– А то нет! И не пожалуешься. У начальства разговор короткий: не нравится – увольняйся! Как будто я, в моем возрасте, так просто другую работу найду. Ладно, что там про меня говорить. Ты сама, как живешь?
– Да неплохо живу, дядя Сережа, не жалуюсь.
– Неплохо живешь или не жалуешься? – усмехнулся он. – Замужем?
– Нет. Мы с Дашкой живем, с Олиной дочкой.
– Понятно, – кивнул дядя Сережа. – помню я ее. Славная такая была малышка. Сколько ей сейчас?
– Четырнадцать. В будущем году девятый класс заканчивает и в музыкальное училище поступать будет, – похвасталась Наташа. – Она у меня скрипачка.
– Ишь ты! Талантливая выходит девчонка. На скрипке, это не каждый сможет. Ну что ж, Наташенька. Я, конечно, человек не сильно верующий, но за то, что не бросила сиротку, вырастила ее, Господь тебе воздаст.
– Да ладно вам! Мне самой, без Дашки, в сто раз хуже было бы. Так что, еще неизвестно, кто кому нужнее оказался.
– Чего ж тут неизвестного, – дядя Сережа засмеялся. – Сколько ей говоришь, четырнадцать? Значит, ясно – она тебе нужнее. Молодежь, она в старших никогда не нуждается. А как ты в наших краях оказалась? Случайно, или дело какое?
– Да как вам сказать…
«Надо же, как глупо! Как это мне не пришло в голову, что мало найти фирму, где работала Оля, мало встретится с людьми. Надо было еще и продумать, как с этими людьми говорить, о чем их спрашивать. Не могу же я сейчас ошарашить дядю Сережу вопросом в лоб: „Извините пожалуйста, вы не знаете, кто и за что убил мою сестру?“. Даже интересно, какое у него будет лицо после этого.»
Подавив нервный смешок, Наташа выпалила первое, что пришло в голову:
– Работу я ищу. Вот и подумала, здесь все-таки, знакомые, может сумею устроиться, – «а что? Для экспромта, совсем не плохо!»
– Работу? А на кого же ты выучилась?
– Как Оля, на бухгалтера.
– У-у! Сразу тебе скажу, в нашу бухгалтерию лучше не соваться. Главбухом такая стервозная баба сидит, Нелли Владимировна…
– Неля? Я помню ее. Но главным у них тогда старичок был, такой милый!
– Вспомнила! Нелька же его и выжила. У нас вообще народ не держится, считай все, кто тогда, при Оле работал, поувольнялись. Только эта зараза и осталась, кошка драная, – он сплюнул. – Ну и я еще. Сам не ухожу, поскольку податься больше некуда, а они меня выгнать не могут, потому что других дураков нет, за полторы ставки так пахать. Но знаешь, Наташенька, все равно, так обидно бывает! С Нелькой ведь столько лет вместе работаем! Я ей в отцы гожусь, а она каждую мою накладную, каждую бумажку, через две лупы разглядывает! Будто я не кадровый рабочий, а вор-рецидивист! А уж девчонок у себя в бухгалтерии – поедом ест! Они у с такой скоростью меняются, что я имен запомнить не успеваю! Ни одна больше двух месяцев не держится. Нет, Наташенька, куда-куда, а к нам идти, Нельке на растерзание, я тебе не советую.
– Ой, дядя Сережа, я уже на все согласна. Понимаете, очень глупо у меня все сложилось. С начальством поругалась, бросила заявление на стол и ушла. Надо было мне, потерпеть немного, сначала место присмотреть, а потом уж скандалить… так нет же, за один день все решила.
– Оно конечно, бывает, что и не потерпишь, – дядя Сережа окинул ее внимательным, понимающим взглядом. – С начальством, говоришь, поругалась? А начальник, наверное мужик? И все тебя в кабинет к себе вызывал, важные бухгалтерские вопросы решать?
– Не хочу я об этом, дядя Сережа, – очень искренне ответила Наташа (врать старику, действительно, было неприятно). – Мне работа нужна, у меня же девочка на руках, а запасов сами понимаете, никаких. Пусть эта Неля грызет – пару месяцев продержусь, а там найду место получше.
– Ох, жалко мне тебя Наташенька, зря ты это надумала. Ну смотри, если что, прибегай ко мне, пожаловаться.
– Спасибо вам дядя Сережа. Так куда они переехали?
Записав адрес и подробные объяснения, как лучше добраться, в блокнотике-ежедневнике, Наташа спрятала его в сумочку.
– Что, прямо сейчас и пойдешь? – поинтересовался старик.
– Нет, сейчас не получится. Я… – Наташа едва не ляпнула, что отпросилась у начальства только на пару часов – вовремя вспомнила свое вранье. Она закусила губу, судорожно соображая, чем бы объяснить нежелание немедленно отправиться на поиски столь необходимой ей работы и, после неловкой паузы, объяснила: – Я договорилась еще в одно место заглянуть. Там у меня девочка знакомая, она похлопотать обещала.
