– Возьмите направление к невропатологу.
– Зачем? – дернулась та.
– Я направляю пациентов на обследование не только к невропатологу, – невозмутимо объясняла терапевт. – Вот направления на кардиограмму, к окулисту, к эндокринологу, к гинекологу. Не исключено, что у вас ранний климакс. Анализы в порядке, а причины заболевания мне неясны, мы должны их установить, чтобы назначить лечение. У вас утомленный вид, возможно, это хроническая усталость, не волнуйтесь, она поддается лечению. А пока пейте успокоительные таблетки, которые я прописала. Пройдете обследование – придете ко мне.
Наталья забрала направления и не побежала по врачам устанавливать диагноз, а ходила по городу. Зачем? Цели не было, но в толпе приходило ощущение, будто несет она мученический крест на плечах, что возвышало ее над остальными. В самом деле, все люди как люди – мельтешат, заняты заботами, радуются и печалятся, живут земной жизнью, а она уже той. Они понятия не имеют, что с ними случится через час, а Наталье известно. Путь предопределен, поэтому диагноз неважен, в какой именно час это произойдет, она, конечно, не знала, но была уверена: произойдет, и очень скоро, оттого мучительно тяжело ожидание, тяжело смотреть на тех, кто остается. Вместе с тем она готова.
Вечерело. Ноги устали, в них появилась тяжесть, как будто привязали мешки с песком. Наталья зашла в кафе, села за столик у окна и заказала чай с лимоном. Он оказался слишком горячим. Несмотря на жажду, Наталья не глотала кипяток и не сообразила попросить официантку принести простой воды, болтала ложкой в чашке, поднимала ее и наблюдала, как падают капли. Наконец он остыл. Наталья поднесла чашку ко рту, отхлебнула, рассеянно повела глазами и вдруг замерла.
Им мешало лишь стекло, никогда старуха не была так близко...
В это же время Брасов тоже находился в кафе с исполнителем заказа, потребовавшим гонорар за смерть Роберта.
– Я хочу знать подробности, как ты это сделал, – сказал Брасов, понимая, что парень решил развести его как лоха. Но чтобы сопляка уличить, необходимо его подловить.
– Ты хотел, чтоб его не стало, а как – это наши проблемы.
– И мои. Я должен знать, за что плачу.
– Тебя что-то не устраивает?
– Все устраивает, но настораживает... оперативность. Пятнадцать тысяч зелени не пятнадцать рублей, которые не жалко кинуть на бедность, такую охрененную сумму обязаны честно отрабатывать. Вот я и хочу знать, как ты ее отработал, только после этого получишь все сполна.
Видно же, крутой парень попал в тупик, мыслишки его бешено скакали в безмозглом черепе, а Брасов ждал, когда он их соберет. Собрал, потому что выдал примитивную версию:
– Мы покопались в его тачке.
– Хорошо, – удовлетворенно крякнул Брасов. – А почему ваше «копание» не сработало в городе?
– Срабатывает при развитии большой скорости.
– Последний вопрос: почему он выехал за город?
– У него спроси, – усмехнулся парень.
– Значит, не знаешь.
– По делам поехал, – язвительно произнес тот.
– Да нет у него в той части дел, даже дача отца находится в противоположной стороне. Ты не выполнил условие, а именно: должен был позвонить, чтоб я обеспечил себе алиби. Вот тебе первая причина сомнений. Вторая: ты даже не знаешь, что в этой истории есть еще один важный персонаж – его любовница. Благодаря ей, но вопреки ее желанию, Роба заманили за город, где он развил бешеную скорость, но заманил не ты. Любовницу увезли на его глазах, он рванул за похитителями и разбился. Погоди, помолчи, – выставил ладонь Брасов, когда парень открыл рот. – Если сейчас скажешь, что участвовал в похищении, я задам еще несколько вопросов, на которые ты не ответишь или ответишь опять невпопад. Извини, я не могу платить за то, чего ты не сделал, а вправе требовать вернуть аванс, но! Поскольку не по твоей вине сорвалась операция, пять тысяч оставляю. Мы в расчете.
Молодой человек поднялся со стула, недобро сверкнул глазами, но крыть было нечем. Не попрощавшись, он ушел. Может показаться, Брасов после известных событий впал в маразм, выбрасывая на ветер большие деньги, однако он действовал по принципу: и овцы целы, и волки сыты. В данном случае овца он, а пацан – волк, жадность могла привести к необратимым последствиям, то есть к пуле из-за угла. А теперь этот говнюк покрутит шариками на досуге, поймет, что задаром хапнул кругленькую сумму, глядишь – спасибо скажет хотя бы мысленно.
С одной стороны, на лицо старухи упали цветные пятна от электрических рекламных щитов, с другой его спрятала тень, отчего вместо глазницы зияла глубокая пустота. Второй глаз, светясь как лампочка, просачивался в Наталью, выжигая остатки здравого смысла и заполняя животным ужасом перед неотвратимостью. В ее воспаленном мозгу старуха предстала инфернальной субстанцией без плоти и жизни, Наталье не пришло в голову, что такое впечатление производит всего-навсего игра света и тени. Казалось, старуха высасывает из нее силы, которых и так немного, сердце то останавливалось, и тогда Наталья думала, что вот она, смерть, то пускалось вновь в скачку. Значит, отсрочка. Дошло: старуха игралась ею, как кошка мышкой, Наталья зажмурилась крепко-крепко, вслушивалась в удары сердца, слабо сопротивляясь умиранию.
