Дверь парадного легко подалась. Свет от тусклого фонаря с улицы осветил щербатую лестницу подъезда, похабные надписи на стенах, кусок истоптанной грязными ботинками картонной коробки, которую положила вместо коврика на пол уборщица… Она ступила на картон, машинально вытерла ноги и устремилась вверх по лестнице, ведущей к лифту. Позади гулко хлопнула металлическая дверь, и подъезд погрузился в полумрак.
«Сволочи, опять все лампочки повыкручивали», – раздраженно подумала женщина, поправила ремешок дамской сумочки, соскользнувший с плеча, и, опираясь одной рукой о холодную шершавую стену, поднялась по лестнице на площадку лифта.
Понемногу ее глаза стали привыкать к темноте. Соня нажала черную прямоугольную кнопку – лифт охнул, медленно пополз с верхнего этажа вниз, остановился на первом, кряхтя и постанывая, открыл двери. Она влетела в кабину, нажала на свой этаж – двери закрылись, и ей стало страшно, по-настоящему страшно, так, что вспотели руки, дыхание сбилось и защемило в левом подреберье.
«Западня», – мелькнуло у нее в голове, она судорожно заметалась в замкнутом пространстве, хаотично забила руками по всем кнопкам, но металлический ящик уже прибыл на ее этаж. Двери открылись. Она высунула голову наружу и огляделась. На ее лестничной клетке было светло, тихо и спокойно.
«Пора лечиться, определенно, это паранойя. Наслушалась криминальных новостей по радио! Ну сколько можно пугать людей сообщениями о страшном маньяке с красивым прозвищем Кенар», – усмехнулась Соня, подошла к двери своей квартиры, нагнулась, поставила пакет с продуктами на пол… и услышала за спиной легкие торопливые шаги. Она резко выпрямилась, но обернуться не успела: кто-то с силой навалился на нее сзади, прижал к стене и зажал рот ладонью. «Это конец», – мелькнуло у нее в голове, и она изо всех сил напряглась, чтобы дать достойный отпор убийце…
– Тихо, Сонечка, пожалуйста, тихо, – шепнули ей на ухо. Ладонь незнакомца сползла с ее рта. Она обернулась.
– Миша, ты?! – потрясенно выдохнула Соня, растерянно глядя на Крюгера.
– Я, как видишь, – криво улыбнулся Михаил.
– Боже мой, как ты меня напугал, идиот! – прошептала она, и из глаз ее потекли слезы.
– Прости, прости меня, – ласково сказал Михаил и нежно привлек ее к себе. – Давай войдем в квартиру, и я тебе все объясню.
– Что случилось?
– Я попал в скверную историю, Соня, и только ты можешь мне помочь.
* * *
– Лапуля, проснись, уже половина второго!
Соня открыла глаза и натянула одеяло до самого носа. Она лежала на кровати в своей спальне, но о том, как она там оказалась, помнила смутно: узкий диванчик в гостиной, мягкий свет ночника, бутылка коньяка, тонкие дольки лимона, измятая пачка сигарет, от табачного дыма слезятся глаза, его плечо касается ее плеча, от близости кружится голова, неловкий поцелуй…
Сонечка застонала и зажмурилась. Только этого ей не хватало – она снова смалодушничала и не устояла перед чарами этого гада!
– Апельсиновый сок будешь? – пытаясь стянуть с нее одеяло, насмешливо спросил Михаил.
– Буду, – буркнула Соня, села, выхватила у Крюгера стакан, сделала несколько глотков и тяжело вздохнула. – Ужас, Крюгер! Мне же пить категорически нельзя, тем более – коньяк. И вообще, что ты уставился на меня? Выйди, мне нужно привести себя в порядок.
– Ты прекрасно выглядишь, – льстиво отозвался Крюгер и улыбнулся.
– Ты тоже, особенно цвет лица хорош. Он у тебя приобрел здоровый землистый оттенок. Короче, пить надо меньше.
– Цвет моего лица «заземлился» вследствие многочисленных травм, которые мне были нанесены за то короткое время, что я пребываю в России. Нонсенс! Меня даже в школе так не били. Вероятно, это плата за безоблачное детство. Дикая, ужасная, кровожадная страна. Хочу обратно во Францию! Меня здесь не любят.
– Это твоя родина, сынок, – усмехнулась Соня, нехотя встала, набросила халат и, тяжело ступая по мягкому ковру, улизнула в ванную.
Она включила воду, встала под теплые струи душа и расплакалась от злости и отчаяния. Опять она попалась, не удержалась, сорвалась! Все, что она проделала в первую их встречу после расставания, пошло прахом. Сколько труда, сколько сил она приложила, чтобы не выдать себя, и у нее это получалось! А что теперь? Он застал ее врасплох, она растерялась и не успела нацепить на себя маску независимой гордой стервы. Полный провал! Полный…
– Соня, ты скоро там? Я завтрак приготовил, – легкий стук в дверь, его голос сквозь шум воды. Он тут, в ее квартире. Близкий и невероятно чужой. Миф и реальность. Сволочь!
