— Гот, антикварный гот.
— А что это такое?
— Молодежное течение в смысле моды, образа жизни. В общем, они как-то пытаются скрасить, подсолить действительность, иногда разыгрывают жизнь как в театре. Игра в вампиров, Федор Матвеевич, готические приколы.
— Ты видела у него на запястье татуировку? — спросил Гущин.
— Нет. А что за татуировка?
— Не знаю, какой-то вензель, вот тут, — Гущин показал на свое массивное левое запястье.
Катя притихла. Как всегда, Гущин выхватил из общей картины те важные детали, которые она никогда бы для себя не заметила — ну хоть убей!
В Котельниках в местном ОВД Гущин пробыл недолго, роздал ЦУ по отработке территории коттеджного поселка и стройки, ознакомился с результатами дополнительного утреннего осмотра места происшествия, которое произвели оперативники вместе с экспертами еще раз, видимо, не нашел для себя в протоколе ничего нового.
Катя терпеливо ждала. Они вернулись в Главк, и после этого она ушла к себе в Пресс-центр. Она понимала — вот сейчас там, в управлении розыска, начинается настоящая оперативная работа по проверке всех данных как на место преступления, так и на обоих потерпевших — супругов Гриневых. Эта работа с привлечением агентуры и вся эта оперативная кухня весьма ревностно охраняется сотрудниками розыска от глаз посторонних. Так что пока бессмысленно вмешиваться, надо ждать результатов.
Катя занялась своей обычной репортерской текучкой в Пресс-центре, засиделась за компьютером до половины седьмого — специально. Около семи она снова спустилась в управление розыска — там никто и не думал о конце рабочего дня. Отдел убийств, да что там — все управление криминальной полиции пахало как при большом аврале — однако без суеты, без истерик и нервотрепки, даже мобильные истошно не трезвонили, как обычно. И по всеобщей сосредоточенности, по всеобщему коллективному рвению Катя поняла — дело чрезвычайно серьезное.
Она спросила — привезли ли Родиона Шадрина?
Да, ответ положительный. Привезли и поместили во внутреннюю тюрьму Петровки, 38, учитывая тот факт, что три из совершенных им зверских убийств два года назад случились в Москве.
И лишь четвертое произошло в Дзержинске.
А вот сейчас случилось пятое — двойное убийство. И опять в Подмосковье.
По закону в вечернее и ночное время Родион Шадрин как психически больной, невменяемый не мог быть допрошен. Следовало ждать утра.
Катя не стала даже спрашивать, где Гущин, — она знала, что он сейчас там, на Петровке, и часть его опергруппы тоже в МУРе.
А на десять утра следующего дня назначена встреча со специалистом, присланным министерством.
Катя оценила расклад и поняла — от встречи со спецом она ждет многого. В розыске уже вовсю судачили о том, «как в натуре работает профайлер».
И встреча с этим самым министерским «профайлером» на следующий день хоть и не сразила всех наповал, однако принесла неожиданные, весьма любопытные сюрпризы.
К десяти утра следующего дня зал для совещаний ГУВД наполнился сотрудниками уголовного розыска, приехали также оперативники МУРа и эксперты из экспертно-криминалистического управления. И Катя впервые поняла, какие силы брошены были тогда, два года назад, на поимку Родиона Шадрина — Майского убийцы. И сейчас все эти «приданные силы» вновь собрались, словно по звуку тревожной боевой трубы.
Она увидела полковника Гущина. Он сидел во втором ряду у прохода. На коленях у него — потрепанный блокнот. Гущин собирался записывать за министерским спецом! Это уж совсем необычная вещь, чаще он министерских терпеливо, вежливо выслушивал, но ЦУ посылал к черту, действуя своим умом. А тут надо же… Катя оглядела ряды — сыщики, эксперты, следователь, даже сотрудники прокуратуры сидели кто с чем — кто с планшетами, кто с ноутбуками, кто с записными книжками по старинке.
О самом «профайлере» высказывались с осторожным недоумением — мол, все это модные новые полицейские веяния, и мы так раньше не работали, и что это, наверное, типа той экстрасенсорной чуши, что показывают по телевизору. И вообще, думать как серийный маньяк еще никому не удавалось, все это лишь слова, слова, слова — в чужие мозги не влезешь.
Однако все поглядывали на демонстрационный экран и на большую черную школьную доску — ее доставили в актовый зал невесть откуда — с нетерпеливым интересом.
