— А начальство ещё хуже баб! — произнёс лейтенант.
— Да-а-а! — согласился рыжий. — Ну, наш людоед, это я скажу, вообще! Это слов же просто нет, какой он урод конченный. И кровь пьёт, и по шее даёт, работаешь-работаешь, а ему всё мало да мало! Напялил, гад, погоны полковничьи и думает, мы все задницу ему лизать должны?!
Лейтенант только открыл рот, желая высказать свои мысли, но Свинин его опередил.
— Молчи, Петь! Вот всегда ты не вовремя с разговорами лезешь, привык болтать без конца, а первое правило разведчиков знаешь? Болтун — находка для шпиона! Поэтому надо тебя как-то менять в лучшую сторону!
Толстяк допил вино, подчистил еду, утёр губы салфеткой.
— Совсем я с тобой устал, Петя. Вот до чего ты меня утомил! Я сейчас пойду отолью, а ты тут подумай хорошенько о своём поведении безответственном. Работать надо над собой, Петруха, работать, а не шашлыки на халяву жрать у Отарчика. Стойкости они тебе не прибавят, — наставил многозначительно мент и с чувством добавил: — Вот же послал Бог напарничка! — после чего проследовал к туалету, оставив опешившего сослуживца в одиночестве.
Однако, скрывшись от любопытных глаз, Свинин, вместо того, чтоб зайти в уборную, проигнорировал её, выйдя на улицу через чёрный ход. Убедившись в том, что никто его не преследует, он миновал соседнюю улицу, войдя в двухэтажное, безнадёжно заброшенное здание. Кругом был чудовищный мусор, страшные облезлые стены, исписанные праздношатающимися подростками, на полу среди рваных газет, бычков и осколков отставшей штукатурки, сидя, ел пожилой бомж, воняющий старыми лохмотьями, которые служили ему одеждой.
— А ну, вставай, тварь! — приказал капитан.
Бродяга ошарашенно вскочил, боязливо озираясь: "Неужели опять малолетние фашисты?" — пронеслось в его голове, а вслух крикнул, ещё не видя, кто перед ним. — Не бейте меня, не бейте!
— Пошёл отсюда, сволочь! Чтобы я рожу твою здесь больше не видел! — проорал мент, пнув мужичка, тот, простонав, поплёлся прочь. — И дружкам своим передай, чтоб не совались, а то головы поотшибаю! — пригрозил вслед толстяк.
Бомж скрылся. Рыжий, удостоверившись, что никого больше рядом нет, поднялся на второй этаж. Там тоже было много мусора и хлама. Проверив помещение на присутствие посторонних, Свинин отыскал небольшую трещину в стене у большого окна, точнее того, что от него осталось, прикрытую куском камня. Отодвинув булыжник в сторону, он просунул в отверстие руку и вынул старую полуржавую консервную банку, затем, подняв зубчатую крышку, мент извлёк из неё толстую, туго свёрнутую трубочкой пачку новеньких евро. Он жадно улыбнулся и, спрятав деньги во внутренний карман, поспешил к выходу. Проходя через дверной проём, капитан вдруг получил удар по голове увесистым молотком. Свинин изумлённо обернулся, по его лицу струилась кровь, взглянул в глаза напавшего, хотел было что-то сказать, но получил ещё один удар в лоб. И истекая кровью, свалился на грязный бетонный пол. Правый мёртвый глаз отражал рядом валяющийся использованный презерватив и шприц.
Проснувшись дождливым утром в десять часов, Евгений встал с постели, немного разбитым, поскольку уснуть ему долго не удавалось из-за надоедливых мыслей о наболевших проблемах. Он оделся, умылся холодной водой, позавтракал по-холостяцки и начал набрасывать в черновике очередную статью для журнала, забыв о времени. К действительности его вернуло письмо, доставленное электронной почтой. Оторвавшись от работы, Меньшиков с удивлением заметил, что оно отнюдь не единственное, послания приходили раньше, в 22.01 вчера, затем через полчаса, ещё спустя час и так далее от пользователя судья, но уже с другого электронного ящика. Меньшиков открыл почту.
Судья: "Привет, Чума! Как поживаешь?"
Судья: "Почему не отвечаешь? Общаться не хочешь? Может, я чем-то тебя обидел? А может, испугал? Или тебе не нравится моё обращение, возможно, лучше я буду называть тебя Женей Меньшиковым?"
Судья: "Я всё про тебя, дружок, знаю! И даже какого цвета твоя зубная щётка".
Меньшиков перескочил на последнее сообщение, пришедшее только что.
Судья: "Привет, это снова я, не хочешь поболтать?"
Евгений набрал текст.
Чума: "Я же просил оставить меня в покое".
Судья: "Не мечтай. Скажи, ты лучше разговоришься, если я возвещу тебе одну очень интересную новость?"
Чума: "Мне плевать на твою сплетню".
