— Однако он пошел на такое не сразу, — вставил Юрий.
— Совершенно верно, — согласился Алексей. — Как я уже сказал, сначала наш убийца просто об этом думал и долго боролся с собой. Возможно, Шубин как-то лечил самого себя, оттягивая этот критический момент. Но случай воплотить свои мечты в реальность все же представился ему. Однажды он увидел Юлю Аронову и четко понял, что всю жизнь хотел заполучить именно ее. На его счастье, в семье у девушки как раз серьезные проблемы. Аронов только внешне смирился с выбором дочери. В душе же он молился, чтобы его зять Липецкий как можно скорее оказался на том свете.
— Как же он с Ароновым-то встретился? — поинтересовался майор.
Алексей изобразил гримасу удивления:
— Думаю, впервые это произошло в ресторане «Дары моря», который они оба регулярно посещают. Перед Михаилом Васильевичем Ароновым предстал известный психотерапевт, богатый, успешный молодой человек. Он заявил ему о своей давней симпатии к его дочери, и предприниматель решил прибегнуть к его помощи. Как он все это обмозговал — мы сами видели в записи. Подстраховавшись на всякий случай, Шубин записал их последующие встречи.
Юрий поскреб небритый подбородок:
— Теперь понятно, почему Аронов так ни разу и не свозил зятя в Москву, к светилам нейрохирургии. Татаринов тоже неплох, однако до них ему все же далеко.
— Именно так, — подтвердил Алексей. — Когда «несчастный случай» не сработал, пришлось задействовать гипнотические способности Шубина — претендента на место второго зятя Аронова. Валерий где-то якобы случайно пересекся с Кириллом, «обработал» его и больше не выпускал из поля своего зрения. Кроме того, под его постоянным контролем находились три проститутки, обращавшиеся к Шубину как к известному врачу. Девушки намеревались бросить свое постыдное занятие и надеялись, что Валерий подлечит их психику. Ведь часто бывших жриц любви снова и снова тянет к прежнему занятию, а они хотели больше никогда даже не вспоминать об этом. Бедняжки и не подозревали: их назначили на роль жертв.
— Значит, из дома и больницы Липецкого выманивал именно Шубин? — уточнил Алексеев.
— Конечно, — кивнул капитан. — Думаю, Шубин звонил Кириллу на мобильный и произносил какие-то кодовые слова. Могу предположить, что он звонил и девушкам. В распечатках их разговоров найдены никому не принадлежащие номера телефонов. Валерий использовал их для одноразовых бесед. Девушки не боялись своего врача. Они доверчиво шли с ним на контакт. Он же сажал их в машину, где на заднем сиденье сидел введенный в транс Кирилл, и вез в парк Героев. Липецкий присутствовал при ужасных картинах убийств. Затем Шубин беседовал с ним, стараясь исказить его впечатления, и подстраивал доказательства виновности Кирилла — для нас. С Линды он снял дорогой браслет Клецковой и подложил на место убийства Кирилла пуговицу, Лоле подкинул толстую золотую цепь Липецкого. Рукава пиджака Кирилла убийца забрызгал кровью… В общем, Шубин «слепил» из Липецкого готовый продукт для психбольницы со строгим режимом содержания.
— Понятно, — согласился майор с его доводами. — Интересно, предъявят ли Аронову обвинение в покушении на убийство? Все же имеется запись.
— Смотря какие у него отношения с нашим начальством, — криво усмехнулся капитан. — Поживем — увидим. Только мне все же непонятно, почему лучший психотерапевт области не смог добиться такого результата с Липецким, на который он рассчитывал?
— Татаринов нам сказал: сильнейшая травма головы у Кирилла разрушила планы Шубина, — усмехнулся и его коллега. — Кирилл неожиданно вспомнил все, даже то место, где хранилось орудие преступления, которое мы никак не могли отыскать.
Раздался телефонный звонок. Полковник Назаров хотел видеть их обоих.
* * *
Проведя ночь в пустой квартире Сирченко, Юля вернулась к себе и принялась медленно складывать свои вещи в большие кожаные чемоданы. Она решила дождаться похорон мужа и сразу же уехать из города — как она полагала, навсегда. Оставаться в Южноморске, где прошло ее детство и где она испытала счастливые мгновения жизни, было выше ее сил. Сегодняшний день женщина планировала провести в гостинице. Каждую минуту сюда могли нагрянуть родители, с которыми ей совсем не хотелось встречаться. Однако общения с отцом Юле избежать не удалось. Он, как вихрь, ворвался в квартиру дочери.
