— Давай, — кивнул Блейк. — А мы пока посмотрим, что можно извлечь из оставшихся строк.
Во всяком случае, он очень надеялся, что им это удастся.
Пока Энди возился с компьютером, Блейк и Деви уселись с противоположной стороны стола и принялись изучать загадочные строки, которые переписали в блокнот.
— Единственный известный мне Лед — это «Лед Зеппелин», — заявила Деви.
— Альбом «Лестница в небо», — подхватил Блейк. — В Лос-Анджелесе есть место, которое подходит под такое описание?
— Мне ничего не приходит в голову. Кроме того, что значит «появляется»?
— То же самое, что и все остальное, — разочарованно вздохнул Блейк. Время уходило, а они не продвинулись вперед ни на шаг. — Как и упоминание о Боги. Может быть, имеется в виду Хамфри Богарт? Но в каком фильме? Их так много.
Он вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате, пытаясь взять страх под контроль и стараясь не смотреть на часы.
— Давай попробуем вспомнить, что общего у Богарта и «Лед Зеппелин», — сказал он, заставляя себя вернуться к загадке.
— Хорошо. Но что у них может быть общего. Безумие какое-то!
— Малышка, я полностью с тобой согласен. Не могу сказать, что люблю такое времяпрепровождение. К тому же оно не бесконечно.
— Извини, — с раскаянием сказала Деви. — Я устала. У меня все путается в голове. И мне очень страшно.
— Я знаю. — Блейк погладил ее по затылку, сожалея, что не может взять ее тревогу на себя. Потом взглянул на Энди. — Удалось что-нибудь выяснить относительно связи между французским и Лос-Анджелесом?
— Ничего, — ответил Энди. — Хочешь попробовать?
— Я хочу, — вмешалась Деви.
Она подошла к компьютеру и решительно застучала по клавишам. Деви печатала все быстрее, словно решила написать роман. Наконец она подняла голову, и на ее губах появилась радостная улыбка.
Блейк затаил дыхание, боясь поверить, что Деви удалось сделать шаг вперед.
А когда она заговорила, в груди у него вновь затеплилась надежда.
— Пошли, мальчики. Я знаю, куда нам нужно.
На всякий случай он выключил двигатель. Однако экран компьютера продолжал сиять призрачным светом, озаряя машину и привлекая к нему внимание.
Пока что никто не проявил к нему интереса.
Следящая система еще не включилась, но он был терпеливым человеком. И сейчас спокойно ждал возле ее дома, поставив машину в полуквартале от ворот, за поворотом дороги.
Поразительно, но игра знала адрес, которого он не мог узнать в течение нескольких лет.
Он размышлял о том, сколько времени потерял, не имея возможности наблюдать, как она входит в дом и выходит из него…
Какая жалость!
Впрочем, очень скоро прошлое будет забыто, и они на целую вечность останутся вместе.
Почти невозможно поверить и очень трудно питать надежду. И все же он твердо знал, что так и будет.
Он вновь посмотрел на компьютер, который упрямо продолжал хранить молчание и отказывался поделиться с ним своими секретами. Он знал, что она разгадала квалификационную подсказку, — компьютер поведал ему об этом. Ему так хотелось, чтобы следящая система включилась в игру, но он готов был потерпеть еще немного. Значение имело лишь одно: игра должна быть успешно завершена… и теперь она стала его законной добычей.
Проходили минуты, долгие, словно часы. Мимо проезжали машины, но очень редко. Ведь было уже так поздно. Когда он увидел, как приближается очередной автомобиль, его рука мягко прикрыла крышку компьютера.
Никто не обращал на него внимания.
Он просто находился здесь. Как часть окружающего ландшафта. И это подтверждало его неотъемлемое право быть рядом с ней. А как иначе объяснить легкость, с которой все происходило?
У него заболели мышцы бедер, и он заерзал на месте, прикидывая свои возможности. Он уже собрался распахнуть дверцу, когда ворота перед ее домом открылись и наружу выехал длинный автомобиль с открывающимся верхом. Он не разглядел водителя, но не сомневался, что Деви сидит в машине.
С улыбкой в сердце он повернул ключ зажигания, и двигатель ожил, отражая мощь, которая запульсировала и в его венах.
Охота началась.
«Шато Мармон».
Мы мчимся сквозь ночь, и я размышляю о цели нашего путешествия. Как только мои мысли потекли в нужном направлении, разгадать подсказку оказалось совсем нетрудно.
