Дашка снова улыбнулась, на этот раз повеселее.
– Прав. Но на самом деле никакой голодовки, просто есть не хочется. Настроение паршивое.
– Это я, как раз, понимаю. Я спрашиваю – почему?
Дашка не ответила и Андрей, помолчав минуту, предположил:
– Опять с отцом встретилась?
– Глупо все как-то получается, – Даша поежилась и обхватила себя руками. – Жила себе спокойно, вдруг, откуда ни возьмись… что теперь делать?
– Это ты хочешь от меня ценный совет получить? – усмехнулся он. – Или так, риторически вопрошаешь судьбу?
– Наверное, риторически. А что, вы можете дать совет?
– Ни в коем случае. В таких ситуациях человек должен принимать решения самостоятельно. Думай.
– Да на самом деле, тут и думать нечего. Я его ни разу в жизни не видела, папулю этого, а тут нарисовался! Скрипку он мне купит, в Москву он меня отправит!
– Да-а, скрипка, это серьезно, – вздохнул Андрей.
– То-то и оно, – уныло подтвердила девочка. – Приличный инструмент тысяч тридцать пять – сорок стоит.
– Как подержанный жигуль-четверка? Понятно. А у них как, твердая цена или можно поторговаться?
– По разному, смотря где брать. Если от хозяина, то можно и поторговаться, только какой смысл?
– Ну как же. Если умело поднажать, то тысяч пять можно сбросить.
– А дальше? Дядя Андрей, нам что тридцать тысяч, что триста, что три миллиона – большой разницы нет. Эх, вот как бы так смухлевать, чтобы и скрипку получить, и родителем не обзаводиться!
– Угу. Как моя бабушка говорила: «И капитал приобрести и невинность соблюсти». Нет, милая, в реальной жизни так не бывает. Придется тебе выбирать что-то одно.
Даша опустила голову, поскребла пальцем маленькое чернильное пятнышко на покрывале:
– Он меня сегодня около школы ждал, пообщаться хотел. А я соврала, что мне в музыкалку к двум надо. Он тогда только проводил меня немного. Шоколадку хотел подарить большую и ошейник.
– Что значит – ошейник? – не понял Андрей. – Какой ошейник?
– Золотой. На самом деле, это колье такое: толстая цепочка, а между звеньями маленькие круглые пластиночки вставлены. И на каждой пластинке рисуночек. Симпатично, конечно, но все равно, очень похоже на ошейник. Я не взяла.
– Почему?
– А вам что, объяснять надо?
– Мне-то не надо, а отцу своему ты что сказала?
– Не называйте его, пожалуйста моим отцом, – поморщилась она. – Ничего я ему не стала говорить, не взяла и все.
– А шоколадку?
– Шоколадку тоже не взяла. Сказала, что у меня аллергия.
– Соврала?
– Нет, правда аллергия. Мне только одну дольку шоколада съесть – сразу вся физиономия пятнами покрывается. Поэтому мы дома только карамельки держим. Он, правда попытался все равно мне ее сунуть, для тети Наташи, – Даша хихикнула. – Пришлось объяснить, что тетечка с этой шоколадкой сделает, если получит. Вообще, не понимаю я его, как можно быть таким тупым? Ну что он лезет со своими подарками! Сто лет я ему не была нужна, а тут вдруг вспомнил. И что теперь? Он что, правда думает, что вот так, просто, раз – и станет моим папой? – она сердито стукнула кулаком по колену. – Он же ничего про меня не знает! Даже не помнит, в каком классе я учусь! Дядя Андрей, ну вот вы тоже мужчина, ну объясните мне, чего ему вдруг от меня понадобилось?
– Ну ты, Дарья, и вопросики задаешь. Я его даже не видел ни разу, откуда же мне знать, что он за человек. Может возрастное. После тридцати многим мужикам хочется чего-то такого: семья, дети.
– И вам?
– Ха, мне в первую очередь. Тем более, у меня это все уже было. Знаешь, как ни сложно нам с женой было в последнее время вместе уживаться, а когда они с сыном уехали, совсем худо стало. Прихожу домой, а там пусто, тихо, темно.
– Поэтому вы к нам и повадились? Хотели тетечку на себе женить?
– Ага. Этот злодейский умысел у меня и сейчас есть. Ты как, надеюсь, не против? Пойдешь ко мне в племянницы?
– К вам, пойду, – девочка повернулась, уткнулась лбом ему в плечо. – Вы какой-то такой, надежный. С вами спокойно.
– Спасибо, – Андрей погладил ее по голове. – Но я не понял, Даша, ты что, боишься его?
– Боюсь?
– Ну, не в том смысле, что боишься, а… как ты говоришь, тебе с ним не спокойно?
Даша снова отодвинулась и уставилась на свои коленки. Потом, неохотно ответила:
– Вы когда-нибудь слышали, что у каждого человека есть своя цена? В кино, жулики всякие, часто говорят.
