Последовала долгая-долгая пауза.
– Послушай, Флетч...
– Да, Олстон?
– Ты также уверен, что в своем расследовании пользуешься абсолютно законными методами?
– Естественно. А какие тут могут быть сомнения?
– Я не слышал, чтобы полиция считала уликой перечень прочитанных жертвой книг.
– И напрасно. Образ мыслей человека наиболее полно характеризуется книгами, которые он читает.
– Вернемся к фактам. Ты знаешь, что Хайбек и Жасмин не расписаны?
– Дональд и Луиза не разводились. Я знаю, что Жасмин не стала миссис Хайбек. Я знаю, что ее настоящее имя совсем не Жасмин. Вот мы и подошли к первой услуге, о которой я хочу попросить тебя, дружище.
– А кто же тогда эта Жасмин?
– Она думает, что все происходящее с ней напрямую связано с Федеральной программой защиты свидетелей. Она давала показания на суде в Майами, когда Дональд Хайбек увез ее.
– До того, как закончился ее допрос?
– Естественно. Вероятно, Хайбек убедил ее, что больше ее ни о чем спрашивать не будут, она вольна ехать, куда ей вздумается, а он, помимо прочего, лицо официальное. С умом у Жасмин не густо. Она поверила Хайбеку, потому что он адвокат, говорил с ней по-доброму да и пришел в дорогом костюме.
– Дорогие костюмы – его слабость, – промурлыкал Олстон.
– Так тебя не затруднит связаться с кем полагается, чтобы о ней позаботились? Возможно, ее показания все еще интересуют суд в Майами.
– И это ты называешь услугой? Конечно, позвоню. Всегда готов помочь государству в борьбе с преступниками. Моя новость такова: Дональд Хайбек оставил завещание. Оно написано пять лет тому назад и с тех пор не менялось.
– То есть его завещание юридически законно?
– Да. Согласно воле Дональда Хайбека, все его состояние отходит детям Нэнси Хайбек и Томаса Фарлайфа по достижении ими совершеннолетия.
– Однако. Теперь у детей сапожника есть сапоги. Вернее, будут.
– В том, что все состояние завещается внукам, нет ничего удивительного.
– Ты не видел, как эти внуки дрались из-за игрушечного танка.
– Паршивцы?
– Получив деньги, они погонят такую волну насилия, что мир ахнет.
– Отлично. Похоже, всем им потребуются адвокаты.
– Не без этого.
– А ты не думаешь, что их папочка, певец насилия, укокошил дедулечку?
– Том Фарлайф способен лишь на то, чтобы швырнуть комком земли в бродячего кота.
– Повтори, пожалуйста.
– Насилие не присуще Тому Фарлайфу. Он получает его от своих родственников по линии жены.
– А я думал, что ты прижал его к стенке. Значит, никто из родственников не убивал Хайбека?
– Убить мог любой. Включая Луизу, Нэнси, даже Роберта, монаха. Все они относились к покойному одинаково. Реакция на его смерть у всех одинаковая: «Ну и черт с ним». Но есть сомнения. Одно серьезное, второе – не очень. Серьезное состоит в том, что никто, похоже, не знал, что перед самой смертью Дональд Хайбек решил лишить их наследства в пользу музея и монастыря. Разумеется, трудно доказать, что люди знают, а чего – нет. Но и заподозрить их во лжи нелегко, учитывая, что Луиза в дурдоме, Нэнси в нищете, а Роберт в монастыре, и все в один голос твердят, что ничего не знали о намерениях Дональда Хайбека.
– Адвокат никогда никому не верит, это аксиома.
– И второе сомнение, транспорт. Поверишь ли ты, но в наши дни ни у кого из них нет машины. Автомобиль Фарлайфов ржавеет перед домов. Роберта изредка вывозят из монастыря. Луиза садится в чужие машины и ждет, пока не появится хозяин и не отвезет, куда ей нужно. А ведь при подготовке убийства временной фактор едва ли не главное. Я не думаю, что убийца въехал на стоянку «Ньюс трибюн» на автомобиле. Но как он или она добрался без него до редакции?
– Извини, что напоминаю тебе об этом, Флетч, но существуют и другие направления расследования. Надеюсь, ты хоть что-то оставил полиции. Не мне, возможно, это говорить, но неплохо бы обратить внимание на партнеров.
– Ты прав. Но семья прежде всего. Именно родственников Дональд Хайбек лишал наследства. Это ли не повод для убийства?
– Его нынешние и бывшие клиенты...
– Да, я виделся с Габо. Хайбек использовал его в рекламных целях. По словам Габо, сломал жизнь не только ему, но и его сестре. Габо ненавидит Хайбека. Но я не думаю, что он способен на убийство. Тюрьма раздавила его.
– Стюарт Чайлдерс.
