скатерти действительно стояло большое блюдо с оладьями, пышными и румяными. Артем сидел на табурете и гордо взирал на творение рук своих.
– Ну как?
– Красота, – похвалила Лиза.
– Садитесь, я вам чаю налью, – пригласил он.
Она послушно села напротив него. Оладьи были великолепны, однако Лизе кусок не лез в горло. Она с трудом осилила два и выпила чашку чая.
– Что-то я смотрю, вы точно занемогли, – проговорил Артем, разочарованный ее скверным аппетитом. – Выглядите не очень. Раньше такая веселая была, а сейчас вся поникла. Это все из-за вашего постояльца? Мне Маришка рассказывала. – Артем хитро прищурился. Лиза почувствовала, как горло сжал спазм.
– Да нет. Вовсе не из-за него.
– Ну да! – не поверил Артем. – А из-за чего тогда?
Ей вдруг неудержимо захотелось поделиться своим страхом. Пусть с бывшим алкашом, все равно.
– У меня галлюцинации, – потерянно произнесла Лиза.
– Галл… что? – удивился Артем.
– Ну, глюки, по-простому, – терпеливо пояснила Лиза. – Когда чудится что-то сверхъестественное.
– А, глюки! Знаю! – обрадовался Артем. – Было у меня такое, раза два. Первый раз выпили мы знатно с Михеичем. Так, что я до дома не дошел. Свалился в канаву и уснул там. Очнулся – рядом черт стоит. Рогатый, морда черная. В руке вилы. Я со страху чуть не околел. Протер глаза – черт тут как тут. «Идем, – говорит, – со мной». – «Куда?» – спрашиваю. «Как куда? В ад, конечно», – отвечает он. Тут я, хоть и лежал в грязи, вскочил как ошпаренный и помчался от него, только пятки сверкали. Домой прибежал, а там Маришка на меня с печной кочергой вылетела. И ну по спине дубасить! А только все одно это лучше, чем за чертякой в пекло. А другой раз дома лежал с бодуна. И явилась ко мне… не знаю кто… может, кикимора болотная. Бледная такая вся, тощая, нос длинный, губы тонюсенькие. Села на постель рядом и давай меня по голове гладить. Гладит и приговаривает: «Спи, усни, родненький. Спи, усни. Сладких снов тебе нашлю». Тут я понял, что никакая это не кикимора, а смерть за мной пришла. Испугался, аж зубы застучали. Я правда тогда чуть не помер. У меня язвенное кровотечение открылось. В больницу возили. Маринка потом отхаживала меня отварами всякими. Вот так-то. – Артем замолчал и сунул в рот оладушку.
– Да… – неопределенно произнесла Лиза, не зная, как реагировать на его признание. Он, понятное дело, пьяница, у него давно «белочка» могла начаться. А с ней-то что творится?
– Я вот только в толк не возьму, отчего у вас-то глюки? – словно прочитав ее мысли, спросил Артем. – Вы ж вроде у нас трезвенница.
– Сама не пойму, – горестно посетовала Лиза.
– Ты вот что, не переживай. – Артем по-свойски перешел на «ты» и подвинул стул поближе к ней. – Сейчас разберемся. Не может так быть, чтобы вдруг, без всякой причины, у человека глюки начались. Значит, есть с чего.
– В том-то и дело, что нет!
– Погоди, не пыли. Лучше вспомни, когда в первый раз все случилось?
– Три дня назад, – задумчиво проговорила Лиза и прибавила неуверенно: – Я… я сидела одна. Тосковала по Тарасу и Гелене. Обнаружила, что она оставила колоду на прежнем месте. Я думала, она ее с собой взяла.
– И что потом? – задушевным тоном поинтересовался Артем. Роль психолога ему явно нравилась.
– Потом? Вы будете смеяться надо мной.
– Вот еще! Ни в жисть.
– Я… решила погадать. На себя! Гелена гадала всем, кроме меня. Я никогда не просила ее. А тут… стало любопытно. Я много раз видела, как она это делает.
– И ты…
– Я раскинула карты на даму треф. Мне выпал при пороге туз пик.
– Это что значит? – Артем озадаченно почесал в затылке.
– Со мной скоро случится беда. Большая беда, удар!
– Глупости. – Артем небрежно махнул рукой. – Какая из тебя гадалка? Карты все врут.
– Эти не врут. Они особенные. Так Гелена говорила.