– Слышал, конечно.
– И как, вы с этим согласны?
– Сложный вопрос. Если говорить о деньгах – не знаю, не уверен. Наверняка найдется достаточно людей, которых никакими деньгами не купишь. А если о каких-то других ценностях, если речь о том, что любого человека сломать можно… не знаю. Я бы например, никогда не смог рискнуть благополучием близких, это точно.
– Значит ваша цена – это благополучие близких? – жадно спросила она.
– Наверное.
– И как вы себя ощущаете… вот то, что цену себе знаете, жить не мешает?
– Да нет. Честно говоря, я не так, чтобы сильно об этом задумывался.
– А я вот последнее время, только об этом и думаю. Понимаете, я-то, как раз всегда считала – смотрите на меня – на человека, которого не купишь! А теперь… вот она, оказывается, моя цена. Дядя Андрей, знаете, чего я сейчас больше всего боюсь?
– Чего?
– Что он придет и принесет скрипку.
Картошка уже сварилась, когда позвонил Андрей:
– Наташенька, я сегодня задержусь немного. Образовалась одно небольшое внеплановое дельце.
– Что, операция срочная? – деловито спросила Наташа. Смешно, но ей очень нравилось вот так серьезно произносить: «операция», «привезли по скорой», «плановый прием хронических». Таким образом, она словно принимала участие, и очень деятельное, в его непростой работе.
– Нет, всего лишь консультация, – даже по голосу было понятно, что Андрей улыбается. Ему тоже нравились эти игры. – Шишку одну надо посмотреть, из администрации.
– И что, большая шишка? – с умеренным любопытством поинтересовалась Наташа. – Такая, что днем, как все люди, в больницу выбраться никак не может?
– Как тебе сказать? На ровном месте – большая. Если проникнется к нам, то больнице может и обломится от строки бюджета.
– Так это ты на благо всей больницы сверхурочно работать собираешься?
– Ну, Наташка, ты же знаешь, хирургия свой кусок не упустит! – засмеялся он.
Едва она повесил трубку, как вернулась из школы Дашка. Швырнула портфель в угол, похвасталась пятеркой по литературе, сообщила, что физичка надоела ей хуже горькой редьки, схватила кусок хлеба и метнулась к дверям:
– Тетечка, я к Маринке, в первый подъезд. Реферат по истории будем с ней писать. Нам одну тему на двоих дали, а у них дома и книжек всяких исторических полно, и компьютер есть.
– Господи, какой еще реферат? – Наташа поймала ее, чуть ли не за шиворот. – Объясни толком.
– Я же говорю, по истории! – Дашка ловко вывернулась и чмокнула ее в щеку. – А тему я не помню, она у Маринки записана.
– Но хоть поешь нормально, что ты с куском бегать будешь!
– Не могу, тетечка, некогда! Нам надо сегодня десять-двенадцать листов текста набрать.
– Да почему же обязательно сегодня? Горит, что ли?
– Ну, не горит, конечно, но реферат завтра сдавать надо.
– Дарья! – в голосе Наташи зазвенел воспитательный металл. – Когда вам задали этот реферат?
– Ой, тетечка, ну какая разница, когда? Главное, что сдавать завтра. Ну все, мне некогда, я побежала, – и Дашка выскочила за дверь.
– Противная девчонка, – крикнула ей вслед Наташа. – Погоди, я еще с тобой поговорю. Надо же, реферат ей завтра сдавать…
Она вернулась на кухню, приподняла крышку кастрюли, посмотрела на картошку.
– Поесть, что ли? – громко спросила сама у себя. И сама же ответила: – Да нет, как-то не хочется одной. Лучше подождать, пока Андрей придет.
Снова посмотрела на картошку, перевела взгляд на часы и продолжила диалог, уже мысленно:
«Так он, может быть, только через два часа явится. Что ж теперь, погибать от голода!»
«А может и не через два, а через час. Или еще раньше. И вообще, можно сейчас чайку попить, а потом уже, с ним вместе, поужинать.»
– Собственно, чайку попить можно, – снова вслух согласилась она. – Сделать бутерброд…
В этот момент заверещал дверной звонок. Да так пронзительно, что было совершенно ясно: человек, стоящий в данный момент за дверью, не сомневается, что он гость желанный, долгожданный и вообще, его появление в доме – лучший подарок для хозяев.
– Кто бы это мог быть? – Наташа заторопилась в коридор не столько из любопытства, сколько для того, чтобы прекратить побыстрее оглушительный трезвон. – Ах да, разумеется, это ты. Кто же еще.
– Не понял, – сияющий улыбкой Алексей, перешагнул через порог, держа правую руку за спиной. – «Разумеется, это ты, кто же еще» – это был вопль радости или отчаяния?
– Радости, конечно, – не совсем искренне улыбнулась и Наташа.
