– Владан, – испуганно позвала я.
– Где у тебя веник? – спросил Марич таким тоном, словно сейчас это было самым главным.
– В кладовке, – ответила я, торопясь сделать вид, что ничего не произошло. – Иди домой, – махнула рукой, – я здесь уберу. С Маринкой сама поговорю, а ты укройся в своей берлоге. И не вздумай меня увольнять, ничего не выйдет.
Я сделала шаг назад, собираясь идти за веником, но Владан взял меня за локоть и развернул к себе, и на мгновение я решила, сейчас он меня поцелует. Но он, глядя исподлобья, сказал тихо, с той насмешливо-ласковой интонацией, которая иногда появлялась у него в разговоре с детьми или стариками:
– Она права.
– Кто, Маринка?
– Конечно, Маринка, – усмехнулся он. – Каждый день я твержу себе: даже не думай. Не будь последним идиотом. Испоганишь все, что только можно.
Он привлек меня к себе и поцеловал в макушку, но от этого стало даже хуже, передо мной был привычный Владан: непробиваемо спокойный, ироничный. И этот вполне себе отеческий поцелуй не имел никакого значения: Маринка могла не беспокоиться, даже если б он с утра до вечера награждал меня ими у всех на виду.
– Я, пожалуй, здесь останусь, – заявил он. – Выяснение отношений отложим на завтра. Сегодня говорить с Маринкой – точно с горгоной Медузой, испепелит раньше, чем я слово скажу. Тебя отвезти домой?
Очень хотелось принять это предложение, но я точно знала: все мои надежды напрасны, по дороге мы будем молчать или говорить о работе, он высадит меня возле подъезда, все с тем же отеческим поцелуем или просто улыбнется, подмигнет, мол, жизнь прекрасна, продолжим наслаждаться ею.
– С какой стати? – удивилась я, вполне, как мне казалось, натурально. – Ладно, пока. Если уж остаешься здесь, подотри пол.
Я взяла сумку и направилась к двери. Мне очень хотелось оглянуться, но я знала, что не оглянусь. Но, подойдя к машине, подумала: вдруг он тоже загадал? И обернулась.
Владан стоял возле окна, сунув руки в карманы брюк, и в груди вдруг защемило от бесконечной нежности к нему. Я нарисовала в воздухе сердце, а потом послала ему воздушный поцелуй. Он засмеялся и помахал мне рукой.
Сев в машину, я не торопясь тронулась с места, все еще глядя на Владана в ярко освещенном окне, но как только офис остался за поворотом, резко затормозила и заорала в голос, беспомощно барабаня руками по рулю.
К чести моей сказать, длилось это недолго, до тех пор, пока я не подумала: «Нашла место, где истерики закатывать, завтра весь район будет строить догадки, отчего я торчала в машине и вопила, точно ошпаренная».
Я торопливо вытерла слезы и поехала дальше, стараясь не думать о Владане, ни о чем не думать. Что такого особенного случилось? Сегодня ничуть не хуже, чем вчера. Нет, в тысячу раз лучше: он меня поцеловал. Если бы нелегкая не принесла Маринку… Но вместо досады на соперницу зрело, обдавая холодом в груди, беспокойство, причину которого я не могла понять.
Мы на тех же позициях, Маринка злится, но терпит, я надеюсь и тоже терплю, Владан относится к ситуации с юмором и не собирается ее менять. Все вроде бы так…
Меня напугал его взгляд. Допустим… Я словно вступила на запретную территорию, что он там сказал… «испоганишь все, что только можно». Господи, да почему? Их отношения с Маринкой гораздо серьезнее, чем я могла бы предположить? Он ей чем-то очень обязан? Или дело во мне? Все эти вопросы грозили остаться без ответа.
Между тем я уже заруливала в родной двор и с удивлением увидела Бада, который прогуливался возле моего подъезда. Заметив мою машину, он пошел навстречу, приветливо помахав мне рукой. А я подумала: его появление очень кстати. Не хотелось бы сейчас остаться одной. И еще. С Бадом можно поговорить о Владане, с папой тоже можно, но не так. Отец непременно заявит: Владан взрослый человек и ведет себя как раз таки соответственно.
– Привет, – сказала я, выходя из машины. – Тебя мне Бог послал, большое Ему за это спасибо.
– Вообще-то это была Маринка, но Господь всемогущ, запросто может прикинуться кем угодно.
– В каком смысле Маринка? – нахмурилась я.
– В буквальном. Позвонила и сказала, чтобы я тебя срочно разыскал. Я как раз собирался звонить, не обнаружив тебя дома.
Я чертыхнулась, а потом спросила:
– Как ты смотришь на то, чтобы напиться?
– Всегда готов. Предлагаю определиться с выбором: интеллигентно пьем, весело бухаем или мрачно квасим?
– Я в затруднении. А можно весело бухнуть, а потом как получится?
– Мой любимый вариант. Садись в машину.
– Мне не надо переодеться?