— Черт знает что такое! — не поздоровавшись, забрюзжал он. — Если бы не мой знакомый генерал, меня бы уже посадили за организацию убийства твоего дебила-муженька! И кто выискал все эти факты? Неужели этот придурок нацарапал предсмертное письмо?
Юля смело посмотрела ему в глаза:
— Не надо делать из меня дуру, папа, — тихо сказала она. — Ты прекрасно знаешь: существует диск, на котором записана ваша беседа с Шубиным — во всех подробностях. Ты просишь его подрезать тормозной шланг машины Кирилла. Я удивлена — почему тебя все же не арестовали?
Он опустился на диван и провел рукой по своей покрасневшей щеке.
— Ты о чем, девочка?
— О твоем сговоре с Валерием. Он устраняет Кирилла, а ты отдаешь ему меня. — Она горько улыбнулась: — Только почему же никто из вас не поинтересовался моим мнением на этот счет?
Аронов тяжело задышал:
— Это бред!
— Если и бред, то вполне реальный и зафиксированный на камеру, — откликнулась дочь. — Я видела этот материал, так что со мной ты можешь быть вполне откровенным.
Выражение лица дочери Аронову явно не понравилось.
— Ты обвиняешь меня…
Она перебила его:
— Да, папа, обвиняю! И не стоит тебе разглагольствовать о своей любви ко мне, особенно теперь, когда на твоей совести — пять трупов!
Михаил Васильевич растерянно оглядел ее комнату:
— Но я не мог допустить, чтобы какой-то голодранец транжирил деньги моей дочери…
— Этот голодранец, мой бедный Кирилл, вчера спас мне жизнь, — заметила Юля. — Зато твой протеже чуть не убил меня!
На отца было страшно смотреть.
— Я не знал, с кем связываюсь. — Он достал платок и вытер капли пота. — Подумать только: известный психотерапевт — маньяк!
— Тебе следует быть поразборчивее в своих знакомствах.
Аронов побагровел еще сильнее:
— Как бы то ни было, я старался для тебя!
— Понимаю.
Она уже закончила укладывать первый чемодан. Только теперь отец обратил на это внимание:
— Ты куда собралась?
— Я уезжаю, папа.
— Если отдохнуть, за границу, то это правильно, — одобрил он.
— Ты меня не понял. Я уезжаю навсегда.
— Ты покидаешь родной город… и нас с матерью?! — До него начал доходить смысл ее фразы.
— Да, папа.
— Но ведь… — он чуть не задохнулся, — ты же не проживешь одна!
— Пока что у меня есть и деньги, и специальность, — парировала Юля. — И я постараюсь.
Он грузно поднялся и загородил своим телом дверной проем:
— Только через мой труп!
Женщина с трудом усмехнулась:
— Ты уже влез в мою личную жизнь, отец, и разрушил ее. Не надо повторять старую ошибку.
Она подхватила чемодан и сумку и властно отстранила отца рукой. Аронов невольно отступил в сторону.
— Ты еще вернешься к нам, — процедил Михаил Васильевич.
— Возможно, хотя вряд ли. — Она резким движением бросила на стол ключи от машины. — Это твой подарок. Надеюсь, я сама себя обеспечу.
Мужчина тупо смотрел, как дочь уходит из его жизни, но все еще пытался убедить себя в невозможности всего происшедшего.
— Ты еще вернешься! — выкрикнул он ей вслед.
Юля даже не обернулась.
* * *
Выйдя из дома, Юля взяла такси и попросила подвезти ее к зданию гостиницы «Морская». Там она сняла маленький номер с видом на море и набрала номер капитана Сирченко. Тот откликнулся сразу: совещание у полковника уже закончилось.
— Здравствуйте, Юля.
— Здравствуйте, товарищ капитан. — Ее голос звучал чуть повеселее, чем пару дней тому назад. — Я сменила место жительства. У гостиницы «Морская» есть небольшой уютный ресторан. Не желаете ли выпить со мною чашечку кофе?
— С удовольствием!
Он примчался на всех парах, и они выбрали уютный столик на веранде, заказав пирожные и кофе со сливками. Алексей во все глаза смотрел на Юлю и поражался переменам, произошедшим в этой женщине. Казалось, она за считаные дни стала старше, мудрее, и эта новая Юля Липецкая была незнакома ему, однако нравилась еще больше.
— Я ушла из-под родительской опеки, — сообщила она ему, отпивая глоток кофе.
— И что планируете делать дальше?
— Уехать подальше отсюда.
Это его задело:
— Новую жизнь можно начать и в этом городе.
— Здесь мне не дадут это сделать. Лучше бы моим родителям не знать, где я.
— Послезавтра похороны вашего мужа.
— Я знаю. — Она ложечкой помешала в чашке. — После них я сразу же уеду.
