Капитан ликвидировал из дверного проема голову, а Женя вновь взялся за темную личность.
— У тебя есть шанс пройти по делу "Бриллианта" как соучастник, — принялся увещевать он, — а то и вообще в свидетели пойдешь. Ты же не Нечаев. Это просто доказать. Тот был дока в драгоценностях, а ты бриллиант от булыжника не отличишь… В общем, так: либо чистосердечное признание, либо вешаем на тебя три убийства и ограбление магазина. И тогда тебе уж точно от вышки не отвертеться. Запутался ты в собственных сетях, Клем, — выбирайся!..
Хвостов и Селиванов выжидающе уставились на Нечаева — Лемешкина. Тот целую минуту сидел молча, раздумывал, а затем улыбнулся, — нет, не улыбнулся, а по-звериному оскалился и сразу стал сильно смахивать на человека с фотографии.
— Ладно, господа-начальники, — сказал он тоном и голосом совсем другого человека. — Ваша взяла! Лемешкин я, Василий Петрович. Думаю, мое чистосердечное признание зачтется на суде.
У Селиванова вырвался вздох облегчения, а Хвостов наконец-то поверил в реальность происходящего. С его лица напрочь исчезло идиотское выражение.
— Зачтется, Вася, зачтется, — пообещал он солидно.
Клем прочистил горло.
— В тот день, седьмого марта, когда Нечаев гостей проводил, — начал он глухим голосом, — он в подвал зашел. Во второй раз. Уже один. Бутылку приволок. Хряпнули мы с ним. Я сижу молчу, жду, когда этот фрайер, говорить начнет. Неспроста же он с бомжем водку пьет. Не ошибся. Выпил он стопарик и заявляет: хватит, мол, Вася, тебе по подвалам мыкаться, пора, говорит, снова в люди выбиваться. А для этого дельце одно провернуть надо. Магазин, мол, ювелирный, где я работаю, возьмем. Тебе и делать-то ничего не нужно будет, рост у нас подходит, возраст тоже, тип лица одинаковый. Вот, говорит, физиономию твою малость подправим, чтобы на меня был похож — и все… Жена у меня врач-косметолог. Спец классный. Рожу, говорит, твою под мою так подделает, родная мама не отличит. Получишь свою долю — до конца жизни хватит.
Я и раздумывать не стал, тут же согласился. Уж очень хотелось из помойки выкарабкаться… Взяли они меня с Ольгой в свой дом. Жена Витьки жадной до денег была. Какое-то свое дело открыть мечтала. То ли кабинет, то ли клинику какую, я в этом не разбираюсь. В общем, она тоже на все согласна была.
Месяц я у них жил, бока нагуливал. Кормили на убой. Это, значит, чтобы вес набрал. Отощал я сильно, на биржах подрабатывая да по подвалам скитаясь. Нечаев приказал, чтобы я его во всем копировал. Как ест, как пьет, как говорит, мимику там, жесты. Двойника, короче, своего из меня лепил. Ольга отпуск взяла и за это время мне две пластические операции сделала, прямо дома. Постригли они меня как Нечаева — действительно, здорово на него стал похож. Мы даже проверили один раз. Я в "Бриллиант" заместо Витьки на несколько минут зашел. Никто ничего не заметил, зато я всех работников магазина разглядел и запомнил.
В общем, настал день свадьбы. Я в костюме, беленькой рубашечке и при галстучке в подвале кантуюсь. Нечай в точно таком же наряде на третьем этаже пирует. В двадцать три сорок он замок на подвале открыл.
— Они как раз Сараева к соседям оттащили, — уточнил Селиванов для Хвостова. — Нечаев на лестнице задержался покурить. Вот тогда они с Лемешкиным местами и поменялись.
Хвостов кивнул, что понял, а Клем вяло пожал плечами:
— Может, и тащили, этого я не знаю… Во всяком случае, когда я на место жениха сел, большая часть гостей уже изрядно нахрюкалась… На это мы и рассчитывали. Хотя мы с Витькой были похожи, Ольге, конечно же, добиться полного сходства не удалось. Одно дело на пару минут в магазин заскочить, другое — быть в центре внимания, изображая из себя Нечая. А пьяный человек ничего не заметит. Так и случилось. Ольга еще на всякий случай свет в зале вырубала, чтобы, значит, гости о подмене не догадались.
Васька вдруг хихикнул:
— Ольга-то, когда "горько" кричали, от души со мной целовалась… В общем, через некоторое время мы с Нечаем по новой местами поменялись. А когда гости ушли, он меня из подвала вместе с сумкой с драгоценностями и выпустил. На замке гад держал, боялся с побрякушками сбегу. А сумка большая была. Он ее заранее в магазине спрятал. Нечай говорил, будто деньги в "Бриллианте" будут. Я думал, свою долю бабками заберу, золотишком да отчалю. Драгоценности-то я в бомжовском виде куда сдам? Первый же мент загребет. А с бабками потихоньку поднимусь. Но денег не оказалось. Врал Нечай…
— Да нет, Вася, не врал, — сказал Хвостов. — Деньги на самом деле завскладом Фефелев прикарманил.
