторанчике. Некоторые из посетителей узнавали Мокси и дружески ей улыбались, но не подходили, уважая ее право на уединение. За завтраком Мокси спросила Флетча, останется ли у Стеллы шрам. Флетч ответил утвердительно, добавив, что Стелла наверняка получила сотрясение мозга, ибо ей в голову угодили не пустой, а наполовину полной бутылкой. По просьбе Флетча хозяйка ресторана приготовила им несколько сэндвичей и вместе с фруктами уложила в картонную коробку. Флетч также купил шесть банок лимонада.
Потом они спустились к берегу, Флетч взял напрокат катамаран, занес на борт еду и питье. Мальчишки стащили катамаран в воду. Флетч помог Мокси подняться на палубу, затем последовал за ней.
Ветер наполнил парус, и катамаран заскользил по водной глади. Вскоре Мокси скинула лифчик-бикини, оставшись в одних трусиках, но уселась в тени паруса.
