– Не может быть…
Такой шаг почему-то казался Марку особенно циничным. Ева его мнение не разделяла:
– Может и было. Поищи в ее сумке. Той, что лежит в прихожей. Ты найдешь там косметику, но не найдешь этот цвет губной помады. А губную помаду женщины берут с собой. Если бы она наносила макияж, она бы не взяла чужое. Либо взяла бы, но забрала с собой. Потому что считала бы своим. Но ее красили уже мертвой. Положить косметику в сумку забыли.
– А если не забыли?
– Проверь. Но об этом никто не вспоминает. Макияж хороший, и это делала женщина. Женщина бы не подумала о таком.
– Но если это убийство… Нужно настоять на экспертизе, узнать настоящую причину смерти!
– Не нужно. Я скажу тебе. Она умерла от потери крови. Ничего другого твои эксперты не найдут. Но кровь в ванне – не ее. Будет та же группа, тот же резус. Но это не ее кровь. Ее кровь пролилась в другом месте, а эту сюда налили.
– Да откуда ты все это знаешь?! – Марку было все сложнее оставаться спокойным.
– Потому что ей осознанно выпускали кровь. Профессионально. От этого она умерла. Посмотри на ее руки. Внимательно посмотри! На венах, между порезами, ты найдешь следы от катетеров. Они использовали широкие иглы. Только никто этого не заметит.
– Заметит, если я укажу, если перечислю все странности, которые ты мне назвала!
– Нет, – Ева покачала головой. – Нельзя. Ты делаешь глупости часто. Собираешься еще раз, но я тебе не разрешаю. Если ты всем будешь кричать об этом убийстве, ты навлечешь беды. Вот и все. Тот, кто сделал это, обладает определенной силой. Не зная предел этой силы, не суйся к нему. Зачем?
– Потому что, вообще-то, убили ни в чем не повинную девушку! – Он указал в сторону ванной.
– Ни в чем не повинных не бывает. Все в чем-то виноваты. Думаю, она не виновата в своей смерти, тут ты прав. Но ты не оживишь ее.
– И что мне прикажешь делать?
– Ждать. Смотреть, пересекутся ли ваши пути вновь.
– Не вариант. А если они нападут на кого-то еще в поселке? На Вику, например?
– Не должны. По тому, что я вижу, могу сказать, что у них пошло что-то не так. Что – я не знаю. Но Вика им не нужна. Боишься за нее – следи за ней. Но если бы она была нужна, или кто-то другой был нужен, они бы забрали их до того, как вернули труп. Это не акт запугивания, потому что при запугивании не инсценируют самоубийство. Жди. Наблюдай.
– Допустим, ты права. А что, если нет? Забудем ненадолго о полиции и справедливости, я чисто для себя хочу выяснить, кто они такие! Я хочу знать, кого мне опасаться!
– О, это ты узнаешь. Если они достаточно глупы для того, чтобы совершить столько ошибок, они и себя выдадут. Поэтому я и говорю тебе – жди. Наблюдай. Когда ты не мельтешишь, а просто смотришь, ты получаешь очень много. Просто поверь моему опыту.
* * *
Тело забрали и увезли. Это главное. Раз забрали, ему больше не нужно волноваться, ответственность переходит на кого-то другого. Формально – на полицейских, по факту же – на людей Ридингера.
Матиас не любил перекладывать ответственность. Не это его провело вверх по карьерной лестнице! Однако в данном случае он решил сделать исключение. От того, что уже произошло на проекте, голова шла кругом. Перерыв нужен минимум сегодня. Он не исключал, что завтра, с новыми силами, начнет интересоваться судьбой Ники более подробно. Сегодня же он хотел только одного: закрыться в своем коттедже со стаканом виски – больше он себе не позволял после недавних событий – и вообще ни о чем не думать.
Однако не всем желаниям суждено сбываться. Хлопок двери и порыв ледяного ветра выдали, что кто-то вломился в его дом самым бесцеремонным образом.
«Надо было проверить, запер или нет, – промелькнуло в сознании. – Так и знал ведь, что забыл!»
Проверять, кто явился к нему без приглашения, да еще и так нагло, не пришлось. Через пару секунд гостья уже стояла на пороге его кухни.
Вид у Вики был не разгневанный, как следовало бы ожидать по манере ее появления. Скорее, девушка выглядела решительной и разозленной чем-то, но не настолько, чтобы потерять самообладание.
– Виктория, – кивнул он. – Чем обязан?
– Предполагалось, что ты друг Марка.
– Ну да, – смутился он. – И был им задолго до того, как он тебя узнал.
– Верится с трудом.
– Это почему же?
– Потому что в этом поселке, как я уже поняла, секреты не задерживаются. Но это не всегда плохо. Так, например, я и узнала, что ты под него копаешь.
– О чем ты?