– Иду! – крикнула Соня, выключила воду, растерлась докрасна полотенцем, просушила волосы феном, тщательно замаскировала синяки под глазами, внимательно рассмотрела свое отражение в зеркале, радуясь высококлассной работе пластического хирурга, которого посетила не так давно, повесила на лицо радушную улыбку и, благоухая дорогими духами, выпорхнула из ванной. – Ну что, Крюгер, – непринужденно сказала она, – пора обсудить возможный план действий по поиску девочек. Только я одного понять не могу: почему ты не рассказал ничего Тортиле? Ты же никого не убивал.
– Я пытался, но он и слушать меня не захотел, козел! – разозлился Крюгер. – Глаза как вылупил: «Ты убийца, ты убийца!» Сонечка, посмотри на меня, солнце мое – какой из меня убийца? Я же мухи в жизни не обидел! – возмущенно воскликнул Михаил и преданно посмотрел ей в глаза.
– Угу, – промямлила Соня, – ты у нас сама невинность.
– Так вот, – продолжил Крюгер, не уловив в словах женщины подтекста, – смотрю в окно – менты недалеко крутятся. Я и сбежал. Испугался, что меня повяжут. Улики-то против меня действительно очень серьезные! В общем, уверенности, что я смогу этому дуболому все объяснить и хоть как-то оправдаться, у меня не было никакой.
– Кто же хочет убить этих девочек несчастных? – задумчиво спросила Соня.
– Мне бы и самому очень хотелось это знать, но сейчас не об этом. Девочек нужно искать, пока не поздно. Надеюсь, Тортила их уже нашел и позаботился об их безопасности. А если нет?
– Уверена, что он их уже нашел и волноваться не о чем. Ты же сам сказал, что бабка Клава направила Александру к матери Алины, значит, адрес старуха знала и уже сообщила его Сергею. Другой вариант: Александра все рассказала, и мать Алины сама обратилась в милицию.
– Что-то у меня сомнения по этому поводу. Ты не знаешь эту Сашеньку Демидову! Это та еще штучка. От нее можно все, что угодно, ожидать. Не удивлюсь, если она уже запудрила матери Алины мозги, и они вместе ударились в бега. Поверь, я знаю, что говорю, – знаком с ней лично.
– Что ж, мне бы тоже очень хотелось с ней познакомиться лично, – рассмеялась Соня. – Как ты думаешь, Крюгер, может быть, она и есть Юлия Качалина?
– Не будем делать поспешных выводов, Соня. Хотя, если посмотреть досье ее матери, – она, несомненно. Они даже внешне похожи: худенькие, темноглазые… А характер! Маленькая стерва.
– Ты необъективен, Миша. Девочка просто старается выжить.
– Пока это у нее неплохо получается, – рассмеялся Михаил. – Слушай, а ты давно в этой квартире живешь? – неожиданно переменил тему Михаил.
– А что? – напряженно спросила Соня.
– Да так, ничего, – пожал плечами Крюгер, – просто эта квартира… Она как будто не твоя. В ней нет ничего от тебя. Кстати, как твои родители? Ты ничего о себе не рассказываешь.
– Вот такая я загадочная, – усмехнулась Соня, – но это я шучу. Просто мне рассказывать нечего. Обычная среднестатистическая жизнь. Отец много лет назад умер. Мама жива, только так меня достала, что я сняла себе квартиру, вот эту самую квартиру, чтобы меня оставили в покое и я смогла наконец наладить свою личную жизнь. Если у тебя больше нет вопросов, давай вернемся к делу. У меня появилась одна идея. Чтобы не совершать лишних телодвижений, неплохо было бы для начала выяснить, что знает Тортила. Возможно, девочек уже нашли, и это все упростит. Съезжу я, пожалуй, к нему на работу и попробую ненавязчиво все выяснить.
– Он сразу просечет, что ты приехала не случайно, – возразил Крюгер.
– А я к нему действительно не случайно загляну, а по очень важному делу. Ладно, потом объясню. А ты сиди дома и залечивай свои боевые раны.
– Слушаюсь, моя госпожа, – вытянулся в струну Крюгер.
Соня вышла в комнату, оделась и вернулась в гостиную.
– Ну, я пошла, дверь никому не открывай, к телефону не подходи, – назидательно сказала она и сурово посмотрела на Михаила.
Он встал, проводил ее до двери, нежно поцеловал в щеку и смущенно посмотрел в глаза.
– Сонь, ты тут про личную жизнь говорила… Что ты ее хочешь наладить… Ты только честно мне скажи: я никак тебе в этом не могу помешать?
– Ты это о чем, Крюгер? – удивилась Соня.
– Это я о том, что, может, у тебя… Может быть, есть у тебя кто-нибудь, а я своим пребыванием здесь тебя компрометирую? Ты только скажи, я сразу уйду. Мне, правда, неловко, что я так неожиданно вторгся в твою жизнь.