Судья: "Не-е-ет. Это такая новость, на которую нельзя наплевать. Брось капризничать, Женя, ты же журналист, если я не ошибаюсь. Тебе же нужна сенсация?"
Меньшиков безразлично вздохнул, не зная, как отвязаться от назойливого собеседника.
Чума: "Ладно, выкладывай, иначе от тебя не избавиться…"
Судья: "Вот теперь ты мне нравишься, дружище… Значит, запоминай, рядом с кафе "Мимино" есть заброшенное здание. Там на втором этаже лежит очаровательный труп, ещё совсем свежий, даже кровь пока не застыла. Если поспешишь, то убойная статья у тебя в кармане. Так что давай, мчись туда, а поболтать мы с тобой ещё успеем".
Чума: "А с чего ты взял, что я тебе напишу, даже если всё правда?"
Судья: "Как воспитанный человек, ты должен будешь обязательно сказать мне "спасибо".
Евгений, не отослав ответа, направился к машине и поехал по указанному адресу; журналистское любопытство одержало верх, но он старался не придавать значения громким словам информатора.
"Скорее всего, там ничего нет, но проверить всё-таки надо, чтоб потом послать прилипалу".
Поворот, и вот эта улица, где стоит старая развалюха. Меньшиков припарковался рядом. Оказался внутри здания. Ничего особенного. Всё, как полагается для саморазрушающейся лачуги.
"На втором этаже, наверное, те же самые кучи мусора да облезлые стены, зря только поверил…" — подумал журналист, поднимаясь по ступеням лестницы, но всё изменилось, когда он издали увидел на широкой площадке неподвижно лежащего человека в милицейской форме.
Меньшиков немедленно подбежал к телу, у него душа похолодела, когда он узнал своего близкого друга Василия Свинина. Евгений оцепенел от ужаса, его руки непроизвольно обхватили голову, а рот в немом крике открылся. Меньшиков медленно сполз на корточки, обезумевшими глазами смотря на мёртвого товарища. Этого не может быть, этого не может быть… Пошёл вызов с мобильного телефона в кармане трупа: "Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна…"
— Стоять! Не двигаться! Руки за голову, мать твою! — неожиданно крикнули с разных сторон сбежавшиеся люди в чёрных масках и пятнистых камуфляжах, держа на прицеле журналиста, когда он приподнимался.
Меньшиков, не оправившись от первого шока, растерялся ещё больше, глазея на крепких парней. Кто-то из них сзади припечатал его ногой в спину, Евгений отлетел к стене, больно ударившись лицом.
Семёныча окружила непроглядная тьма. Тьма качала его на своих руках, он лежал в её тесной колыбели, осознавая, что она это живое, самостоятельное существо, завладевшее им. Он слышал стук дождя, падающего на мантию темноты, укрывшей его. Он вдыхал его запах.
"Скоро, скоро, я получу свободу… цыган обещал мне её и огромное наслаждение… Но сначала я должен, что-то сделать… да-да, я это сделаю, сделаю… и я получу мою свободу, моё лекарство от боли…" — пронеслись больные мысли в измученной голове наркомана.
Тьма поглотила его окончательно. Дождь монотонно барабанил по железу ноты. Сколько ещё это будет продолжаться? Совсем немного. Быстрей бы конец…
Движение прекратилось, на Семёныча хлынул белый свет и мокрый всеобъемлющий дождь. Роев открыл багажник "Тойоты", где, свернувшись калачиком, лежал человек.
— Вставай, приехали, — тихо промолвил цыган в чёрном плаще с такого же цвета зонтом.
Кое-как привыкнув к резкому свету, наркоман медленно вылез из тесного, словно гроб, пристанища. Они находились где-то на отшибе, за высоким, почерневшем от времени забором, у какого-то неприглядного квартала, потонувшего в дожде.
— Ты помнишь, что тебе надо сделать? — спросил смуглый парень, захлопнув багажник.
— Да-да, я выполню всё… обязательно, как вы хотите… — горячо пообещал пленник, дрожащий под ледяными стрелами дождя.
— И тогда ты получишь свободу и ещё кое-что… — Роев потряс целлофановым пакетом, в котором был заполненный шприц. Кожаной перчаткой достал из-под плаща средней длины дермантиновый чехол, протянув его Семёнычу.
— Возьми, пригодится.
Тот дрожащей рукой взял вещицу, затем поплёлся в указанное место, находившееся неподалёку.
— Когда всё сделаешь, вернёшься сюда. Смотри, не вздумай убежать, это бесполезно, я слежу за тобой, — предупредил его в спину цыган.
Наркоман боязливо оглянулся, Роев жестом показал, что он присматривает за ним. Семёныч прибавил шаг, вскоре скрывшись за высоким дощатым забором, дождь пронизывал его насквозь. Отыскав, нужное место, невольник забрался в каменное сердце заброшенного здания и, прижимая к груди заветный чехол, стал ждать…