– Ведьма твоя Гелена, – рассердился Артем. – Ванька правильно говорил. И выгнали их правильно.
Лиза потерянно молчала. Артем несколько смягчился и положил ей на плечо тяжелую ладонь:
– Ладно, не обижайся. Я ж знаю, шашни у тебя были с брательником этой Ге… Хе… Тьфу ты, как ее там?
– Гелены, – тихо подсказала Лиза.
– Имя-то какое, прости господи. – Артем брезгливо поморщился и спохватился. – Ты давай дальше рассказывай – когда сами глюки-то начались?
– Да… Собственно вот тогда и начались.
Лиза вдруг застыла, изумленная своим открытием. До этого она как-то не связывала свою попытку гадания с появлением в доме потусторонней силы. А сейчас твердо поняла: все произошло именно в тот момент, когда она увидела у себя в раскладе пикового туза и испугалась.
– Да, точно, тогда все и началось! Я почувствовала, что в комнате кто-то есть. Я не могу этого объяснить. Это когда ничего не видишь, но точно знаешь, что рядом присутствует нечто. Ужасное, нечеловеческое.
Артем покачал головой:
– Плохо твое дело, Лизавета.
– Почему плохо? – упавшим голосом спросила она.
– Потому. Зря ты брала эти карты. А еще хуже, что гадать на них начала. Их до этого ведьма трогала, они проклятые.
– Не может быть! – воскликнула Лиза. – Ты же сам только что говорил: все это ерунда, и карты врут.
– Врут, да не все. – Артем с опаской оглянулся по сторонам. – Вот что я тебе скажу, Лизка. Шла бы ты домой со своей животиной. Не ровен час, занесешь к нам в дом свою заразу.
Она не поверила своим ушам.
– Ты меня прогоняешь??
– Я просто забочусь о семье. – Артем решительно встал.
Лиза тоже поднялась.
– А говорил, что поможешь. Хороша помощь! Ладно, спасибо за завтрак.
Она надела пальто, сапоги, взяла на руки спящего Мотика и пошла к себе. В доме было холодно и неуютно. Мотик проснулся и жалобно замяукал. Лиза принесла из сарая дрова и затопила печь, остывшую со вчерашнего утра. Затем подогрела молока и дала котенку.
В голове у нее все крутились жестокие слова Артема. Надо же, заботливый нашелся! Раньше ему чихать было на семью, а теперь строит из себя защитника. Смешно. Будто Лиза прокаженная какая-то.
А впрочем, ничего смешного. В прежние времена ведьм сжигали на костре. И не только их, а всех, кто с ними якшался. Даром, что прошли века – люди остались теми же. Все, что не подвластно их разуму, вызывает яростный протест и страх.
Лиза отчетливо поняла, что ей неоткуда ждать жалости и сочувствия. Чем большему количеству односельчан она расскажет про свое наваждение, тем больше обретет врагов. Ее начнут гнобить, чего доброго, заставят покинуть деревню, как Гелену с Тарасом. Нет, такого нельзя допустить! Значит, нужно справляться собственными силами. Разобраться, что к чему, что-то предпринять. Может, стоит в церковь сходить?
Лиза глубоко задумалась. Она никогда не была воцерковленной, посты соблюдала редко, причащаться не ходила. Женька вообще в Бога не верил, называя себя атеистом. Лиза, однако, была осведомлена о православных законах и знала, что гадание и ворожба считается тяжким грехом. До сей поры она не считала себя грешницей, ведь гадала на картах не она, а Гелена. Но сейчас Лиза отлично понимала, что в глазах батюшки ее действия будут выглядеть как самый настоящий грех. Стало быть, нужно покаяться, а после искупить свое прегрешение усердными молитвами и благочестивыми помыслами. Что ж, другого выхода не остается. Лиза дождалась, пока погаснет печь, еще раз накормила прожорливого Мотика и с приличным опозданием убежала на работу.
27
Назавтра она пошла в церковь, которая находилась неподалеку, в соседней с Сомово деревне. Пожилой, бородатый священник выслушал ее, постепенно хмуря брови, и, когда она закончила, произнес сурово:
– Нагрешила ты, дочь моя. Сильно нагрешила! Оттого и нечесть к тебе являться стала. Разве тебе неизвестно, что все гадания от лукавого? Никто не может знать своего будущего, это диавол