— Значит, не врал, — охотно согласился Клем. — Но только отпускать они меня все равно не хотели. У каждого на то была своя причина. Боялся меня Нечай. Он кто? Убийца и грабитель. А я?.. Ну, подумаешь, часок вместо него на свадьбе посидел… Опасным я стал свидетелем. Витька начал мне золотые горы сулить. Потерпи немного, мол, Ольга тебе снова твою физиономию вернет. Оформим на тебя мою холостяцкую квартиру, паспорт справим, денег дадим — заживешь, как человек. Да только, думаю, загибал он. Просто время тянул, ждал, когда шумиха вокруг ограбления уляжется, а потом подгадал бы подходящий момент — и ножичком… Как того охранника. Сразу бы избавился от опасного свидетеля, да и драгоценностями делиться не нужно будет. Ну, а бомжа-то кто хватится? В общем, были у меня все шансы жмуриком стать… А Ольга имела свой интерес. Шлюхой она оказалась. До этого дела уж очень охочая была. А что?.. Баба в самом соку. А у Нечая, видать, другой темперамент был. Вот она ко мне в постель и прыгнула. Еще в то время, когда рожу мою под мужнину подгоняла. Я, сами понимаете, шесть лет без баб — четыре года тюрьмы, да два "бомжевал". Кто ж на бродягу позарится? А здесь отъелся, чистенький да гладенький, да на мужа похож. Короче, как говорится, весь свой нерастраченный пыл я к ее ногам бросил. Понравилось ей. Так меж двух мужиков и металась.
В глазах Клема вспыхнули похотливые огоньки.
— Ох, и забавлялись же мы с ней, пока это… Нечай в магазине побрякушки продавал. А после ограбления он работы лишился. Дома все время торчал. Возможности у нас больше не стало… А позавчера ночью Ольга ко мне пришла. Я у них там в кабинетике жил. Ты, говорит, Вася, не беспокойся ни о чем. Я, говорит, Виктору порошок снотворный подсыпала, так он теперь до утра дрыхнуть будет.
Вот так, думаю, скоро и мне порошок Нечай подсыплет, а потом ножичком по горлу. Не стал я дожидаться… После того, как мы с Ольгой в кабинете это дело справили, сам ей ножичек меж ребрышек вогнал. А потом и Нечая маленько придушил… сонного. Его-то я в подвал оттащил. Потом туда же кое-какие вещички отволок. Переодел труп в свою бичевскую одежду, облил спиртом да мордой в костер и сунул… Крови с Ольги, как из свиньи было. Я ею кое-где и помазал, чтобы, значит, второй труп сразу нашли. А под утро уж милицию вызвал.
Знал я, что у Нечая отпечатки пальцев взяли. На это и надеялся, думал, второй раз уж не возьмут. Опять же то, что повадки Витькины изучал, пригодилось. Не брился специально, чтобы несходство с Нечаем не так в глаза бросалось… Да вот, — Клем кивнул на Женю, — ваш помощничек ушлый разглядел.
На некоторое время в кабинете установилась тишина. Хвостов сидел, подпирая сцепленными пальцами рук подбородок, Женя стоял, прислонившись к стене — оба переваривали услышанное. Васька с угрюмым видом потирал ладони. Наконец он звякнул наручниками.
— Покурить дадите?
История годилась для фильма ужасов. Майор расцепил пальцы рук, мрачно сказал:
— Ни я, ни Женя не курим. Сокамерники дадут.
— Да у меня свои есть, — обиделся Лемешкин. — Я разрешения спрашиваю. Можно?
— Кури! — голосом человека, погруженного в свои мысли, сказал Хвостов.
Селиванов достал из нагрудного кармана Васькиной рубашки пачку сигарет, спички и помог ему прикурить.
— Врешь ты все, Клем! — неожиданно вскинул голову майор. — Никто тебя не хотел убивать! Просто ты решил стать Нечаевым, завладеть квартирами супругов и драгоценностями. Потому-то ты и убил Берикову и Нечаева. Надеялся на безнаказанность. Та парочка тоже хороша! Ладно, я не прокурор, суд разберется… Где сумка?
Васька глубоко затянулся и неловко двумя руками стряхнул пепел в пепельницу.
— В квартире Бериковой… Там на антресолях.
На лице Хвостова повисла кривая ухмылка.
— Ты настолько был уверен в успехе своей затеи, что даже драгоценности не стал перепрятывать. Дурак ты, Клем!
— Если был бы дурак, — буркнул Васька, — то такой хитроумный план не придумал бы.
— Что же здесь хитроумного? Лопнул твой план, как мыльный пузырь, едва тебя Селиванов увидел!
Женя зарделся от удовольствия, а Хвостов задал ужасно интересовавший его вопрос:
— Ты мне вот что скажи, Клем!.. Почему охранник впустил Нечаева в "Бриллиант"?
— Ах, это… — хмыкнул Лемешкин. — Так Нечай сказал ему, что кольца обручальные в магазине забыл. А какая же свадьба без колец?.. За ними, мол, и прибежал. Тот сдуру дверь и открыл.
