делая суетливые и беспорядочные гребки, он подплыл к Наташе в тот момент, когда она полностью погрузилась под воду, схватил ее за капюшон и потянул кверху.
— Держись за меня! Хватайся!
— Мы… утонем… вместе… — Ее губы тряслись, зубы выбивали чечетку.
— Не утонем. Все будет хорошо.
Она с трудом подняла руку и положила ему на плечо. Они поплыли к темному глинистому берегу. Плыть было недолго. Через пять минут они уже стояли у подножия обрыва, дрожа на ветру.
— Господи, если бы не ты, я была бы уже на дне. — Наташа прижалась к Олегу всем телом. Ее трясло, как в лихорадке.
— Надо что-то делать, выбираться отсюда. Мы замерзнем с концами. — Олег безнадежно глянул вверх.
Забраться по почти отвесному берегу было невозможно.
— Смотри, там тропинка. — Наташа указала вправо.
Действительно, вдоль берега в камышах угадывалась тропка. Куда она вела, непонятно, но раздумывать было некогда.
— Ладно, идем.
В сапогах хлюпала вода, стекала с одежды и волос. Тело продолжало дрожать, но все же ноги шли вперед, хоть и медленно, с трудом. Тропинка постепенно удалялась от берега и наконец свернула в лес. Наметился пологий подъем.
— Это обход! — Наташа пристально вглядывалась в чащу деревьев. — Она непременно приведет нас наверх.
— Приведет, — мрачно согласился Олег. — Только когда?
— Скоро. Я уверена.
Она прибавила шагу. Олег остановился на минутку, снял сапоги и вылил из них остатки воды. Затем кинулся догонять Наташу.
Она не ошиблась. Дорожка поднималась все выше и выше, кружа, как серпантин. Идти было неудобно и трудно — сухие колючие ветки лезли в глаза, царапали лицо. Наконец вдалеке мелькнул просвет между деревьями. Донесся шум машин.
— Вот оно, шоссе! — радостно воскликнула Наташа.
Они прибавили шагу и вскоре вышли на дорогу. Это было то самое место у окраины деревни, где на них напали.
— Бегом! — скомандовал Олег. — Постучимся в первый же дом. Надо отогреться и переодеться.
Наташа молча кивнула. В это время сбоку послышался громкий рокот. По дороге ехал мотоцикл с коляской. Он затормозил рядом с Олегом и Наташей. Наездник приподнял шлем, и они узнали печника.
— Вот те на. — Тот в изумлении смотрел на промокших ребят. — Что это с вами? А я как раз к вашей тетке еду. Уж извиняете, подзадержался немного. А вы, гляжу, никак купаться надумали? Да еще и в одежде? Чудаки, ничего не скажешь.
— Дяденька, на нас напали. — Наташа шмыгнула носом. — Сбросили с обрыва в озеро. Мы еле выбрались.
— Напали? — еще больше удивился печник. — Это кто ж? У нас в деревне тихо, хулюганов нетути.
— Это не ваши, московские, — сквозь зубы, зло проговорил Олег.
— Откуда ж они тут взялись? — Мужик озадаченно почесал в затылке. — А с вами мне что делать? Простынете, как пить дать. Вам сейчас на печку надо и чаю горячего.
— Отвезите нас к тетке, пожалуйста, — попросил Олег.
— Отчего ж не отвезти. Садитесь. Ты, парень, за мной, девушка в коляску. — Он протянул Олегу шлем.
Тот надел его и сел в седло позади печника. Наташа быстро залезла в коляску. Мотоцикл чихнул, заревел и сорвался с места.
Тетка в ужасе смотрела на две мокрые, трясущиеся фигуры.
— Это что такое? Вы ж за печником собирались, а пропали на весь день. Что стряслось?
— Потом расскажу, теть Валь. — Олег шагнул в дом. — Скажи, к тебе никто не заходил?
— Никто. А должен был? — Старуха окинула его цепким взглядом.
— Нет, не должен, — сказал он и поспешил перевести разговор. — А печник — вот он, мы его привели.
— Здорово, Валентина, — проговорил мужик и протянул тетке руку.
Та церемонно пожала ее.
— Здравствуй, Коля. Сколько лет, сколько зим.
— Да уж. Ты не боись, сейчас все наладим. Племяш у тебя заботливый, только странный немного. Ну да ничего, не это главное.
Тетка сокрушенно покачала головой, с подозрением зыркнула на Наташу и посторонилась, пропуская их в сени.
Через десять минут печь пылала, растопленная умелыми руками печника. Во дворе топилась банька. Олег и Наташа пили третью чашку чая с травами.
— Идите парьтесь, — велел мужик. — А я покумекую, что с вашей печью можно сделать.
— Пошли. — Олег вывел Наташу из-за стола.
Они бегом пересекли двор и нырнули в старенькую, покосившуюся баньку.
— Как хорошо! — Наташа удобно устроилась на лавочке.
От жара лицо ее разгорелось и покрылось капельками пота. Олег с наслаждением плюхнулся рядом с ней на скамейку.
— Гляди, здесь есть веник! — Она выудила из-под лавки ведерко с березовым веником. — Попарить тебя?
— Лучше я тебя. Ложись.
Она с готовностью вытянулась на лавке. Ее гибкое тело блестело, сводя Олега с ума. Он принялся хлестать ее веником по бокам. Наташа сладострастно стонала и охала. Затем они поменялись ролями.
Холод озера был давно позабыт. Жар все прибывал. Олег и Наташа несколько раз окатились горячей водой. Еще немного попарились. Вымылись начисто. Завернулись в полотенца, выданные теткой, и побежали в избу.
Печник и старуха сидели за столом и пили настойку, закусывая хлебом и маринованными огурчиками. Перспектива наткнуться на гибэдэдэшников, очевидно, не смущала лихого мотоциклиста. Скулы его покрывал румянец, голубые глаза стали еще ярче.
— Говорю тебе, Валентина, не ладно что-то с твоим племянником. За просто так в озеро не кидают. И девка подозрительная какая-то. Чую, из-за нее весь сыр-бор.
— Да знаю, что из-за нее! — Тетка с досадой пристукнула кулаком по столу. — Я ему утром сегодня так и сказала: смотри, не доведет она тебя до добра. Да разве ж он слушает…
Тут она заметила, наконец, вошедших и сконфуженно замолчала. Олег ничего не сказал и скрылся в спальне. Наташа последовала за ним.
— Мне кажется, нам пора уезжать отсюда, — сказала она, натягивая одежду.
— Глупости. Зачем?
— Ну, во-первых, твоя тетка меня ненавидит. А во-вторых, здесь уже небезопасно. Эти выродки могут приехать снова. Вдруг они подожгут дом?
Олег смотрел на нее и лихорадочно соображал, как быть. Может, все-таки обратиться за помощью к Луневой? Ведь рано или поздно эти отморозки их убьют. Или, что еще хуже, — только Наташу, а его оставят в живых, чтобы мучился до самой смерти. Надо идти в полицию. Надо. Но тогда Наташа однозначно получит срок. Может, и небольшой, но вряд ли условный.
Олег представил ее в зэковской робе, сидящей на нарах в душной, битком набитой камере, насквозь пропахшей потом и испражнениями, и ему стало дурно. Нет, полиция — не выход. Надо как-то самим. Бороться, прятаться, убегать.
— Что ты молчишь? — Наташа перестала причесываться и посмотрела на него с укоризной.
— Думаю, куда ехать. Домой нельзя.
— Нельзя, — согласилась Наташа. — Поехали к кому-нибудь из твоих друзей.
— Я же говорил,
