Туристический потенциал этого места был высок и просто невероятно недооценен. Поэтому на эту землю пожаловали варяги. Они скупили за копейки землю вблизи природоохранной зоны, снесли старые корпуса и начали строить. Кое-где строительство еще шло, а в других местах уже готовые современные корпуса и уютные домики ждали утомленных столичных гостей с их деньгами.
Санаторий, куда я везла Качалину, был последним — он стал предметом судебной тяжбы между новым хозяином и местными экологами, так как часть его находилась на территории заповедника. В советские времена на это смотрели сквозь пальцы — километр туда, километр сюда, земли у нас много, и вся — государственная… Но теперь этот километр позволил экологам зацепиться за статью в законе, и тяжба грозила надолго отсрочить строительство хорошеньких домиков в природоохранной зоне. У нового хозяина это было не единственное дело, так что он поручил тяжбу своим юристам и отбыл в столицу, а санаторий пока стоял полупустой, принимая только тех, у кого путевки были заказаны до конца года. Директор этого заведения был мне кое-чем обязан, так что я рассчитывала на теплый прием.
Встретили нас хорошо, Василий Васильевич был рад меня видеть и сообщил, что гостевые домики свободны — все до единого, только в главном корпусе живут несколько постояльцев. Летом здесь бывало куда больше гостей, да и перед Новым годом станет многолюдно, а в декабре в санатории мертвый сезон. Именно на это я и рассчитывала.
Василий Васильевич внимательно посмотрел на Качалину и слегка приподнял брови — узнал. Я попросила директора не распространяться о визите столичной гостьи. Он понимающе кивнул и лично проводил нас в домик. Четыре кровати, старенький холодильник, волшебный вид из окна.
— Здесь, конечно, не «Хаятт», но вполне можно жить, — сказала я, когда за гостеприимным директором закрылась дверь. — Здесь вы будете в безопасности.
Качалина уселась в кресло, запахнула полу шубы (в домике было холодновато) и посмотрела на меня:
— Почему вы так уверены в этом, Женя?
Я включила старенький электрокамин и села напротив нее. И ответила:
— Потому, что у нас с вами есть союзник. Тот, кого вы обвинили в покушении на вас. Тот, кто дал вам машины — господин Толмачев. Перед тем как мы покинули гостиницу, у нас с ним состоялся разговор.
— О чем же вы беседовали с мэром? — поинтересовалась Качалина.
— О вашей безопасности, Ольга Христофоровна. О том, как сделать так, чтобы вы покинули Тарасов живой и невредимой. Знаете, нам всем нужно одно и то же — и вам, и мне, и господину Толмачеву. Правда, по разным причинам, но все же…
— И что же он намерен предпринять? — устало осведомилась дама-политик. Было видно, что она не верит в возможности Виталия Михайловича. — Кстати, вы вполне успешно справляетесь со своими обязанностями, Евгения. Жаль, что я не оценила этого сразу. И не сделала выводы, кому можно доверять…
Ох, случилось невозможное — госпожа политик признала, что мы тут в Тарасове тоже не лаптем щи хлебаем! Как говорили в старинных романах, «не верю счастию!»
— Мое дело — охранять вас. И обеспечивать вашу безопасность вплоть до двадцать четвертого декабря. А убийцу пусть ищет полиция.
Качалина вдруг подняла на меня глаза и спросила:
— Скажите, Женя, зачем вы торчите в провинции? Вы отличный профессионал и могли бы зарабатывать большие деньги. В Тарасове вам платят сущие копейки… Я вам верю. Верю, что вы сможете защитить меня от убийцы. Поедемте со мной в Москву, я сменю всех до единого людей в своей службе безопасности, а вы будете ее возглавлять. Наберете новых сотрудников, кого хотите, на ваше усмотрение.
Каждому приятно, когда его хвалят. К тому же перспектива стать начальником СБ столичного политика тоже вполне заманчива. Однако я покачала головой:
— Спасибо за предложение и за доверие, Ольга Христофоровна… Но я вынуждена отказаться.
— Но почему? — Качалина никак не могла взять в толк причину моего странного поведения.
— А кто вам сказал, что мне не нравится жизнь в Тарасове? Дело в том, что когда-то я жила в столице. Сначала училась, потом работала. Тарасов я выбрала совершенно сознательно и не собираюсь отсюда уезжать.
— И это — единственная причина? — насмешливо вскинула брови Качалина. — Вы так полюбили этот городок, откуда и я, и мой муж, и все мои друзья только и мечтали, как убраться?!