– Вот-вот. Расскажи мне о нем. Сколь вескими были улики, доказывающие его вину в смерти брата.
– Более чем веские, но, к сожалению, полученные со слов самого Стюарта. Досье у меня на столе. Я предполагал, что оно тебя заинтересует. Ага, вот оно. Ричард был на два года старше Стюарта. Настоящий плейбой. Не работал ни дня, не женился, сосал деньги из родителей, завсегдатай яхт-клуба, разбивал не меньше одной машины в год. В последней аварии погибла девушка, которая ехала вместе с ним. Время от времени ему предъявлялись обвинения в хранении наркотиков, вандализме, даже в поджоге. Он пытался поджечь лодочный ангар. Всякий раз родители помогали ему избежать наказания.
– Нанимая фирму «Хайбек, Харрисон и Хаулер»?
– Совершенно верно. Иначе как бы я узнал об этом.
– Родители богаты?
– Ты же слышал о «Чайлдерс иншуренс». Самая большая, старейшая богатейшая страховая компания в местных краях.
– Расположена на Городском бульваре, так?
– Там находится центральное отделение. Стюарт, с другой стороны, был хорошим сыном. Послушный, трудолюбивый. Не доставлял никаких хлопот. Окончил колледж с отличием. С шестнадцати лет каждое лето работал в «Чайлдерс иншуренс». После окончания учебы занял в фирме достойное место.
– Хороший сын, плохой сын, какая проза.
Пока Флетч произносил эти слова, мимо него на малой скорости проехала еще одна патрульная машина.
– После аварии, в которой погибла девушка, мама и папа Ричарда Чайлдерса выставили его за дверь, сказав, что больше он не получит ни цента. Устраивайся, мол, сам, ищи работу, зарабатывай на жизнь.
– Но Ричард избрал другой путь.
– Естественно. Вместо этого он начал шантажировать младшего брата. Или попытался это сделать.
– А в чем провинился Стюарт?
– Получил диплом с отличием обманным путем. Заплатил ассистенту профессора, чтобы тот написал за него выпускную работу. Ричард, конечно, и дня не проучился в колледже, но был хорошо знаком с ассистентом,
– И мысль о том, что родители подумают, будто он ничуть не лучше своего брата, свела Стюарта с ума.
– Так он и сказал.
– Кто сказал?
– Стюарт. Ричарда нашли мертвым на тротуаре, четырнадцатью этажами ниже лоджии его квартиры. В комнатах остались многочисленные следы борьбы: перевернутые столы, стулья, разбитые стекла. Эксперты обнаружили в квартире отпечатки пальцев Стюарта. Как, впрочем, и других людей. Ричард знался бог знает с кем, а потому в протоколе записали, что убийца неизвестен.
– Я знаю, что Стюарт сознался.
– Совершенно верно. Пришел в полицейский участок после полудня и сказал, что хочет сделать признание. Ему зачитали его права, препроводили в отдельный кабинет, включили диктофон, затем попросили подождать, пока машинистка не отпечатает признание, которое он и подписал.
– И тут на сцене появился Дональд Хайбек.
– Чайлдерсы вызвали Хайбека, как только узнали, что их младший сын отправился в полицейский участок, чтобы признаться в убийстве старшего брата. Первым делом Хайбек распорядился, чтобы у Стюарта проверили содержание алкоголя в крови. Вероятно, перед тем, как пойти признаваться, Стюарт выпил для храбрости не меньше кварты джина.
– То есть признание не имело юридической силы?
– Копы не только знали, что он выпил, они еще подносили ему виски, чтобы он говорил, не останавливаясь. А последнюю стопку дали перед тем, как он взял ручку, чтобы подписать отпечатанный текст.
– Неужели они так глупы?
– Слушай, копы всегда пытаются добиться максимум возможного до появления адвоката. Тут-то они обычно и допускают ошибки.
– In vino veritas <Истина в вине (лат.).> не есть догмат юриспруденции?
– В досье почерком Хайбека записано: «В суде давать Стюарту успокоительное».
– Его накачивали транквилизаторами?
– Так точно.
Флетчу вспомнились слова Феликса Габо: «Вы знаете, как чувствует себя обвиняемый в зале суда?.. Он цепенеет. Потрясен тем, что такое могло случиться с ним... Он лишается дара речи».
– Суд не счел признание Стюарта доказательством его виновности. И хотя оба брата не были друзьями, Хайбек резонно заявил, что нельзя обвинять человека в убийстве только потому, что отпечатки его пальцев обнаружены в квартире убитого. Тем более, что там хватало и отпечатков пальцев других людей, личности которых не были установлены следствием.
– Ты говорил, что каждый имеет право на защиту.
– Естественно.
– Даже если человеку это не надо?
– Ну, не знаю. Во всяком случае, Хайбек честно отработал свой гонорар.
– Но Стюарт Чайлдерс сознался в убийстве!