Все ждали, что министерский спец окажется этаким чудом в перьях — чуть ли не цыганским экзотом-экстрасенсом в горностаевой мантии. Однако к демонстрационному экрану и школьной доске вышел человечек совсем маленького роста, очень молодой, но уже лысый как коленка, в новеньком, с иголочки, полицейском мундире, сидящем на его тощей фигурке ладно и аккуратно.
Катя запомнила, что фамилия спеца Семенов. Несмотря на моложавость, он по должности — майор.
— Итак, начнем, коллеги, — объявил он, воздев на нос модные очки без оправы. — Сразу оговорюсь — я приехал не поучать вас, как надо работать по таким делам, я приехал помочь. Как я понял из материалов дела, некоторые аспекты расследования и обнаруженные факты остались неисследованными и необъясненными. И все потому, что предполагаемый убийца был тогда, два года назад, задержан довольно быстро. Для серийных убийств — один месяц это не срок, вы сами знаете, многих убийц этого типа годами ищут. И еще потому, что убийцей оказался человек психически больной. Поэтому никто особо не вникал в такие вопросы: что же он хотел показать и доказать своими действиями? Каково его послание?
Катя снова, как и в беседе с Верой Масляненко, включила свой верный диктофон. Каково послание убийцы…Вот что пытается разгадать так называемый спец-профайлер. Черты характера, личность убийцы, его внутренний мир, его облик, его действия, его дальнейшие намерения — все, что хоть чем-то может помочь выйти на след и поймать его.
Кому когда такое удавалось с помощью профайлера?
Поймать снова того, кто уже пойман и два года как заперт, изолирован от общества?
Это лишь в фильмах и книжках-детективах все очень просто и логично и так ясно…
— Сначала обратимся к списку жертв, — майор Семенов повернулся к интерактивному экрану. — Но я попрошу вас огласить те данные по последним жертвам — супругам Гриневым, которые удалось наработать за истекшие сутки.
Полковник Гущин как послушный ученик грузно поднялся со своего места.
— Что мы установили по Гриневым. Кирилл и Виктория, женаты два месяца, кроме строящегося дома в Котельниках Виктория имеет квартиру-студию на Поварской улице в Москве. Она дочь владельца холдинга «Старинвестстрой». Фирма занималась подрядами на строительство олимпийских объектов в Сочи. В настоящее время по деятельности холдинга открыто уголовное дело, обнаружен целый ряд нарушений и незаконное изъятие средств из оборота строительства. Отец и мать Виктории сейчас проживают… точнее, скрываются от повесток Следственного комитета в Австрии, где имеют недвижимость. Муж Виктории, Кирилл Гринев, работал ведущим менеджером в «Старинвестстрой», родственников в Москве нет, мать проживает в Ярославле. На момент убийства он в связи с женитьбой, а больше, конечно, по причине приостановления деятельности холдинга находился в длительном отпуске. При осмотре места происшествия, машины Гриневых и тел, — Гущин на секунду запнулся, откашлялся, — обнаружено, что деньги и ювелирные изделия — бумажник Гринева и его золотые часы «Ролекс» — не тронуты. В багажнике машины — покупки из хозяйственного супермаркета торгового центра «МКАД Плаза» — это ближайший и крупнейший торговый центр в округе. Из вещей Виктории Гриневой отсутствует часть нижнего белья — трусы и какой-то предмет одежды — брюки или юбка, этого мы точно не установили, возможно, шорты…
— А их обручальные кольца? — спросил Семенов.
— На месте, и у нее, и у него, — Гущин глянул на черную школьную доску — еще девственно не расчерченную мелом. — Пошагово мы попытались восстановить их маршрут, местонахождение и распорядок дня — накануне и в день убийства.
— Так, так, продолжайте, — поощрил Гущина (начальника!) майор Семенов.
— День накануне убийства — консьерж видел, как они уходили из дома в двенадцать часов дня, в бумажнике Гринева — карта фитнес-клуба «Акватика», это там же на Поварской в переулках, мы проверили — время с двенадцати до половины третьего Гриневы провели в фитнес-клубе и бассейне. Мы проверили контакты Виктории Гриневой по ее мобильному — утром ей звонили из салона красоты «Дессанж». Так вот время с трех до шести она провела там, в салоне на Земляном валу. Как показали сотрудники салона, ее привез туда муж, затем он уехал и забрал Викторию в шесть часов вечера после комплекса бьюти-спа, — Гущин старательно выговорил непривычное «женское» словцо. — Где они провели вечер, установить не удалось, вернулись домой поздно, ночной консьерж показал — часов примерно около трех, оба нетрезвые. Видимо, сидели в ресторане, баре или клубе. Это мы продолжим выяснять. На следующее утро в день убийства они покинули дом только в три часа.
