– А куда ж ему деться? В том же доме и живет. Только приставку к прозвищу получил, потому что не женился. Бабка померла, агроном уехал. А Ермошка так и живет один в своем просторном доме, – продолжала она рассказ.
– После того как агронома перевели, он не потерял связи с совхозом?
– Это как же? – не поняла вопроса женщина.
– Ну, приезжал ли, навещал, может, помогал чем-то родному совхозу?
– Чтобы помогал, не слышала, а к Ермошке иной раз наведывался. Видно, сдружились за пять-то лет под одной крышей.
– Большое вам спасибо за интервью. Вы мне очень помогли, – решив, что пора закругляться, произнесла я.
– Это чего ж, все, что ли? – войдя во вкус, спросила она. – Я думала, интервью часа по два длятся. Пока все вопросы не кончатся.
– По-разному бывает, – ответила я. – Да вы не волнуйтесь, я к вам еще не раз вернусь. Просто, сначала надо общее впечатление от поселка получить, а потом детали уточнять. Прием такой специальный. Чтобы журналист мог сохранить собственный взгляд, а не смотреть на объект глазами того, кого интервьюировал.
– Что ж я, не понимаю? Ясно дело, сперва осмотреться надо, – закивала головой женщина и, возвращаясь к профессиональным обязанностям, спросила: – Так вы телеграмму отправлять будете?
– Непременно.
Продиктовав адрес известного столичного издательства, я расплатилась за телеграмму и, уходя, задала главный вопрос:
– Не подскажете, где находится дом бобыля Ермошки?
– Как с почты выйдете, поверните направо. Дойдете до конца улицы, свернете влево. Там сначала пустырь идет, а за пустырем дом Ермошки. Его ни с каким домом не спутаешь. Белый, каменный, крыша листовым железом обита.
– А на автомобиле проехать туда можно?
– А как же? Ермошка мужик зажиточный. У него и легковушка имеется, и трактор, культиватор с сеялкой. Ему бездорожье как рыбаку засуха, – нахваливала хозяйство Ермошки женщина.
– Еще раз спасибо за интервью, – поблагодарила я, прощаясь.
Пешком через пустырь я не пошла. Решила рискнуть. Если Ермошки дома нет, а мои предположения подтвердятся, тогда машина будет просто необходима. Вдруг удастся вызволить заложника без лишних переговоров? Ведь не с террористами, в конце концов, я дело имею. Проделав весь путь, указанный работницей почты, я выехала из поселка и оказалась на пустыре. Правда, я бы назвала его несколько иначе, так как пустырь этот сплошь зарос высоким кустарником и сорными травами. На то, что позади бесхозной территории располагается жилье, указывала только грейдерная дорога.
Заросли кончились внезапно. Просто оборвались, и моему взору предстал чудесный деревенский пейзаж, прямо как с картины какого-нибудь знаменитого художника. Выселки в пять домов. Четыре домишка малюсенькие, заборчики вокруг них покосившиеся, дождями и снегом вычерненные. Деревца в палисадничках чахлые. А пятый – чисто терем! Высокий, добротный. Терем окружал глухой забор в человеческий рост. И без расспросов было ясно, какой из домов принадлежит Ермошке.
Поискав глазами укромное место, куда бы можно было поставить машину так, чтобы она и внимания не привлекала, и под рукой в нужный момент оказалась, я остановила свой выбор на небольшом пролеске, отгороженном от жилых домов штакетником. Спрятав машину подальше от любопытных глаз, я направилась на выселки. Сначала я решила осмотреть местность. Не выходя на дорогу, я пробралась окольными путями до ближнего дома. Заглянув во двор, никого не увидела. Присмотревшись внимательней, поняла, что дом заброшенный. Окна зияли пустыми рамами, крыльцо прогнило и провалилось. Отыскав лазейку, я скользнула внутрь, пересекла двор и прильнула к забору. Он располагался прямо напротив богатого терема. Конечно, разглядеть, что творится во дворе терема, я не могла. В заборе не было ни щелки. Зато дорога просматривалась отлично. Правда, толку от этого было чуть, так как она пустовала.
Постояв у забора десять минут, я решила воспользоваться чердачным помещением заброшенного дома, чтобы посмотреть, что происходит у соседей. Слуховое окно на чердаке было скрыто от глаз соседей, поэтому я подставила к нему лестницу и стала подниматься. Ступени лестницы скрипели, но выдерживали мой вес. Достигнув вожделенной цели, я подтянулась на руках, проскользнула в оконный проем и, осторожно передвигаясь в полутьме чердака, стала искать подходящее для наблюдения отверстие.