– Ты прекрасна в этом скромном платьице за тысячу баксов.
– Всего пятьсот, – сказала я, устраиваясь рядом с ним в «БМВ».
– Я пытался сделать комплимент.
– Откуда такие познания?
– Предыдущие подружки научили меня разбираться в тряпках. Было жутко интересно, на что я трачу свои кровные.
– Что значит «предыдущие»? – удивилась я. – Твоя нынешняя девушка не стремится тебя разорить?
– Моя нынешняя увлечена одним типом и на меня даже не смотрит, – засмеялся он.
– Надеюсь, ты не меня имеешь в виду? – насторожилась я.
– А кого еще?
– Глупость какая…
– Да? Слышала выражение «сердцу не прикажешь»? Это как раз про меня.
– Ладно, будем оплакивать нашу несчастную любовь, чем не повод как следует набраться.
Я была уверена, Бад повезет меня в ресторан, потому и спросила про платье, но мы, продолжая болтать, по проспекту поднялись к телевышке, а потом еще дальше к Верхним садам и вскоре тормозили возле шлагбаума. Насколько я знала, на ночь сад закрывали. Бад посигналил, и из темноты появился мужчина в камуфляже, мой спутник открыл окно и протянул ему купюру, поздоровавшись. Тот кивнул, поднял шлагбаум, и мы поехали по темной аллее. Где-то впереди горели фонари, но мы свернули раньше и вскоре оказались в самой высшей точке парка.
– Выходи, – сказал Бад.
Город под нами сверкал огнями, здесь гулял ветер и недавней духоты не чувствовалось.
– Ну как? – спросил Бад, когда мы устроились на скамье в центре обзорной площадки.
– Красота. Это прелюдия к запою? Ресторана тут, насколько помню, нет.
– Я запасливый.
Он вернулся к машине, и вскоре на скамейке появились бутылка коньяка, лимон дольками в пластиковом контейнере, несколько плиток шоколада и два хрустальных стакана.
– Ты всегда это с собой возишь? – улыбнулась я, пока он разливал коньяк.
– Бывают вариации. В мужской компании лучше идет вискарь, проверенное средство от всех проблем. Давай за мир во всем мире.
Мы выпили и закусили лимоном.
– Часто здесь бываешь? – спросила я.
– По-разному. В детстве мы любили это место, все как на ладони, выше только звезды.
– Ты приходил сюда с Владаном?
– Конечно, с кем же еще? Я был уверен, что разговор очень быстро коснется моего друга, – криво усмехнулся Бад. – Валяй, готов все выслушать. Хотя дельных советов не обещаю, с этим у меня беда.
– С чего ты взял, что я начну плакаться в жилетку?
– Успела нареветься по дороге? Я заметил, что глаза красные.
– Что тебе сказала Маринка? – вздохнула я.
Бад разлил по второй, мы выпили, и он ответил:
– Ты имеешь в виду, назвала ли она причину, по которой я должен тебя найти? Нет. Но была перепугана, что, согласись, ей несвойственно.
– Перепугана, – хмыкнула я. – Если б не она… сегодняшний вечер мог быть совсем другим.
– А этот чем плох? – Он пожевал лимон и продолжил: – Она вас что, застукала?
– Обычно в этот глагол вкладывают совершенно определенный смысл, – с легкой язвительностью начала я и вдруг рукой махнула. – Он меня поцеловал, сама не знаю, как это вышло…
– Скорее стоит удивляться его необыкновенной выдержке, – засмеялся Бад. – Значит, он тебя поцеловал. Но тут появилась Маринка… Надеюсь, ты понимаешь, что дело вовсе не в ней?
– А в чем? – спросила я испуганно, и недавнее беспокойство, которому я не могла найти объяснение, мгновенно вернулось.
– Всегда удивлялся, зачем связываться со святыми, если можно обратиться к самому Господу Богу… – фыркнул Бад. – Я имел в виду: отчего бы не спросить об этом Владана? Впрочем, хорошо зная дружка…
– Вот именно, – подхватила я. – Сомневаюсь, что он станет отвечать на мои вопросы.
– Давай по третьей, и я попробую…
Мы выпили, я грызла шоколад, а Бад смотрел на ночной город. Странно, даже легкого опьянения я не чувствовала.
– Что тебе сказать о моем друге Сербе? – со смешком начал Бад. – Он, знаешь ли, хороший парень. По-настоящему хороший. Правильный. Такие иногда встречаются. Он хороший парень, которому пришлось делать очень плохие вещи. – Алексей замолчал, с печалью глядя на меня. – Вот, собственно, и все, если вкратце.
Он достал сигарету, не спеша закурил.
– Иногда мне кажется: он оттуда так и не вернулся…
– Это из-за матери? – глядя на город внизу, задала я вопрос.
– Из-за матери? – переспросил Бад, и стало ясно, он ничего не знает. Ему, лучшему другу, Владан о ней не рассказал. Но рассказал мне.
