– Ладно, попробую уговорить ее показаться врачу, меня Наташка слушается.
– На этот раз не послушается, – фыркнула Тори. – Видел бы ты ее! Подбородок дрожит, осунулась, глаза безумные, речь бессвязная – вывалила мне какие-то беспросветные фантазии и ушла.
– Тем более пора ею заняться, – вздохнул Брасов. – Черт, как не ко времени! У меня без Наташки черная полоса, ну да ничего, справлюсь. Ты, Глеб, долго еще пробудешь здесь?
– К сожалению, нет.
– Тогда давай на днях посидим без шумной компании, только мы и вы?
– Звони, – согласился он. – Мы с Эллой на даче, хотите, приезжайте к нам, рассмотрим и другие предложения.
– Вы на даче проводите все время? – изумилась Тори. – Не понимаю, как можно там жить.
– Иногда хочется отдохнуть от цивилизации, – улыбнулся Глеб. – До встречи. Поехали, Элла?
Глядя им в след, Тори проворчала:
– Взял бы и поручил Наташку Глебу, он все равно загорает на грядках со своей Эллочкой. Кстати, она была больше его подружкой, чем нашей, это его прямая обязанность.
– Теперь Наташка наша проблема. Глеб уедет, а она останется.
– Тогда бы и нянчился с ней. У тебя ведь действительно забот через край, а ты не двужильный. Меня больше заботит твое здоровье, а не ее.
Он обнял Тори за плечи, коснулся носом ее щеки. Если б не смерть Роба, Брасов чувствовал бы в себе счастья до небес, потому что, по расчетам, не он виноват, может спать спокойно. Похоже, не нанятый киллер устранил Роба. Проблема в том, что и милиция ошибается. Нелли увезли на глазах Роберта, он поехал за похитителями, а те, объехав город, неожиданно отпустили Нелли. Значит, его заманили и устроили гонки, закончившиеся трагически. Кто заманил? Вот она, ядовитая заноза. Похитителей было двое и водитель, целая группа. Судя по браслетикам, которые нашли у Лешки (потом ими доканывали Наташку, может, на этой почве она слегка и тронулась, но ведь Брасов получил такой же), – настроена группа серьезно. Поэтому Брасов не расслаблялся, а думал, чем защитить себя и Тори. Одно утешало: ее пока не трогали, она бы обязательно рассказала ему. Брасов не хотел тревожить Тори, потому молчал сам, старался не думать, что неизвестные противники возьмутся и за нее. Но к дочери подобрались. Неужели намерены отнять ее у него? Впрочем, он принял все возможные меры, чтоб защитить дочь – Анжела под надежной охраной из нескольких человек, а на душе неспокойно.
Вечером он названивал Наталье, та не брала трубку, но Брасов был настойчив. Наконец ответила:
– Да?
– Наташка, это я. Ты как?
– В норме.
По тону он догадался, что разговаривать она не расположена.
– Наташа, скажи, в эти дни было спокойно?
– В каком смысле?
– Хм. Ну, ты знаешь, в каком. Получала что-нибудь... типа браслетов?
– Нет, не получала.
Сказала твердо, не вызвав сомнений у Брасова.
– Это хорошо, – произнес он. – Тори говорила...
– А ты не слушай Тори, – вяло перебила она, – себя слушай.
– Мне не нравится твое настроение.
– Мне тоже. Приболела чуть-чуть.
– А говоришь, ты в норме. Ну, лечись. Деньги нужны?
– Нет. Мне нужен покой, только покой.
– Тогда не буду тебя мучить. Я заеду как-нибудь. Пока.
Когда Брасов проезжал мимо кисока, срабатывал условный рефлекс – глаза помимо воли искали... И нашли! Теперь только бы не упустить ее. Они встретились взглядами, Брасов обернулся – стоит, смотрит вслед.
– За угол, Игорь, и останови! – дал команду водителю, который уже не удивлялся причудам шефа.
Брасов крался за девочкой в красном плаще, решив: если она пойдет к тому же дому, где консьержка безбожно лгала ему, он ее схватит, если же она по другой дороге двинет, проследит – куда. Девочка не перешла проезжую часть, как прошлый раз, а шла по тротуару, что и облегчило задачу. Возможно, он сегодня узнает, в каком месте логово заговорщиков, ведь девочка должна давать кому-то отчет о своих действиях и его реакции. Потом придумает, что с ними делать. Впрочем, думать незачем. Брасов расправится с ублюдками без милиции, наймет армию убийц, но избавится. А в милицию не обратится, нет, к сожалению. Хотя там имеются знакомые, которые откликнутся на его беду, особенно за вознаграждение, и намного меньшее, чем придется кинуть убийцам. Дело в том, что, арестовав ублюдков, милиция будет их допрашивать. И тогда выяснится такое, что Юрий Артемович Брасов – уважаемый, солидный, успешный (если не считать пожара) – высветится в ином свете, весьма тусклом. Безусловно, ему ничего страшного не грозит за давностью лет, но и ореол подонка не нужен. О прошлом страстно хочется забыть, забыть навсегда, а не дают. К тому же опасность велика: Лешки нет, Роба нет, кто на очереди?
