В такие моменты девочке оставалось лишь поближе прижаться к перегородке, закрыть глаза и молиться, чтобы ее не задели это огромные, такие тяжелые и страшные копыта…
Время здесь тянулось невыносимо медленно. Оно будто вообще не двигалось! Минута за минутой, все заканчивалось – и умом она понимала это. Но у нее не было ориентиров, ничего, что могло бы показать, что время не застыло. Она видела только смену закатов и восходов в маленьком круглом окошке над воротами.
Потом ворота открывались, в мгновенно пробивавшемся в помещение свете появлялась знакомая фигура – здоровенная, одутловатая, в вечно грязном комбинезоне и сальной рубашке. С шапкой на голове или просто немытыми волосами. Такой странный человек… Чистая одежда появлялась у него регулярно. Но никто никогда не видел его чистым.
Он подходил ближе и останавливался в шаге от девочки. В его глазах никогда не было ни жалости, ни сочувствия. Только странное чувство самолюбования – ему льстила такая власть над чужой судьбой.
– Все усвоила? – строго интересовался он.
Она энергично кивала. Он не любил промедлений.
– Будешь еще так себя вести? Отвечай!
Для убедительности он пнул ее сапогом в живот. Зачем? Он даже секунды ей не дал, чтобы ответить! Но она уже привыкла. Такое случалось постоянно.
– Я никогда не буду себя так вести…
– Как ко мне нужно обращаться, малолетка? – новый удар. – Теперь повтори правильно и всегда говори правильно!
– Я никогда больше не буду так себя вести, папа.
– Уже лучше.
Может, для него и лучше… А вообще – вранье это. Никакой он ей не папа. Не факт, что ее настоящий отец был бы лучше, его девочка никогда не знала. Но все же ей нравилось верить, что он был бы не таким. И если бы он был жив, он пришел бы и защитил ее от этого урода!
Пустые мечты только тем и хороши, что они просто существуют. А больше от них толку нет никакого.
– На сегодня, пожалуй, хватит с тебя. Но есть работа.
Он хранил ключ от цепи в кармане комбинезона. Всегда наклонялся вперед, делал паузу, чтобы заглянуть ей в глаза – и она чувствовала его тяжелое дыхание у себя на лице. Но он никогда не прикасался к ней. Просто отпирал замок, выпрямлялся и шел к воротам, а она потирала затекшие руки.
– Убери тут, – он указал на вилы, стоящие возле стены. – Лопата еще есть, ну и тележка… Где ты там ее оставила? Здесь грязно. Не мешало бы и лошадей помыть, но что с тебя толку… закончишь с уборкой – и домой иди.
Кому-то могло показаться, что он по-своему жалеет ее. Вот, позволил лошадей не мыть! Но она знала его слишком хорошо. Он всегда давал ей ровно столько работы, сколько она могла выполнить и дойти до предела. После этого она могла только еле-еле двигаться от усталости. Если бы он поручил ей еще и лошадей мыть, она бы не выдержала – упала на пол и умерла!
Он знал это. Он не хотел видеть ее мертвой. Она была слишком забавным развлечением живой!
– И помыться не забудь! Смердишь, прямо как эта помойка, – добавил мужчина. – Поняла меня, Хильда?
– Да, папа, – по привычке отозвалась она. – Я все поняла.
* * *
Вике хотелось понять, имеется ли хоть какая-то логика у некоторых архитекторов. Хотя логика есть, а вот мыслей о будущих жильцах – никаких. Построили дом, продумали планировку и… обеспечили такую акустику, что, находясь в одной квартире, она идеально слышала каждое слово соседей сверху.
– Лови его! – визжала какая-то дама, перекрикивая агента. – Держи Ваську! Если он опять в эту дыру забьется, я его оттуда не вытащу! Паршивец! Извращенец!
Здесь Вика невольно начала хихикать, а агент по недвижимости – краснеть и заикаться.
– Васька – это кот, – поспешила пояснить она. – Он просто у них в вентиляцию забиться умудряется, там решетку плохо сделали…
– Допустим, но ведь проблема-то не в этом!
По глазам было видно, что проблему агент знает. Она представляла компанию, которая и построила этот монолитный шедевр. Жильцов в доме пока было совсем немного, если бы квартира сверху пустовала, Вика, может, и рассмотрела бы этот вариант всерьез. Но куда уж теперь! Это пока они Ваську обсуждают, а когда им ребенка завести захочется? К ним Ева по этой самой вентиляции переберется и тихо придушит!
