– Я, когда был маленьким, хотел стать хирургом, – неожиданно услышала я.
– Почему? – удивилась я.
– Не знаю. Хотелось возвращать людей к жизни. Чинить их, спаивать заново, как старые автомобили. А потом я увлекся машинами. У меня дома была большая коллекция машинок. Я выменивал их, покупал, просил в подарок. Мы жили небогато, поэтому мне приходилось ловчить, чтобы пополнять свою коллекцию. Я родом из Киева.
– А когда ты уехал в Америку?
– В двадцать пять лет. Практически на спор.
– Как это?
– Да так, поспорил с приятелем, что смогу поехать в Америку и открыть там свой бизнес. Если бы знал, чего мне там придется хлебнуть, наверное, не спорил бы. Ну, мы тогда выпили, меня стали подначивать. Слово за слово – пошло-поехало… потом уже идти на попятную было поздно. Да и сумма спора была серьезной – десять тысяч долларов. Учитывая, что у меня ее в тот момент не было… Поэтому и пришлось держать слово.
– А что потом?
Он потушил сигарету.
– Что было потом – малоинтересно.
Казалось, он пожалел, что разоткровенничался.
– Почему?
– Потому. Давай спать. Завтра рано вставать.
– Хорошо.
Он, не глядя на меня, вышел в коридор и закрыл за собой дверь. А я осталась одна. Сон не шел. Я лежала и злилась на него и на себя. Я стала легкой добычей мужского желания. Захотел – и я поддалась. И чем я отличаюсь от убитой Маси? Ничем. Как только Андреев хочет женщину, он ее получает. Без проблем. И как я завтра посмотрю ему в глаза?
Меня охватил гнев на себя. Да такой сильный, что я готова была себя разорвать на части. Идиотка несчастная! И что тебе дал этот случайный разовый трах? Я пожалела, что не попросила у него еще одну сигарету. Можно было перегнуться через балкон и попросить, но сейчас мне не хотелось ни видеть его, ни разговаривать с ним.
Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Я села на кровати и обхватила голову руками. Простыня, одеяло были пропитаны запахами наших разгоряченных тел, пота, дикого секса. Я провела рукой по волосам и улыбнулась. Я была ужасно несправедлива к себе: я казнила себя за наслаждение, которое только что получила. Как же это глупо! Я подумала, что многие женщины попадают в эту ловушку. Вроде получать удовольствие от секса с мужчиной – плохо, если этот мужчина не муж или постоянный бойфренд, а малознакомый человек.
Я должна успокоиться. Даже если у этой истории не будет продолжения (а я в этом не сомневалась), мне надо смотреть на случившееся как на яркий эпизод, а не на досадную ошибку. Я же не собираюсь строить с Андреевым долгосрочные планы. Это не нужно ни мне, ни ему…
Я немного успокоилась и уснула прямо в одежде, не раздеваясь.
Проснулась я от стука в дверь.
– Сейчас.
Я открыла, и мне сразу же в глаза бросилось нахмуренное лицо Андреева.
– Встала? – сказал он резким голосом. – Отлично. Тогда поехали.
– Одну минуту. Только приму душ…
– У нас нет времени.
– Десять минут есть.
Он говорил со мной таким тоном, словно отгораживался от вчерашнего, перечеркивал его. Ну что ж! Если он собирается играть по таким правилам, я согласна. Мне абсолютно все равно, и миндальничать с ним я не собираюсь.
– Я выйду на улицу, – сухим тоном сказала я. – Жди меня там.
Он повернулся ко мне спиной и пошел вниз.
Дорогой мы молчали. Но молчание было неприятным, напряженным. Оно возникло между нами, как острый нож. Мне хотелось его нарушить, но я боялась, что это будет воспринято как слабость и заискивание. Это мне надо?
Изредка Андреев бросал на меня взгляды искоса. Я перехватывала их и хмурилась еще больше. Неожиданно машина замедлила ход. Я с недоумением посмотрела на него.
– Что такое? – мой голос прозвучал довольно резко.
– Заправиться надо. Не возражаешь? – с легкой усмешкой спросил он.
– Нет. – Я отвернулась и стала смотреть в окно.
После заправки Андреев посмотрел на меня.
– Есть не хочешь? Здесь кафе за углом.
– Нет.
– Слушай, чего ты так разговариваешь? Я не давал тебе повода.
– Да, – протянула я. – Ты меня просто игнорируешь. Как будто меня нет. Словно я для тебя пустое место.
– Тебе кажется…
– А кто молчал всю дорогу?
– Ты.
– Я?!
Андреев почесал затылок.
– Ну, хорошо, будем считать, что женщина всегда права. Если я такой хам, то пардон-с. Виноват.
– Ладно, пошли есть, – сменила я гнев на милость. – Я что-то проголодалась.
В придорожном кафе народу было мало. Кроме нас, еще двое посетителей. Официантка принесла меню и сразу удалилась.
– Заказывай, – протянул мне меню Андреев.