Брасов видел ее спину и хвост из длинных пышных волос, он волновался, появилась одышка, в висках пульсировало. Казалось, удача близка, не может же быть, чтоб каждый раз он оставался в дураках, наверняка вызывая гомерический хохот у тех, кто шутки с ним шутит! Дудки!
Девочка повернула за угол, Брасов со всех ног кинулся вдогонку и заметил, в какое здание она вошла. На стене табличка «Редакция газеты «Новое слово». Ах как славно, здесь не обманут. Он вошел, снова повезло: вахтер был не один, разговаривал с молодым человеком:
– ...как в рекламе, больных не было б. А она не послушалась, заняла и купила этот прибор! Честно, чуть не прибил ее! Две наших пенсии, а толку ноль, зато долгов через край!
– Здравствуйте, – сказал Брасов. – Сюда только что вошла девушка в красном плаще, блондинка, молоденькая, лет семнадцати-восемнадцати. Она сказала, к кому идет?
Вахтер и молодой человек переглянулись, первый ответил:
– Ошибаетесь, сюда никто не заходил.
И повернул бессовестную рожу к молодому человеку, собираясь обсуждать дальше денежные затруднения! Брасов осатанел. Его опять надувают, неужели в заговоре участвует весь город?
– Вы не могли ее не заметить, она же прошла мимо вас, – еще сдерживаясь, произнес Брасов, но был уже на пределе. Обратился к молодому человеку: – И вы не видели?
– Вам же ясно сказали: никто не заходил, – ответил мальчик. – Мы здесь минут двадцать разговариваем...
– Издеваетесь? – вскипел Брасов, перебив наглеца, вздумавшего лгать ему. Главное, зачем они это делают? – Хорошо, сколько стоит, чтоб вы сказали мне, куда пошла девушка? По штуке каждому хватит?
– Ого, – удивился вахтер. – Я б с удовольствием взял, но девчонок здесь нет, одни дамы по отделам сидят.
– Я сам проверю.
Брасов ринулся по коридору, открывал двери, заглядывая в кабинеты, громко захлопывал их и открывал следующую дверь. Вахтер, разумеется, бросился за ним:
– Эй, товарищ, куда ты?
– Да пошел ты! Я тебе не товарищ.
На шум высунулись головы из тех кабинетов, куда успел заглянуть Брасов, слышались переговоры:
– Что тут?
– Да какой-то псих ворвался.
– Милицию вызывайте.
– Милицию?! – развернулся к ним разъяренный Брасов. – Вызывайте! Я вам покажу – псих! Не знаете, с кем связались! Завтра же вашу газетенку разгонят, это я вам обещаю! Где она? Я спрашиваю, где она?
– Алло, милиция? – донеслось до него. – Это газета «Новое слово». К нам в редакцию ворвался ненормальный, грозит, ругается, кричит...
– Я ненормальный?! – взревел Брасов. – Вы, продажные твари, нормального, здорового человека сделаете больным на все части тела своими пасквилями! Разгоню всех! До единого!
Два крупногабаритных молодчика не стали дожидаться милиции, накинулись на Брасова, а он не владел приемами карате, и выкинули на улицу. В прямом смысле выкинули! Он упал на тротуар, выложенный плиткой Роберта, прохожие в этом месте редки, но и те обходили его. Поразительное равнодушие! Брасов поднялся, отряхнулся, что чувствовал – не описать. К машине шел скорым шагом, постоянно оглядываясь и намечая план действия. Он этого так не оставит.
Весь день провел на телефоне, выясняя, кто истинный владелец газетки, ведь известно, что сама по себе она существовать не может, как и приносить прибыль. Каприз дорогой, нужен в определенные периоды, когда проходят те же выборы, следовательно, ее содержит тот, кто ползет к власти или уже сидит в кресле. Но данный факт не пугал Брасова, потому что он выяснил, что газета принадлежит не мэру, с которым пришлось бы повоевать, а это дополнительные хлопоты. Только имени владельца так и не узнал. Тем не менее времени зря не потратил, ему влиятельные люди пообещали помочь газетку прикрыть.
Очутившись в полной и практически сознательной изолированности, Наталья культивировала в себе состояние ужаса, а не пыталась выйти из него. Не отвлекалась на каждодневные радости – чашку кофе, телевизор, болтовню с подругами по телефону, чтение. Только помнила, что есть больничный, его надо продлить, так как в школе появляться нет ни желания, ни сил.
Терапевт, заполнявшая карту и кидавшая на пациентку оценивающие взгляды, заметила некоторую неадекватность и огорошила Наталью:
