— Ваш дядя снова на телефоне.
Я подошел к телефону, стоявшему в заднем офисе. Звонил Гарбер; он с самого начала разговора был осмотрительным и осторожным, что сразу меня насторожило. Первым его вопросом было:
— Ну как ты?
— Отлично, — ответил я. — А ты?
— Как там идут дела?
— Плохо, — сказал я.
— С шерифом?
— Нет, с ней все в порядке.
— Элизабет Деверо, так? Мы как раз сейчас проверяем ее.
— Каким образом?
— Получаем по закрытым каналам сведения о ней из Корпуса морской пехоты.
— Зачем?
— Возможно, получим что-нибудь, что можно будет потом использовать против нее. Тебе это тоже может пригодиться на каком-то этапе.
— Побереги свои силы. Она не доставит проблем.
— А тогда кто доставит?
— Мы, — ответил я. — Или ты. Или еще кто-то. Армия, я хочу сказать. Они патрулируют за ограждением Келхэма и стреляют в людей.
— Ну, уж это абсолютно невозможно.
— Я сам видел кровь. Да и обломки машины они тоже подчистили.
— Не может быть.
— Но именно это и происходит. И ты должен это остановить. Ведь сейчас ты нажил себе серьезную проблему, но, похоже, собираешься раздуть из нее Третью мировую войну.
— Ты явно ошибаешься.
— Тут двух человек избили, а одного убили. Так что я не ошибаюсь.
— Как убили?
— Так, что он больше не живой.
— И каким образом?
— Он умер от потери крови, получив огнестрельную рану в бедро. Была предпринята неуклюжая попытка остановить кровотечение с помощью армейского санитарного пакета. А я нашел гильзу от натовского патрона недалеко от места убийства.
— Это не мы. Я знаю.
— Ты знаешь? — переспросил я. — А может быть, я знаю? Ты там у себя предполагаешь, а я здесь, на месте, вижу.
— Это незаконно.
— Ты еще будешь мне рассказывать?.. В худшем случае, это политическое решение. В лучшем — у кого-то поехала крыша. Ты должен выяснить, что происходит, и остановить это дело.
— Как? — спросил Гарбер. — Ты хочешь, чтобы я вломился в кабинеты старших офицерских чинов и обвинил их в вопиющем нарушении закона? Может быть, самом серьезном за всю военную историю Америки? Да меня еще до обеда закроют в камере, а на следующее утро будет трибунал.
Я замолчал. Перевел дыхание. Спросил:
— Существуют имена, которые мне нельзя произносить в разговоре по незащищенной линии?
— Существуют такие имена, о которых ты вообще и знать не должен.
— Вся эта ситуация ускользает из-под контроля. А дело становится все хуже. Я уже видел трех юристов, проследовавших в Келхэм и обратно. Кто-то должен принять какое-то решение. Тот офицер, о котором мы говорили, должен быть удален с базы и передислоцирован в другое место. И немедленно.
— Этого не произойдет. По крайней мере, пока Косово считается важным объектом. Этот парень может остановить любую войну в одиночку, без посторонней помощи, понимаешь?
— Господи, да ведь он один из четырех сотен таких же парней.
— Но политическая и военная ситуация уже не та, что была два года назад. Подумай об этом. Он станет новым Одиноким рейнджером.[34]
— Он станет заключенным в Левенуорте.[35]
— Мунро так не думает. Он говорит, что офицер, о котором идет речь, вероятнее всего, невиновен.
— Тогда мы должны действовать, исходя из ситуации. Необходимо закончить возню с юристами и прекратить патрулирование за пределами ограждения форта.
— Да мы и не патрулируем за пределами ограждения.
Я сдался.
— Что-нибудь еще?
— Еще один момент, — ответил Гарбер. — Я должен это сделать. Надеюсь, ты поймешь.
— Попытаюсь.
— Тебе пришла открытка от брата.
— Куда?
— На твой офис.
— И ты ее прочел?
— Армейский офицер не обладает привычкой соблюдать права личности.
— Об этом тоже сказано в уставах? Вместе с обязательной для всех прической?
— Ты должен объяснить мне смысл этого послания.
— А зачем? Что он в нем пишет?
— Картинка на лицевой стороне изображает центр Атланты. Открытка была отправлена из аэропорта Атланты одиннадцать дней назад. А текст сообщения такой: «Направляюсь в город под названием Маргрейв, расположенный к югу отсюда; еду по делам. Но я слышал рассказ о том, что там умер Блайнд Блейк,[36] потом тебе расскажу». Затем следует подпись «Джо», это его имя.
— Имя своего брата я знаю.
— А в чем смысл послания?
— Это личное письмо.
— Я приказываю тебе объяснить мне это. Прости, но я обязан знать.
— Ты же ходил в начальную школу. И умеешь читать.