Удобного места не нашла. Пришлось, подобрав в рухляди железный прут, поработать руками. Отколов кусок доски, я отшвырнула прут в сторону и заняла наблюдательный пост. Теперь двор Ермошки, вернее, большая его часть была передо мной как на ладони. Долгих двадцать минут ничего не происходило. Потом из дверей дома вышел коренастый мужичок не первой свежести. Фуражка с длинным козырьком не давала возможности рассмотреть его лицо. Не глядя по сторонам, мужичок завернул за угол дома и скрылся в одной из надворных построек. В руках мужик нес плетеную корзину, какую в деревнях обычно используют для сбора грибов. То, что лежало в корзине, было накрыто кухонным полотенцем. Виднелся лишь край пластиковой бутылки.
Обратно Ермошка вышел почти сразу. Выплеснув жидкость из ведра, он прошел вдоль забора до колодца, закрытого деревянным щитом, чтобы мусор и осенняя листва не летели в воду. Набрав воды, наполнил ведро до половины. Понес в сарай. На этот раз Ермошки не было видно четверть часа. У меня даже ноги затекли от долгого стояния в неудобной позе. Когда же он появился, мне показалось, что мужик чем-то расстроен. Остановившись на углу дома, он постоял, задумчиво глядя вдаль, повернулся было, чтобы идти обратно, но потом передумал, махнул рукой и решительно направился в дом. По дороге он достал телефон и принялся кому-то звонить. С того расстояния, на котором я находилась, слов слышно не было, но по выражению лица можно было предположить, что Ермошка с кем-то спорит.
Двор опустел. Я отодвинулась от смотровой щели и призадумалась. Судя по тому, что я видела, в сарае у Ермошки явно кто-то есть. И этот кто-то не животное. Если воду в ведре для скотины Ермошка еще мог в сарай носить, то уж корм в грибной корзине точно не понес бы. И потом, эта бутылка, торчащая из-под полотенца… Эх, подобраться бы поближе! Снова прильнув к отверстию, я стала изучать забор. Если в нем и была лазейка, то только с той стороны дома, которая была скрыта от моих глаз.
«Придется рискнуть и перебраться на ту сторону. В крайнем случае могу сделать вид, что собираюсь дом купить в Большаковском. Тем более что подходящий объект – вот он, под рукой!» – решила я. Спустившись во двор, я вернулась к лазу, которым пользовалась ранее, покинула заброшенный дом и стояла, прикидывая, как незаметно пробраться к Ермошке. За забором, смежным с заброшенным домом, я услышала голоса. Бросившись в ближайшие кусты, я застыла. Вскоре голоса стихли. Я обогнула соседний дом, выглянула из-за угла и увидела то, что искала. Просторный проход между домами был будто специально создан для меня. Недолго думая, я покинула свое убежище, пересекла дорогу и, быстро миновав проход между домами, добралась до Ермошкиного терема и получила возможность изучить ту часть забора, которая была от меня скрыта.
Усилия мои не пропали даром. Сетка «рабица», прикрученная проволокой к железным трубам, врытым в землю. Вдоль «рабицы» тянулись надворные постройки. За ними хозяин дома не мог меня заметить, даже в том случае, если вдруг неожиданно решит выйти на двор. Поэтому я пошла вдоль забора не таясь. Тот сарай, который посещал хозяин, по моим подсчетам, был третий в ряду. Вид у него был ни лучше ни хуже других сараев. «Надо попытаться попасть внутрь сарая. Если Дрон в Большаковском, его наверняка держат здесь. Узнаю точно, смогу вызвать подмогу», – рассуждала я, откручивая проволоку от столбов. Проволока поддавалась слабо, но я продолжала делать свое дело. Когда сетка освободилась достаточно, я легла на землю и ползком перебралась на территорию Ермошки.
Стряхнув с одежды налипший сор, я на цыпочках прошла к стене сарая. Приложила ухо, прислушалась. Звуков слышно не было. Я осторожно постучала по стене, надеясь получить ответ от пленника. Увы, никто мне не ответил. Прильнув губами к холодным доскам, я громким шепотом позвала:
– Дрон, вы здесь? Отзовитесь!
И снова тишина. Тогда я постучала громче и снова произнесла:
– Дрон, я пришла помочь вам!
Под крышей сарая имелось небольшое окно. Подтянувшись на руках, я умудрилась заглянуть в сарай. Освещение было недостаточное, но кое-что я все же успела разглядеть. В дальнем углу сарая в полу виднелся люк. Скорее всего, там был погреб. К люку были прикручены металлические скобы. Они, в свою очередь, опутаны стальной цепью, скрепленной навесным замком. Кроме того, на гвозде возле входа висела черная спортивная куртка с косой надписью через всю спину. Прочитать надпись я не могла, но предположить, что именно там изображено, было просто. Фирменный красно-белый логотип футбольного клуба «Спартак» узнает всякий. Помнится, Наталья, дочь пропавшего Дрона, говорила, что отец ярый футбольный болельщик. И болеет он как раз за «Спартак». К тому же сосед Дрона, Егор Кузьмич при нашей первой беседе как раз такую куртку описывал.