Когда она открыла глаза, то боковым зрением заметила: старуха не ушла. Наталья снова повернула к ней голову и... мелко-мелко задрожала. На месте старой ведьмы она видела ту, которая вправе предъявить ей счет. Несмотря на те же блики световых пятен, упавшие на ее лицо, она узнаваема, нисколько не изменилась, такая же юная, как была когда-то. Те же светлые волосы, наверняка сзади прихваченные заколкой, тот же плащ, та же блуза, тот же браслетик из бусин на руке. Ладонь она положила на стекло. Но то, что именно ее видела Наталья, вызвало шок. Шок и одновременно шквал нежности, которая теплилась в ней, а вылить было не на кого. Ведь у нее могла бы быть дочь этого же возраста, такая же хорошенькая, она могла бы любить ее, жить для нее, но счастье пролетело мимо, наверное, это наказание за маленькую подлость. Наталья беззвучно плакала, сожалея о многом-многом.
– Женщина, вам плохо? – участливо спросила официантка, склонившись к ней.
Наталья вскинулась, смутилась и сквозь слезы улыбнулась:
– Нет... Просто я... – Глянула в окно, а там никого. Она суетливо подхватилась, сунула официантке деньги. – Извините... это со мной бывает.
Выскочила на улицу. Ни старухи, ни...
– Привиделось, – проговорила Наталья, идя к стоянке такси. – Надо поспать. Я устала. Я очень-очень устала...
Таксист подвез ее к дому, она, не глядя, вытащила купюру, отдала ему пятьсот рублей и побежала к подъезду.
– Э! А сдачу? – крикнул вдогонку таксист.
Не докричался, пассажирка заскочила в подъезд.
Дома Наталья приняла таблетку снотворного, постояла под душем, но сон не шел. Она приняла вторую таблетку. Немного полежала. Спать не хотелось. Выпила третью. Только начала придремывать, раздался звонок, пришлось встать, идти в прихожую – трубка лежала в сумке. Пока дошла и нашла телефон, звонить прекратили. Наталья не посмотрела, кто звонил, вернулась в комнату, легла, проворчав:
– Теперь не усну. – И села. – Я же забыла выпить снотворное.
Подумала и проглотила две таблетки. Посидела, вспоминая, что сегодня не сделала, но должна была, что-то важное, связанное... Связь у нее на сегодняшний день одна, все на этой связи завязывается. Вспомнила! Наталья взяла телефон со стола, позвонила Глебу.
– Наташка, я тебе недавно звонил. Как себя чувствуешь?
– Я? Прекрасно. Да, прекрасно, а почему ты спросил?
– Когда ты была у нас...
– А, нет-нет, это прошло, – поспешно сказала она. – Ты где?
– Здесь, на даче.
– Не уехал, значит. Глеб, почему ты не уехал?
– Наташа, нельзя же так сразу! Родители обидятся. Они каждый день приезжают, приезжай и ты на свежий воздух.
– Хорошо, хорошо. Завтра приеду... Или нет, послезавтра. Что-то я тебе хотела... Ах да! Глеб, я видела ее.
– Кого?
– Женьку, – шепотом сказала она.
– Кого?!
– Да-да. Да. Ее. Она здесь, в городе.
– Наташа...
– У, сразу какой тон, – рассмеялась она. – А я не сошла с ума, говорю правду, но ты мне не веришь. Скажи, не веришь?
– Наташа, тебе показалось. Хочешь, мы с Эллой приедем к тебе прямо сейчас?
– Ой, не надо. Уже поздно, я ужасно хочу спать, еле держусь. Если засну, а я обязательно засну, меня пушкой не разбудишь. Все-таки не веришь... И не уехал... Жаль.
– Наташа, ты хорошенько выспись, а завтра мы заедем за тобой.
– Погоди, Глеб, не бросай трубку. Я расскажу тебе одну историю... очень любопытную... и плохую... Не пугайся, не все плохие истории оборачиваются несчастьями для тех, кому их рассказывают...
Она говорила и говорила, не давая ему вставить слово, говорила взахлеб и долго, а когда захотела послушать его – трубка не отвечала. Наталья нажимала на кнопки, а дисплей не светился. О, да это батарея села. Вздохнув, она кинула телефон на стол, где лежали таблетки и стоял стакан с водой. Одну кинула в рот, запила водой, потом машинально, сосредоточенно о чем-то думая, бросала в рот таблетки и запивала. Упаковка закончилась, а спать не хотелось. В аптечке она нашла другие таблетки, прочитала инструкцию и принялась поглощать их. Голова приобрела легкость, наконец, ее потянуло в сон, причем мгновенно. Наталья легла на бок, накрылась одеялом, свет не выключила, при свете как-то спокойней, а то откроешь глаза, а вокруг темнота... Страшно.
