участие в конференции… Итальянская охрана тоже не могла считаться надежной. Нам больше приходилось рассчитывать на собственные силы. Изготовление ручных бомб закончили поздно ночью. Начальник охраны Эрлих лег спать. Но к нему постучал Чичерин и попросил дать ему пистолет. Эрлих достал из-под подушки свой личный браунинг и продемонстрировал, как с ним нужно обращаться.
На следующий день Чичерин отправился на встречу. Никто не знал, что я, уже загримированный, был внедрен в охрану к итальянцам, имея задание внимательно наблюдать за Чичериным и тем, что творилось вокруг него… Я вместе с другими представителями итальянцев подъехал к вилле. Ворота открылись. Меня потряс вид, который простирался вокруг, но я старался не отвлекаться, так как у меня имелась задача и я был обязан ее выполнить.
Вилла была потрясающе обставлена. Мебель из красного дерева, изразцы, вазы, скульптуры. И кругом книги, книги, книги… Мы прошли через анфиладу комнат и оказались в зале, где уже были Габриэль д’Аннунцио и его сопровождающие. Они с Чичериным обменялись рукопожатием. Состоялся краткий разговор общего характера. Потом хозяин виллы возвысил голос:
– Позволь тебе представить… – И Габриэль д’Аннунцио показал на красивого высокого молодого человека. – Это Ричард Бертони. Он поможет вам наладить авиацию. За ней будущее. Люди должны летать как птицы, освоить космос. Звезды. Это наша истинная планета.
Чичерин кивнул головой. Затем д’Аннунцио и Чичерин ушли в другую комнату, где уже разговор шел за закрытыми дверьми. Позже к ним присоединилось еще несколько человек. Среди них был и Бертони. Спустя некоторое время Чичерина отвезли обратно в гостиницу. Чичерин о своей встрече с д’Аннунцио хранил молчание, но отправил Ленину в Москву шифрованное письмо с нарочным. А между тем вокруг нашей гостиницы и делегации кипели страсти. Я понимаю, что мы были всем как кость в горле. У нас имелись невидимые друзья и такие же враги.
На другой день в канаве неподалеку от нашей гостиницы обнаружили труп молодого мужчины с русскими царскими наградами, а также с ключом от номера в отеле. При нем – две бомбы и пистолет. Вскрыв номер отеля, полиция нашла там второй труп с документами „Союза освобождения России“ и письмами на русском языке. Вскоре после этого трагического происшествия из отеля уехали несколько людей, по виду русских офицеров. Встреча с Габриэлем д’Аннунцио имела далеко идущие последствия. Но затем фортуна повернулась к нам своим благоприятным ликом. Сначала возникли предвестники положительных перемен в ближнем окружении. Так, у итальянских карабинеров, которые охраняли нас, появился новый начальник, он сообщил Эрлиху, что отныне все охранные мероприятия будут согласовываться лично с ним. Но главное было впереди. Итальянский дипломат Джаннини стал одобрять наши предложения и голосовать за нас. В знак своего расположения он встречался с Литвиновым и Красиным.
Но настоящее потрясение было впереди. В Геную на броненосце приплыл король Италии и пригласил к себе советскую делегацию. Побеседовал… А со всеми остальными общался уже в городе, на броненосец никого больше не звал. А на берегу король дал торжественный прием».
Все это Глинский прочитал Анне.
– Так-так… – Она замолчала.
– Ань, ты понимаешь, то, что Бертони на вилле д’Аннунцио был представлен Чичерину, – интересный факт. А в 1923 году он уже появляется в Советской России. Бертони мог быть подарком от Габриэля д’Аннунцио. Тем более что знаменитая республика Фиуме, организованная итальянским поэтом, была в том самом месте, где родился Бертони. Его место силы. Как только эта республика была разгромлена, она потеряла статус «свободного государства», а ее территория отошла к Италии, появилось решение создать республику творческих людей в другом месте – в Коктебеле, в Крыму. Коктебель и раньше был местом притяжения людей Серебряного века. Но теперь это будет соединено с подготовкой полетов на дельтапланах. С развитием планерного дела. Возможно, что именно там, на вилле д’Аннунцио, было принято это судьбоносное решение. – У Глинского горели глаза. – Ведь поэт и сам был летчиком и прекрасно понимал значение авиации для развития человечества.
Анна перевела взгляд на Лялю. Та сидела с несколько отрешенным видом.
– Как версия?
– Похоже, что все сходится.
– Ты подожди. Это я тебе рассказываю, как линия Бертони пересекается с моим исследованием.
– А над чем ты сейчас работаешь? – спросила Анна.
– Пока секрет. – И Миша улыбнулся.
Анна вспомнила, как он ускользал. Как мучил ее вот этой своей неизвестностью. Как ни странно, отзвуки той давнишней боли вспыхнули. Значит, все еще не зажило… Анна сама удивилась своему открытию. А она-то думала, все уже поросло быльем-травой. А получается, что нет. Выходит, что каждый мужчина оставляет в ее душе свои невидимые шрамы. Которые при удобном случае начинают кровоточить. И ничего с этим поделать нельзя. Воспоминания до конца не вытравляются. Говорят, что можно провести в разлуке полжизни, но встреча с прошлым бередит старые раны. Недаром Тютчев когда-то написал: «Я встретил вас, и все былое…»
– Ты меня слушаешь? – задал вопрос Миша.
– Как видишь…
– А мне кажется, ты немного отвлеклась.
– Ничуть…
– Тогда слушай дальше. Постой, у меня есть потрясающая баранина на косточке. Сам готовил. И еще картофельное пюре. Давай перекусим.
– Ну, если ты уговариваешь.
– Не уговариваю, а предлагаю. От такого блюда не отказываются. Ни в одном ресторане тебя так не накормят. Уж поверь мне.
Баранина и вправду была хороша. Мягкая, сочная. С привкусом каких-то трав…
– Теперь продолжаю свой рассказ, – подмигнул Миша. – Я закурю, не возражаешь?
– А почему я должна возражать? – В комнате повисло неловкое молчание.
– А теперь приступаем к одному из самых интересных моментов во всей этой истории. Так называемому завещанию Бертони. О, сколько вокруг этого сломано копий и сколько высказано догадок! Ты хоть представляешь себе, что это был за человек?
– Только в самых общих чертах.
– Масштаб какой! Глыба! Прямо второй Леонардо да Винчи. Есть исследователи, которые прямо называют его пришельцем с другой планеты и прогрессором, человеком, призванным контролировать техническое развитие нашей цивилизации. Кстати, он был знаком с Михаилом Булгаковым, и, скорее всего, Воланд был списан с него. Во всяком случае внешне похож – элегантный иностранец высокого роста. Воланд носил галстук с заколкой. Бертони – белую косынку на шее, заколотую булавкой с прозрачным камнем.
Об этом камне ходило много слухов. Полагали, что это некий магический кристалл, который помогает Бертони конструировать модели, опережающие время, а также позволяет читать мысли других. Кстати, люди, знакомые с ним, сообщали, что Бертони часто отвечал на вопрос, который еще не был озвучен. Но в числе главных достижений Бертони не только авиация. Он всю жизнь искал решение проблемы времени и пространства.