Я пролистала.
– Картошка с солеными огурцами, – сказала я. – Все.
– Круто! – повертел головой Андреев. – Мне то же самое. И еще водочки. И шашлычка. Шашлычка не хочешь?
– Можно.
Лед отчуждения немного растопился, но легкости все равно не возникло. И за это я уже начинала злиться… на себя. Ну, переспала с мужиком. Эка невидаль! И чего я теперь парюсь по-серьезному? Мы с ним подписываем не сегодня завтра договор и разбегаемся в разные стороны. Се ля ви!
– Ты же за рулем! Какая водка?
– Справлюсь.
Мы снова замолчали. И вдруг я поймала себя на том, что неотрывно смотрю на его руки, на его твердые, чуть узловатые пальцы. Я представила, как они дотрагиваются до меня, и судорожно сглотнула. Наверное, я сильно изменилась в лице, потому что Андреев озабоченно спросил:
– Что с тобой?
«Какой же ты сукин сын и сволочь, – подумала я про себя. – Переспал с женщиной и даже не можешь расстаться так, чтобы воспоминания были хотя бы приятными. Не можешь не портить обстановку. Как скунс».
– Ничего.
Принесли заказ, и я стала молча есть, глядя в тарелку с едой. Встречаться взглядом с Андреевым мне не хотелось. Это было даже не фиаско, мое женское самолюбие было оскорблено, как никогда. Мне казалось, что еще немного, и я разорву Олега на части.
Ела я быстро, почти без остановок.
– Вкусно?
– Приятного аппетита, – процедила я и поднялась со стула. – Принеси мне потом чек. Я заплачу за себя.
Брови Андреева взлетели вверх, но он ничего не сказал.
Я встала и пошла к машине. Услышав невнятный шорох сверху, я попятилась. И тут на то место, где я только что стояла, с вершины горы скатился камень, потом еще один… Я отскочила, по моей спине прошла дрожь. Я подняла вверх голову. Никого. Что за черт?
– Эй! – Андреев шел ко мне и махал рукой. – У тебя вид, словно ты привидение только что увидела.
– Заткнись, – рявкнула я. – Ради бога, заткнись.
– А что такое? Чего ты ко мне цепляешься?
– Я? Да это ты как откроешь рот, так оттуда вылетают разные любезности.
– По-моему, ты обвиняла меня в том, что я молчу. Тебе подавай мужика поразговорчивей.
– Подавай? Что ты имеешь в виду? Ну говори, не молчи!
– Я имею в виду, что тебя нужно развлекать. Усекла?
– Не совсем. Я вообще-то хочу не развлекаловки, а нормального человеческого тона. Вежливого.
– А… ну, извини, расшаркиваться не привык…
– А пошел ты, – устало сказала я. – Только что кто-то пытался сверху скинуть на меня камень. А я стою и тут бла-бла-бла с тобой развожу. Поехали.
– Боюсь, что тебе сделать это не удастся.
– Почему?
– Посмотри вокруг.
Я обернулась. Раздалось шуршание шин, и через пару секунд путь нам перегородили пять машин. Они окружили нас, как стая ворон. Я инстинктивно придвинулась ближе к Андрееву.
– Что это? – спросила я шепотом.
– Сейчас узнаем, – негромко сказал он и улыбнулся мне тем самым волчьим оскалом.
Дверца передней машины распахнулась, и оттуда вывалился невысокий человек. Я его узнала: это был Алар Абаджи.
Он встал около машины и скрестил руки на груди.
– Ну вот мы и увиделись, – насмешливо сказал он. – Ты гнала на меня волну. Обвиняла в криминале. А что скажешь насчет убийства Павла Марченко, а?
Мне вдруг стало ужасно холодно. Так холодно, что я услышала, как у меня стучат зубы.
– Какого убийства?
– Э… – протянул он. – Да ты что, дурочку из себя строишь? Этот номер со мной не пройдет.
– Вы хотите повесить на нас убийство неизвестного нам человека, – встрял Андреев.
– Ты помолчи! Я с женщиной разговариваю, – перебил его Абаджи. – Ты зачем Павла убила?
– Я никого не убивала.
– Кому ты говоришь? Ай-ай! – издевательски протянул Абаджи. – За кого ты меня держишь?
Андреев сжал мою руку.
– Ты и ты, – ткнул Абаджи в нас пальцем, – должны за все ответить. Разве не так? Человек убит? Убит. И с ним еще девушка убита… Кому они мешали? За что их?
Я молчала.
– Ты будешь отвечать или нет? – сердито выкрикнул он.
– Я никого не убивала.
– А это что? – Он достал из кармана видеокассету и повертел ее в руках. – Видишь, крошка?
Да, я действительно крошка, учитывая мои метр пятьдесят четыре, но терпеть не могу, когда меня так называют другие.
– Заткнись!
На лице Абаджи появилось выражение самого искреннего удивления. Наверное, никто так с ним еще не разговаривал.