— Нет, не единственная. Я не смогу работать с вами постоянно. Дело в том, что я всегда работаю одна — такое у меня правило. И не привыкла выполнять чьи-либо приказы. Очень скоро вы сами пожалеете о том, что взяли меня в руководители СБ. Я начну вас раздражать — та степень свободы, к которой я привыкла и которая нужна мне для эффективной работы, вас не устроит.
Качалина слушала меня очень внимательно. Неужели она всерьез думала, что я приму ее предложение?! Так, что-то наш разговор стал слишком уж серьезным. Надо закончить его на шутливой ноте.
— А самая главная причина — я не хочу, чтобы ваша Галочка в один прекрасный день перерезала мне горло.
Качалина дико покосилась на меня и поспешно отправилась в ванную. А я позвонила Василию Васильевичу и попросила прислать нам обед с кухни. Камин прогрел комнату, и в маленьком доме стало вполне уютно. Обед доставили быстро. Готовили тут вполне прилично, и даже госпожа Качалина поела с аппетитом. До вечера мы отдыхали, а потом я выпросила у Василия Васильевича ноутбук и принялась обшаривать сеть в поисках новостей. Новости, конечно, были, но какие-то все не те. О, вот это интересно! В Тарасов прибыл с визитом депутат Асриев! Ну, теперь нам скучать не придется. Интересно, какую инициативу он выдвинет на этот раз? Велит всем яблокам созревать одновременно? Потребует унификации — в законодательном порядке — высоты новогодних елок?
Изредка я поглядывала на Ольгу Христофоровну. Неужели эту даму связывают с Гаджибеком Асриевым романтические отношения, или все это сочинила склонная к фантазиям Раиса Хохрякова?
Вечером пошел снег. Мы уселись в кресла и сквозь старомодную кружевную занавеску наблюдали, как медленно становятся белыми сначала красные крыши соседних домиков, потом деревья, а затем близкие вершины гор, таких древних, что они стали покатыми, похожими на спины спящих слонов. Потом мы заснули. Мне снилось, что мы с Ольгой Христофоровной под ручку гуляем по заснеженным горам. Вокруг такая красота, и вдруг окрестности оглашает заливистый лай. Из-за пригорка появляется столичная служба безопасности, но в каком виде! Мальчики одеты в свои псевдо-фэбээровские костюмы, а на шее у каждого собачий поводок. За лающей сворой, идущей по нашему следу, бежит человек в тирольской шляпе и шортах. Такой наряд отлично гармонирует с его внушительным животом. Вот он поднимает тирольскую шляпу с пером фазана, чтобы поприветствовать нас с Ольгой Христофоровной, и я вижу его лицо. Да это же господин Толмачев, мэр города и мой работодатель!
Фу, ну и чепуха! Приснится же такое… Я бросила взгляд на светящийся циферблат своих наручных командирских часов — полпятого утра. За окном даже не начало рассветать. На соседней кровати деликатно похрапывала госпожа Качалина. Я перевернулась на другой бок и провалилась в сон без сновидений.
Утро началось с деликатного стука в дверь. Зевая, я выглянула в окно. Сквозь кружевную занавеску мне был виден Василий Васильевич с какими-то судками в руках. Завтрак он принес в такую рань, что ли? Я отперла замок. Дверь распахнулась.
— Привет! — сказала весело Галка, выходя из-за спины директора. Она втолкнула в комнату несчастного Василия Васильевича, который никак не мог уразуметь, в какой такой боевик он с размаху угодил, и закрыла за собой дверь. — Не ждали?
Пистолет лежал у меня в кармане куртки. А куртка висела на стуле. Да, не ожидала я, признаться… Успею я допрыгнуть до него или маленькая женщина окажется проворнее? Насколько я знаю, реакция у нее просто феноменальная.
— Оля, как ты могла! — укоризненно обратилась телохранитель к своей хозяйке. — Я понимаю, насчет ребят Женька тебе мозги запудрила, но я-то! Неужели ты и меня подозреваешь?
— Что ты говоришь, Галочка, ну, конечно же, нет! — укоризненно покачала головой Ольга Христофоровна, сидевшая на постели.
— Василия Васильевича отпусти! — негромко скомандовала я.
Галка усмехнулась и отошла в сторону. Я приняла судки из рук бледного директора, заверила его, что все в порядке, и выпроводила из домика. По-моему, он мне не поверил.
— О, завтрак! — оживилась Галка, глядя, как я расставляю судки на столе. — Есть охота, не могу! Всю ночь за вами неслась. Умеешь ты, Женька, путать следы…
— Как ты нас нашла? — спросила я. Надо же, по имени меня называет!
— Позволь, это будет мой маленький секрет! — засмеялась телохранительница. Честно говоря, в первый раз за все время я вижу ее смеющейся. Не знаю только, стоит ли этому радоваться…