Матиас действительно не понимал, на что она намекает. Но само предположение бесило! Из-за этой девки он и ввязался в проект, а она его еще отчитывать пытается! Да и Марку она пока принесла больше неприятностей, чем радости!
– О том, что ты собираешь материалы о Еве!
Мужчина, собиравшийся послать ее подальше, так и застыл с открытым ртом. Как она узнала?! Он старался не делать свой интерес слишком очевидным, а в последнее время и вовсе позабыл о нем, других неприятностей добавилось!
Но он очень быстро понял, откуда информация:
– Вам, русским, ничего доверить нельзя. Проболталась-таки!
– При чем тут русские? – закатила глаза Вика. – Ты не просил Марию хранить это в секрете, сделал вид, что тебя общие сведения интересуют. Но я-то прекрасно понимаю, зачем они тебе! Да дело не только в том, что ты ей сказал… Когда случилось несчастье с Анастасией, ты решил, что «ледяной ангел» – это Ева. Откуда ты мог это знать, если не видел ее?
– На фото видел!
– На фото она просто ангел! Это ощущение холода… оно появляется, только когда видишь ее. Ты об этом подумал, я поначалу тоже, тут мы совпали. И не уводи меня от темы! Зачем ты это делаешь?
Проще всего было просто взять ее за шкирку и выкинуть на улицу, как выкидывают разоравшуюся кошку. Перспектива была настолько заманчивой, что Матиас отказался от нее с огромным трудом. Нельзя. Раз она пришла к нему одна, Марк, скорее всего, ничего не знает. И не нужно, чтобы он узнал именно от нее, потому что Вика наверняка озвучит свою версию!
– Если ты тоже подумала о Еве, когда услышала о ледяном ангеле, ты должна догадаться, почему я это делал. Я знаю Марка много лет. Жестким и суровым он может быть только в бизнесе. В быту – добрейшая душа. И этим многие пользуются. Верена, например, щенка которой он содержал столько лет. Теперь вот Ева.
– Насчет Верены – мне плевать, ее я даже обсуждать не буду. Но Ева в его жизни появилась не потому, что она аферистка, а потому, что она его племянница.
– Она опасна. Не как дармоедка или аферистка, а как прямая угроза его жизни. Или ты будешь, как и остальные, говорить, что она безобидное милое дитя, которое нужно пожалеть?
Прежде чем ответить, Вика несколько минут раздумывала, зато и говорила потом уверенно:
– Не буду. Потому что она не безобидное дитя. И да, я тоже подумала о ней тогда, решила, что это она напугала Настю. Но потом я узнала ее получше… она не опасна для Марка. Для многих – опасна, и еще как! Но не для него. Она его любит, пускай и по-своему. Так ведь она все по-своему делает! Поэтому, если ты будешь пытаться убедить его сдать ее в психушку, ты друга потеряешь, и все. Из всех людей только Марк еще может помочь ей кое-как адаптироваться к нормальной жизни. Добрее она уже не станет. Но ради любви к нему она не будет на людей кидаться. А в психушке будет, голову на отсечение даю! Пока Марк рядом, она старается сдерживаться, я это вижу.
– Звучит неплохо – все эти байки про любовь и образ семьи в едином лице Марка. Но она убила собственную мать!
Это должно было повлиять на Вику. Это на кого угодно повлияло бы! Но девушка осталась спокойна:
– Да знаю я. Я вообще о ней намного больше твоего знаю.
– И ты считаешь, что так и надо?
– Нет, конечно. Но тогда были другие обстоятельства. Она никогда не нападет на Марка. Она очень ценит все, что он для нее делает. Да, ему тяжело, но он хорошо справляется. Тебя кто-нибудь о помощи просил? Нет. Так куда ты лезешь? Честно, Матиас, мне всегда казалось, что это бабы друг другу «по дружбе» – в кавычках! – гадости делают. А у вас дружба настоящая должна быть, та, которая поддержку дает. Прекрати усложнять жизнь себе и ему! А заодно и искать неприятности на свою задницу, пардон за мой не слишком культурный немецкий. Потому что если сама Ева узнает о том, что ты творишь, она воспримет это как попытку забрать Марка из ее жизни. Как думаешь, что она сделает?
Все-таки мерзкую девку Марк себе выбрал… Признавать, что она права, Матиас отказывался. То есть понимал это – но не признавал. Не может она видеть больше, чем он! Ну а то, что упоминание возможной мести со стороны Евы пробуждало страх, и вовсе в бешенство приводило. Он не имеет права бояться тощую малолетку!
Конфликт назревал с печальной скоростью. Если бы Матиас успел выпить виски, скандал бы уже начался. Пока он сдерживался, но уже чувствовал, что вот-вот сорвет на этой русской злость за все недавние события…
К счастью, не успел. В дверь, все еще остававшуюся незапертой, робко постучали.