Иными словами, снова облом. Распрощавшись с агентом, которая, видно, поняла, что сделка сорвалась, Вика не спешила уходить. Она села на лавочку у подъезда и задумчиво посмотрела на многоэтажку. А ведь как радужно все начиналось! Других вариантов у нее пока не было. Марк, к счастью, не давил, у него там свои задержки из-за рабочих вопросов наметились. Однако Вику раздражал тот факт, что ей доверили не самое сложное задание, а она даже с ним справиться не может.
От нелестных размышлений о собственных способностях ее отвлек телефонный звонок.
– Алло.
– Как ты умудряешься все время вляпываться в неприятности? – сухо поинтересовался женский голос. Приветствие было опущено за ненадобностью. – Каждый раз, когда я думаю, что жизнь тебя чему-то научила, ты снова оказываешься рядом с криминалом!
Номер не был занесен в записную книжку телефона, а вот голос казался знакомым. Все вместе это смутило Вику. Ей понадобилось несколько минут, чтобы понять, с кем она вообще говорит.
– Рина, ты, что ли?
С Агриппиной Лазаревой, суровым, но в равной степени справедливым следователем, она познакомилась давно благодаря Марку. Ей тогда требовалась поддержка полиции, а Рина была сестрой его приятеля. К глубокой женской дружбе Лазарева была не склонна, да и на Марка слишком уж заглядывалась, поэтому Вика предпочитала ограничивать общение с ней необходимостью. Сегодня, например, никаких звонков она не ждала. Она только и успела, что на работу съездить, потом – сюда, квартиру смотреть.
Но следовательница была настроена решительно:
– Я, я! И у меня к тебе пара вопросов!
– А можно тон сменить на какой-нибудь более приближенный к мультикам о Микки-Маусе? Я не враг народа, и на костре меня вроде не сжигают!
– Я уже не знаю, кто ты там! Но источник неприятностей – так точно!
– Да чем я заслужила такое звание-то?
– Игорь Седов. Знаком тебе такой товарищ?
Среди ее знакомых Игорь был всего один – учитывая, что он еще вчера доставал ее телефонными звонками, забыть она бы никак не успела!
– Знаю Игоря, если он Седов, то поздравляю.
– Знаешь ты его, не выкручивайся! С его телефона звонки на твой неоднократно совершались!
– Да я и не выкручиваюсь, – Вика начинала терять терпение. – Я всего лишь объясняю, что фамилию его не знала! Какое отношение он имеет к криминалу? Парень чудаковатый, но в целом безобидный…
– О, он-то безобидный! Он сейчас вообще само воплощение безобидности, потому как в реанимации лежит и самостоятельно дышать не может! Неизвестно, выкарабкается или нет!
Мобильная связь не подводила, и Вика прекрасно слышала каждое слово. Но верить не хотела. Отказывалась. Игорь… в реанимации? Может не выжить? Как это вообще возможно, вчера же с ним было все в порядке!
Так, стоп, не совсем. Он затем и звонил, чтобы помощи у нее просить – якобы Наташа, Сонина соседка, ему какую-то информацию передала. Мол, смерть его возлюбленной все-таки могла быть связана с работой, а ему очень уж хотелось разобраться!
Но тогда Вика не восприняла его всерьез, решила, что он просто пытается привлечь к себе внимание. Она посоветовала ему самое разумное, что только можно придумать, – успокоиться, забыть и жить дальше. Может ли оказаться, что она своим советом подставила его? Или он все-таки не послушался ее и влез куда-то?
– В какой он больнице? – осведомилась она.
– Какая тебе разница?
– Там и встретимся.
– Не хочу я с тобой встречаться, я хочу узнать, кем он тебе приходился!
– В больнице и узнаешь. По телефону я это обсуждать не буду.
Рина еще повозмущалась для приличия, но адрес все-таки дала. Вика вызвала к новостройке такси, в очередной раз пообещав себе записаться на курсы вождения. Но пока на это нет времени, какое тут, если постоянно что-то случается!
В реанимацию, конечно, ее никто не пустил. Но после некоторого сопротивления все-таки сказали, что Игорь жив и вроде бы даже преодолел критический порог. Этого ей было достаточно.
Следовательница приехала чуть позже, как раз когда завершился разговор с врачами. Она была мрачнее тучи, что, в общем-то, являлось для нее привычным состоянием.
– Что с ним произошло?
– Здесь я задаю вопросы, – напомнила Рина.
– Не спорю. Но мои сейчас важнее.
– Ты какая наглая была, такая и осталась… Терпеть тебя не могу! Еще с немцем твоим можно говорить, а с тобой – вообще беда! Где он?
Значит, Марк ее по-прежнему интересует… Вика понимала, что должна бы поревновать для приличия, а чувствовала только раздражение. Они в реанимации, где-то совсем рядом человек, которого она знает, за жизнь борется, а эта бабища решила вспомнить, что и ей личная жизнь не помешала бы!
