вы тоже ее любили. А потому, что это правильно. И даже лучше, чем правильно, если это у нас пойдет. Если увидите недостатки, я должен знать. Если это не выстрелит, я тоже должен знать. Это ее лицо и ее сердце, так что я просто должен знать.
Джонас уже стоял у доски и изучал наброски.
– Ты и так знаешь, что это пойдет. Ты и так знаешь, что это более чем правильно. Да, это в ее память, но… – он осекся. – Давай ты, – буркнул он, обращаясь к Бик.
– Я читаю.
– Могу вам сказать, что дальше по сюжету, – начал Райлан. – Я уже у себя в голове все сложил.
Бик погрозила ему пальцем:
– Тихо. Вытащи ее из Бруклина, помести в Сохо. Пусть у нее там будет лофт. А чтобы себе его позволить, она работает в галерее внизу.
– Окей. – Райлан кивнул, обдумывая идею. – Окей. И тогда она привязана к Манхэттену, это лучше.
– У тебя она во время ограбления магазина спасает женщину. Нельзя, чтобы ребенка? Типа десятилетнего мальчика, уличный мальчишка. Так будет трогательнее.
– Может, и правда лучше будет. Подумаю.
– Я тебе вот что скажу. Код срочности в «Скорой», потом ее пытаются вернуть, а тем временем ее дух бродит – как у тебя называется между здесь и там? Это может быть и магия – когда ее возвращают и она дышит. Да, вполне может быть магия. – Бик обернулась к нему: – Насколько тебе тяжело будет все это писать и иллюстрировать? Возвращать ее?
– Может быть утешением. – И уже было. Какой-то позитив выжать из ее утраты. – Но это только если у меня получится что-то стоящее.
– Уже получается. Джонас?
Райлан взял себя в руки, улыбнулся.
– Вот Истинный Ангел. Да будет долгим ее полет.
«Истинного Ангела» выпустили во вторую годовщину смерти Лорили. Райлан дал ей в противники Ужаса – полудемона, заражающего людские души так, что обычные неприязненные чувства и недовольство превращаются в безумные зверства.
Работа занимала Райлана, отвлекала, а прием, оказанный «Ангелу» читателями, подстегнул его дух и укрепил компанию.
К лету, к концу очередного школьного года, он принял тот факт, что ему нужно что-то менять. Ради детей, ради себя, ради качества собственной работы.
Он взял долгий, давно заслуженный отпуск – неделю на пляже только с детьми.
Оставив позади всякую мысль о работе, он плюнул на все правила насчет режима сна и питания, и мир наполнился песчаными замками и потоками санскрина, жаренными на гриле сосисками и морепродуктами. Райлан просыпался от шума океанских волн и прыгающих у него на кровати детей.
Ночью, если он не сваливался в мертвый сон после солнца и моря, как его дети, то сидел на маленькой веранде, глядя на звездный дождь над темным морем.
Когда ему приснилась Лорили, она была одета в длинное белое платье с лиловыми цветами. Он это платье помнил. Одно из последних, которые он заставил себя отдать на благотворительность.
Она стояла у перил веранды, океанский бриз шевелил ее волосы, фигуру омывал лунный свет.
– Мы всегда любили сюда приезжать. Думали, что когда-нибудь купим себе коттедж или бунгало. – Она улыбнулась, оглядываясь. – Так и не успели.
– Слишком многого мы не успели.
– Самое важное успели. Вот они там спят в доме, свернулись, на солнышке нагревшись, и Джаспер сторожит их сон.
– Он не меньше их любит пляж. Я сейчас мог бы здесь купить себе что-нибудь. «Истинный Ангел» серьезно пошел вверх. Мог бы себе приглядеть местечко на Кейп-Мэй, ближе к дому, но…
– Даже хорошему отцу трудно делать все одному.
– Боюсь, что я кое-что пустил на самотек. Добыть две дюжины капкейков – без глютена – для одноклассников Брэдли, проверить, чтобы у Марии была лента именно нужного цвета, под стать ее наряду – девушка фанат моды. Как ты все это успевала?
– Милый мой, у меня был ты, так что мне не надо было добывать капкейки, ты их покупал в пекарне. Когда я не могла найти нужную ленту, ты находил заколку с цветочком, и этого хватало.
Она уютно села рядом с ним, взяла бокал вина, который он едва пригубил.
– Если тебе нужна помощь, ничего стыдного в этом нет.
– Не в том дело. Каждый раз, как я начинаю искать няню, у меня чувство, что это не то, что это неправильно. Для них, для нас. Не знаю, почему, но ощущение именно такое.
– Знаешь, знаешь. – Она потрепала его по ноге, отпила вина. – Точно так же, как знаешь ты, что должен делать, что тебе нужно сделать. И в глубине души – хочется сделать.
– А это ощущается как бросить тебя, отвернуться от всего, что у нас было, что мы построили, чего нам хотелось.
– Райлан, милый, это я тебя бросила. Против воли, против своего желания, но я тебя бросила. И теперь ты должен делать то, что нужно для наших деток и для тебя. – Поставив бокал, она поцеловала Райлана в щеку. – И я на тебя рассчитываю.
Она встала, расправила белые крылья и улетела в ночь.
Вернувшись в Бруклин, Райлан сделал болезненно точные приготовления к празднику для обоих детей, а потом куда более простые – к встрече с партнерами.
Она подразумевала конференц-зал на третьем этаже и заказ ланча из китайского ресторана.
Джонас, чисто выбритый после зимнего эксперимента с бородой, ухватил курицу в кисло-сладком соусе.
– Марта мне только что выдала отчеты по «Ангелу» и по «Снежному Ворону» – предзаказы на июльский выпуск. Я их вам обоим скину и сюда выведу, чтобы за едой настроение было хорошее. Потому что, парни, мы прем в гору!
– Приятно знать. – Бик ловко орудовала палочками в лапше. – Потому что я тут пописала на бумажку сегодня. К весне нам с Пэтс еще один рот кормить.
– Ни фига себе! – Джонас указал на нее пальцем, а Райлан вскочил, оббежал вокруг стола и обнял ее. – Залетела?
– Именно так. Пока что не афишируем, и еще нужно официальный тест в клинике, но вам надо было сказать.
– И как ты? – спросил Райлан. – Как самочувствие?
– Лучше не бывает, пусть бы так и дальше. И рада до чертиков, как последний псих. Только вот что, парни: не хочу пока никому говорить, пока не пройду по докторам, все не выясню, что все в полном порядке и идет как надо. Так что, Джонас, рот на замке.
Он состроил обиженную физиономию:
– Рот на замке я держать умею.
– Обычно его заваривать приходится. Но тут я серьезно. Рот на замке, пока я не дам отмашку.
– А чего ты на Райлана
