– Представляешь, уже вечером этого футляра нигде не было, – рассказывал Бертран в трубку, – Арман нашел его в рюкзаке Полины, куда положить его могла только Нина… Таким образом, он добился своего – выяснил, что между его женой и тобой существует нечто такое, о чем он не знает и, возможно, никогда не узнает… И что Нина действительно воспользовалась этими бриллиантами, чтобы обвинить в их краже няню, то есть тебя… Другое дело, Нина до сих пор недоумевает, кто же это сделал! Возможно, она и сама запланировала эту «кражу», но не успела, Арман опередил ее… Вот такой спектакль разыграли в этом доме.
– Бертран, какие же они странные люди! Ведь Арман мог уже давно откровенно поговорить с женой, чтобы она рассказала ему все начистоту…
– У них весьма своеобразные отношения, скажу я тебе. И причину таких сложных отношений следует искать все же в семье Армана, в его воспитании, а еще – в зависимости Армана от своих родителей. Мало того, что Арман первый раз женился неудачно, второй раз он женился – на Нине, о которой никто ничего не знает…
– Да-да, я помню… первый раз он женился на какой-то там актрисе, которая своим поведением только позорила Армана…
– В том-то и дело.
– Бертран, но я на самом деле не знала прежде Нину и понятия не имела, что у нее в России есть ребенок. Я никогда не шантажировала ее и не писала никаких писем или записок… Ты веришь мне?
– Скорее всего, она тебя с кем-то спутала. Но, с другой стороны, ты же помнишь ее реакцию, когда ты появилась у них в доме?
– Ну да, она волновалась… И я волновалась. Мы обе волновались, как мне тогда показалось, из-за маленького Патрика… Я не знала, какие отношения между нами сложатся, думала, что и она переживала поэтому же…
– Я понимаю, если бы она спутала тебя с кем-то, но, увидев тебя в своем доме, поняла это и успокоилась… Но нет. Такое впечатление, будто бы она узнала тебя в лицо, понимаешь? Как если бы существовал твой двойник – с твоим именем и твоим лицом…
– Странная это история… – мне стало грустно. – И теперь ты едешь в Москву?
– Да. В три часа у меня самолет.
– Может, мы полетим туда вместе?
– Нет, Полина. Я полечу один, и ты, пожалуйста, не думай, что это потому, что я не доверяю тебе или что допускаю мысль, будто ты как-то причастна к прошлому Нины. Нет. Просто мне надо сделать эту работу одному. У меня есть в Москве хорошие знакомые, они помогут мне. Нина же не инопланетянка. Она где-то жила, с кем-то жила. У нее были знакомые, любовники, возможно, она была замужем, рожала… Где-то училась, работала… Хорошо бы найти ее близкую подругу, которая знает о ней все или почти все.
– А что делать мне?
– Пока не закончилась эта история, прошу тебя, оставайся в моем доме. Просто отдыхай и постарайся ни о чем не думать. Ведь если ты ни при чем, то тебе и волноваться не о чем. Там, где ты сейчас находишься, никто тебя не найдет. А я постараюсь почаще звонить тебе, буду рассказывать тебе о каждом моем шаге. Посуди сама, сейчас ты в безопасности и знаешь, что никто на тебя не нападет, не отравит, в тебя никто не станет стрелять… Да и вообще, хорошо еще, что этот Виктор – не профессиональный убийца, то есть, я хочу сказать, хорошо, что Нине помогает ее брат, а не профессионал…
Мне хотелось спросить Бертрана: если бы в моей жизни были какие-то женские тайны, внебрачные дети или даже преступления, непоправимые ошибки, он простил бы меня, смогли бы мы договориться или нет?
Но не спросила. Я откуда-то заранее знала ответ. Да, он все простит и постарается понять. Потому что любит. Потому что я стала частью его жизни.
– Полина… – вдруг очнулась я, понимая, что в трубке еще продолжает звучать голос Бертрана. – Ты слышишь меня?
– Да… Слышу…
– Я спросил тебя, у тебя нет сестры-близнеца?
Москва, 2010 г.
Василий Тихий встретил Бертрана в аэропорту. Мужчины пожали друг другу руки.
– Ты знаешь, Василий, я не очень хорошо говорю по-русски, но хотел бы сам, лично разговаривать с людьми, которые знали когда-то Нину Юдину.
– Тогда тебе придется каким-то образом объяснить, почему ею заинтересовался иностранец.
– Легенду можно придумать…
– Наследство? Нине полагается большое наследство, и теперь ты наводишь о ней справки…
– …чтобы понять, та ли самая это Нина Юдина. А почему бы и нет?
– Легко. Тем более что в Москве не так уж и редко случается, что иностранные адвокаты разыскивают русских наследников. Мы с тобой все обсудим чуть позже. А сейчас поедем ко мне домой, моя жена приготовила ужин и ждет нас с нетерпением… Надо сказать, что она – человек занятой, хорошо, но крайне редко готовит, поэтому ты должен это оценить.