Мне помогло упоминание о ловушке для родителей, и я очень рассчитываю, что не ошиблась. Впрочем, я уверена, что права, да и мальчики со мной согласились, в особенности после того, как я раскрыла им ход своих рассуждений.
Едва лишь что-то щелкнуло у меня в голове, все стало до очевидности простым. Я начала с того, что ввела в «Google» ключевые слова «ловушка», «родитель» и «Голливуд». И в первом же варианте оказалась «Ловушка для родителей»[24] — замечательный фильм, как в оригинальном варианте с Хейли Миллс, так и в римейке с Линдси Лохан.
Именно Линдси всплыла у меня в памяти. Совсем недавно произошел шумный скандал: ее вызвали на ковер к продюсеру, который решил, что она слишком много времени тратит на вечеринки. (Похоже на меня в юности, хотя я никогда не пропускала съемки.) Содержание письма, адресованного Линдси в отель «Шато Мармон», где она жила в то время, стало известно всем, кто имел прямое отношение к кино (его напечатали в бульварных газетах… и в Интернете).
Короче, это послужило для меня отправной точкой. Ну а потом мне просто повезло. «Шато» — одно из моих самых любимых мест на свете, и история с Линдси заставила меня о нем вспомнить. А поскольку знаменитый отель выглядит как замок, я сразу поняла, что нахожусь на правильном пути.
Затем все пошло почти само собой. Могущественный «Google» подтвердил, что «Шато» построен по эскизам замка из долины Луары. А на сайте самого «Шато» написано, что там останавливались Хамфри Богарт и «Лед Зеппелин» (рокеры ездили на мотоциклах по вестибюлю). Даже упоминание о Джоне стало понятным. Джон Белуши. Еще один повод для горькой славы «Шато»[25].
По дороге к двери я рассказываю своим спутникам, куда мы направляемся, и даже успеваю подхватить на ходу свою сумку и компьютер. Подробностями я делюсь с ними по пути, когда мы выезжаем из ворот и мчимся по пустынным улицам Беверли-Хиллз.
Мы сворачиваем на Сансет, ветер играет моими волосами, и я рада, что Блейк не стал поднимать верх своего «бьюика», выпущенного еще в шестидесятые годы. Я была с ним, когда он его покупал, отдав за него новую спортивную машину с опускающимся верхом, с которой постоянно возникали проблемы. Да и характера у той машины не было.
А этот большой автомобиль как будто создан для Блейка. Блейк не любит показуху. Он такой, какой он есть. Именно это я люблю в нем больше всего. Парень из соседнего дома, который очень скоро станет мечтой всех американских женщин.
В отличие от меня Блейк не вырос в лучах прожекторов. Он не привык к тому, что его слова будут постоянно цитировать. Он не прошел школы общения со средствами массовой информации уже в детском саду.
Так стоит ли удивляться, что он так облажался в интервью с Леттерманом? Если предположить, что он любил меня — и продолжает любить, — то все произошло именно из-за этого. Леттерман застал его врасплох (обычное дело), и он выдал несколько фраз, которые его не приученный к общению с репортерами мозг счел подходящими для данного случая. Дьявол рекламы, сидящий у него на плече, нашептывал, что ему следует выглядеть привлекательным, сексуальным и свободным: пусть миллионы женщин мечтают оказаться в его постели. А ангел честности подталкивал к откровенности.
И он уступил обоим. Поведал всей Америке, что сейчас мы вместе, но не собираемся связывать наши судьбы.
Формально он сказал правду, хотя эта правда причинила мне боль и привела в ярость. Получилось, что я отдала ему сердце, а он небрежно отбросил его прочь…
Хотите правду? Я все еще считаю, что у меня есть основания злиться и испытывать страх. Однако я знаю, почему так произошло. За последние несколько трудных часов я поняла, что такое стресс и давление, и в данном случае причиной был Энди. К тому же следует признать, что мы редко говорим и делаем то, что следовало бы. И далеко не всегда правдиво выражаем свои чувства.
— Дерьмо, — мрачно говорит Блейк, прерывая мои размышления. — Держитесь.
Прежде чем я успеваю спросить, что случилось, он нажимает на педаль газа. Меня бросает на спинку сиденья.
— Блейк!
— Черт побери, что случилось?
Энди наклоняется вперед с заднего сиденья, так что его голова и плечи оказываются между мной с Блейком.
— У нас появился хвост, — отвечает Блейк.
Я поворачиваюсь назад и вижу, что за нами едет машина.
— Ты уверен?
— Совершенно уверен, — говорит он.