Брови дяди Сережи едва заметно приподнялись, но кивнул он одобрительно.
– Вот это правильно. Есть возможность – попробуй в другом месте. По сравнению с нашим болотом – где угодно лучше будет.
– Я поняла уже. Вот только получится ли там зацепиться, – Наташа с сомнением развела руками. – По крайней мере попробую, а там посмотрим.
– Попробуй, Наташенька, обязательно попробуй, – он улыбнулся. – Ну, а если что – заглядывай, не стесняйся.
– Спасибо, – Наташа взглянула на часы и заторопилась. – О, мне уже пора! До свидания, дядя Сережа, счастливо вам.
– Тебе счастливо.
Отойдя на несколько шагов, Наташа оглянулась, чтобы помахать рукой, но дяди Сережи на улице уже не было – очевидно зашел на склад. Зато она увидела, прислонившегося к металлической стене, высокого парня в затертых джинсах и грязной камуфляжной куртке. Парень был небрит и длинноволос, отчего, вопреки всем привычным представлениям, казался моложе. Только вглядевшись в бледное лицо, можно было понять, что ему не меньше тридцати. Впрочем, разглядывать его у Наташи не было причины. Стоит себе парень и стоит. Хотя… если бы кто-то захотел подслушать ее с дядей Сережей разговор, то лучшего места, чем то, что занял парень, не найти. А может, он и подслушивал?
«Глупости, – одернула себя Наташа. – Вряд ли этот бомжеватый тип может иметь отношение к смерти… к убийству Оли. А те, кто имеет отношение, они обо мне еще ничего не знают, я даже полвопросика никому про Олю не задала! Так что, как ни крути, а получается, что у меня мания преследования разыгралась. А ведь я расследование даже не начинала еще. Что же дальше-то будет?»
Дашка снова загреблась в каком-то особенно сложном пассаже. За стеной что-то стукнуло, грохнуло – девочка выпускала пар – и скрипка заиграла снова. Андрей, расслабленно лежащий на диване, улыбнулся, посмотрел на пристроившуюся рядом Наташу, взъерошил ей волосы.
– О чем так задумалась?
– Да я и не думаю вовсе. Просто тупо таращусь в пространство.
Собственно, так оно и было. Мыслительным, этот процесс можно было назвать только с большой натяжкой. Наташа словно распутывала свалявшийся клубок мягкой пряжи – дернула за ниточку там, потянула здесь, оторвала, связала, посмотрела, что получилось…
«Ладно, допустим. Допустим, Оля узнала какую-то страшную тайну. Ну, например… господи, ну какие бывают тайны, страшные настолько, что из-за них людей убивают? Шпионы международные этим занимаются, но какие шпионы могли быть у нее на работе? Опять-таки, ладно, рассуждая в порядке бреда, пусть будет шпион. Совершенно случайно, сама того не желая, Оля разоблачила крупного шпиона. Иностранного. Разумеется, иностранного, какого же еще. Тем более и деньги он ей предлагал иностранные, доллары. Ага, значит, для удобства, будем считать его американским шпионом. И этот американский шпион сначала попробовал от нее откупиться, а потом, когда понял, что ничего у него не выходит, устроил покушение. Точнее, два покушения: не удалось машиной сразу насмерть сбить, так он до Оли в больнице добрался. Стоп. Наверняка, организовать все это было не просто. И опасно. А это значит, что убить Олю, для него было необходимо. Вопрос жизни и смерти, так сказать. Но почему он так занервничал? Испугался? Чего? Того, что Оля сообщит о нем в соответствующие органы? И еще раз: стоп! Ни в одной серьезной организации, простым словам, ничем материальным не подтвержденным, никто не поверит – мало ли ненормальных по улицам гуляет, шпионов ловит. Значит, это материальное у Оли в руках имелось. Была какая-то конкретная, вполне вещественная улика. Какая? Да Бог ее знает! Например, карта секретная. Или шифровку с указаниями от Центра этот шпион потерял. Ладно, никто не спорит – считаем, что улика имелась. Вопрос в том, куда она потом подевалась?»
Мрачная Дашка вылетела из своей комнаты, протопала на кухню, попила кипяченой воды прямо из чайника и, по-прежнему, ни на кого не глядя, вернулась к себе. Дверь хлопнула и через пару секунд снова понеслись душераздирающие звуки.
– Бедная девочка, – пробормотал Андрей. – Наташ, может бросить ей эту канитель? Мало ли других специальностей? Время еще есть, закончит одиннадцать классов, поступит куда-нибудь, выучится.
– На врача? Или на бухгалтера?
– Не обязательно. Мало ли на свете других профессий? Программистом можно стать, они сейчас неплохо зарабатывают. Или менеджером каким-нибудь. Ну честно, жалко же ребенка.
– Пойди, предложи ей, – усмехнулась Наташа.