– Спасибо, Василий.
Жена Василия, Ирина, встретила французского гостя классикой – пельменями, блинами, маринованными грибами и ледяной водкой. Невысокая, полноватая, кареглазая, с красиво уложенными каштановыми волосами, затянутая в черные брюки и белый, с черным воротничком джемпер.
– Позвольте, Бертран, я угадаю, зачем вы приехали в Москву на этот раз, – улыбнулась она гостю лукавой улыбкой. – Уж не знаю, почему я так думаю, но мне кажется, что, несмотря на то что прошло уже три года, вы не можете забыть ту русскую девушку, переводчицу, кажется, ее звали Полина?
Бертран и Василий переглянулись.
– Ну что, я угадала? Между прочим, я тоже ее искала в свое время, помните? Мне очень хотелось познакомить ее с главным редактором издательства, но, когда я вернулась из отпуска и попыталась найти ее, выяснилось, что она исчезла. Думаю, что кто-то опередил меня и переманил ее в другое издательство или какую-нибудь иностранную фирму, где хорошо платят.
– Нет, Ирина, Бертран приехал сюда совсем по другому делу… – Василий стрельнул взглядом в сторону гостя и не смог скрыть улыбку. – Если он захочет, то сам расскажет…
И тут Бертран понял, куда клонит Василий и зачем ему понадобилось устраивать этот домашний ужин. Ну конечно! Одно дело, когда какой-то там иностранный вроде бы адвокат собирает информацию о прошлом девушки по имени Нина. И совсем другое, когда этим ненавязчиво так занимается женщина. Предположим, она может просто-напросто искать свою подругу и, чтобы выяснить наверняка, о той ли Нине Юдиной идет речь, постарается разузнать у людей, которые ее знали, о ее прошлом. Прекрасная идея! Тем более что Бертран на этот раз приехал в Москву не с какой-то там тайной миссией, его задача гораздо проще – попытаться выяснить, на самом ли деле у Нины есть ребенок, и если есть, то где он сейчас находится. Хотя номер интерната был обозначен в одной из «шантажных» записочек, которые ему втайне от жены скопировал и принес Арман.
– Василий, а что, если я попрошу твою прелестную жену помочь мне?
– Я буду только рад… – мужчины обменялись многозначительными взглядами.
– Хорошо, тогда я буду искренен с вами, Ирина.
И Бертран буквально в двух словах объяснил ей суть дела.
– Безумно интересная история… И к счастью, совсем не криминальная, а потому нисколько не опасная. Знаете, я ведь работаю редактором в издательстве, и знакома со многими авторами, и, признаюсь, всегда мечтала взять отпуск, уединиться и попробовать тоже написать какой-нибудь роман о любви, о страсти, о смерти… Одно дело – читать огромное количество написанного другими, и другое – творить самой… Я знаю, что это очень интересно, да только выдохнуться можно уже на второй странице, когда вдруг начинаешь понимать, что все то, что ты придумал и решил записать, можно уместить на шестидесяти строчках. А чем заполнить остальное пространство задуманного тобой большого романа – вот это сложно… Да, конечно, можно развить диалоги героев, описать место действия, внешний облик придуманных тобой персонажей, а дальше что? Я уже пробовала, признаюсь, и у меня ничего не вышло. Терзала себя, мучила, пока не поняла, что это не мое, что лучше уж я буду читать чужие рукописи и учиться, учиться…
– И как, сейчас чувствуете в себе новые силы и готовы приступить к новому роману? – спросил Бертран, который очень хорошо понимал Ирину. Он и сам не мог представить, как это вообще можно писать объемные произведения. Он сам был способен писать исключительно письма, причем когда он знал, для чего пишет, что хочет сказать.
– Не знаю… Думаю, что все в творчестве зависит все же от вдохновения… Хотя знаете, некоторые авторы, которые пишут уже много лет, относятся к творческому процессу профессионально. То есть не ждут особого вдохновения, просто встают рано утром, садятся за компьютер и пишут то, что запланировали раньше. Они работают, понимаете? Набоков, которого я очень люблю и которым не перестаю восхищаться, считал, что это неправильно, что писатель должен обладать определенной интуицией… Вот он, к примеру, увлекшись работой, мог просидеть за рукописью двенадцать часов… Он как-то говорил в своем интервью, что при этом он мог чувствовать себя больным, но все равно… – Ирина перевела дух и виновато улыбнулась. – Он умел потрясающе описывать предметы, явления, людей, схватывал все цепко и преподносил оригинально… Он для меня показатель мастерства, вот только непревзойденный… Но это писатель не для всех, я имею в виду – не для широкого круга читателей. Он особенный, его надо читать вдумчиво, внимательно, и, чтобы получить удовольствие от чтения, думаю, надо и самому обладать хорошим воображением и интеллектом… Вот так. Ладно, вы извините меня! Вася, тебе надо было меня все же остановить…