— В чем его смысл?
— Смысл в том, что в нем написано. Он направляется из Атланты на юг, в город под названием Маргрейв.
— Кем был этот Блайнд Блейк?
— Гитаристом в далекие времена. Играл музыку в стиле блюз. Один из первых легендарных музыкантов.
— А зачем Джо понадобилось информировать тебя об этом?
— Общие интересы.
— А что Джо имел в виду, когда писал, что потом тебе расскажет?
— Именно то, что писал.
— Что расскажет тебе о чем?
— О легендарном Блайнде Блейке, разумеется. О том, действительно ли он умер именно там.
— А почему так важно знать, где этот человек умер?
— Это, конечно, не важно. Просто это факт. Вроде коллекционирования бейсбольных карточек.
— Так он действительно пишет о бейсбольных карточках?
— О чем ты, черт возьми, толкуешь?
— Это код к какой-то другой информации?
— Код? Да какой это, к черту, код?
— Но ты сегодня звонил в его офис, — сказал Гарбер.
— Ты и об этом знаешь?
— У нас задействована система оповещения.
— Девушка в его офисе?
— Я не имею права обсуждать такие подробности. Но мне необходимо знать, зачем ты ему звонил.
— Он же мой брат.
— Ну, а почему именно сейчас? Ты хотел спросить его о чем-то?
— Да, — ответил я. — Я хотел спросить его о том, как он поживает. Просто хотел пообщаться.
— Но почему сейчас? Что-нибудь, связанное с Келхэмом, возбудило твое любопытство?
— А вот это тебя не касается.
— Меня все касается. Помоги мне в этом деле, Ричер.
— Две чернокожие женщины были убиты до Дженис Мэй Чапман. Ты хоть знаешь об этом? Ведь это то, что ты должен постоянно держать в памяти, если размышляешь о политических кампаниях. Мы не обращаем внимания на смерть этих женщин, а затем, когда убивают белую, наши головы буквально взрываются.
— Ну а при чем здесь Джо?
— Я встретился с братом второй жертвы. И это заставило меня подумать о своей семье. Только и всего.
— Джо говорил тебе что-нибудь насчет денег из Косово?
— Я его не застал. Его не было в офисе. Он был в Джорджии.
— Снова Атланта? Или Маргрейв?
— Понятия не имею. Джорджия — большой штат.
— Ладно, — сказал Гарбер. — Прости за вторжение в твою жизнь.
— А кто все-таки волнуется по поводу денег из Косово?
— Я не имею права обсуждать это, — отрезал он.
Закончив разговор с Гарбером и сделав несколько продолжительных вдохов и выдохов, я поднялся к себе в номер, разложил новую рубашку на кровати и принялся обдумывать предстоящий ужин с Элизабет Деверо. До него оставалось три часа, и за это время мне нужно было сделать только одно дело.
Я вышел через главный вход отеля и, пройдя по узкому переулку между аптекой и магазином строительных товаров, вышел на другой его конец, по одну сторону которого располагалось кредитное бюро, а по другую — бар «Браннанс». К тому месту, где было обнаружено тело Дженис Мэй Чапман. Куча песка лежала на прежнем месте; песчаная масса была сухой, покрытой сверху тонкой коркой, прохудившейся в нескольких местах под действием настойчивых порывов бриза. Я обошел вокруг нее, наблюдая за тем, что происходит на односторонней улице. Но почти ничего и не происходило. Поскольку база была закрыта, то и некоторые бары тоже закрылись. Какой смысл открываться, если нет посетителей. Элементарный экономический расчет.
Но бар «Браннанс» был открыт. Демонстративный оптимизм, а может, просто некая долговременная традиция. Я вошел внутрь и не увидел никого, кроме двух похожих друг на друга парней, суетившихся возле полок со спиртным, которое продавалось навынос. Они, похоже, были братьями, в возрасте между тридцатью и сорока; разница у них могла быть года в два, как у нас с Джо. Как разумно устроен мир, который собирается обеспечить мне преимущество… Их заведение было таким же, как и тысяча баров в городах, возле которых расположены базы, виденные мною до этого; комплекс установленных в ряд автоматов, предназначенных для превращения скуки в наличные деньги. Этот бар был солидного размера. Я подумал, что в прошлом в этом помещении располагался небольшой ресторанчик, но судьба маленьких ресторанчиков — превращаться в большие бары. Внутренняя отделка здесь была лучше, чем во многих других подобных заведениях. На стенах висели рекламные постеры туристических компаний с фотографиями крупнейших городов мира в ночное время. Никаких местных пейзажей, что весьма разумно. Если в течение шести месяцев торчишь поблизости от этого места, то тебе вовсе не хочется на каждом шагу натыкаться глазами на то, что с ним связано.
