двадцати четырех часов.
Я глянул на Блейк. Мы встретились взглядами. Неделю назад она подписала контракт с известным домом мод, став официальным лицом марки на грядущий сезон. С Заком они познакомились на какой-то тусовке. Брат работал в одном популярном клоповнике, где тусили знаменитости, а вышибалы напоминали разозленных ротвейлеров. Когда надо, Зак мог быть до чертей обаятельным. Он был на дюйм выше меня, не такой широкий в плечах, а волосы всегда стриг по-армейски коротко. В его чертах было больше от матери, чем от отца. Смазливая саркастическая морда, которую многие находили привлекательной. Я неоднократно бил его по этой морде.
Он впервые привел девушку в родительский дом. Впрочем, я сомневался, что, встретив Блейк, Закари Лоренс Митчелл перестанет приударять за девчонками. Хотя, признаю, я всегда думал о нем хуже, чем он заслуживал.
Брат перегнулся через стол с бутылкой вина. Я отодвинул бокал.
– Уверен, старик?
– Уверен.
– Завязать с выпивкой в разгар праздников? Ну-ну.
Диана смотрела на меня, ее глаза умоляли: «Дэниел, ни слова, черт бы тебя побрал». Думаю, мама никогда не осознавала масштабов, которые приняли наши с Заком пристрастия – разные, как и мы.
Последний раз мы с братом виделись в августе. Закари был настолько обдолбан, что не мог говорить, лишь издавал какие-то тихие беспомощные звуки горлом. Я грозился застрелить его, если он немедленно не заткнется. А он рванул рубашку на груди, пуговицы застучали по полу, и, клокоча, точно индюк, показал, куда стрелять. Я не выдерживаю, ору что-то вроде «ну все, ты труп, твою мать» и бросаюсь за ружьем. Каждую нашу встречу происходило одно и то же. Старая добрая традиция мужчин семейства Митчелл. Если бы не Утвиллер, не знаю, чем бы все кончилось. Через месяц брат угодил в реабилитационный центр.
Диана положила мне брюссельской капусты.
– Почему ты приехал без Вивиан?
Скрипнув зубами, я отодвинул капусту на край тарелки.
– Она часть нашей семьи, – упорствовала мама. – Где она?
– Вернулась в Кливленд.
– Ты должен позвонить ей.
– Прошло три месяца. – Зак полил мясо клюквенным соусом. У меня забегали мурашки по спине, и я прогнал вставшее перед глазами лицо Майка. – Такая малышка, как Виви, давно нашла себе кого-то.
– Закари, – предупредил я.
– Если бы у вас был ребенок…
– Вместо ребенка у них непреодолимые разногласия. – Брат вновь подхватил бокал. – Уверен, именно это будет указано в бумажке о разводе. Ужасный итог!
Я поймал себя на мысли, что как будто смотрю по «ящику» документалку о себе. Знаете, такие, где рассказывают о человеке, который наделал кучу ошибок в жизни и теперь пытается все исправить. «Как я надрался в баре, сел за руль, сбил парня, оказавшегося наемным убийцей, уехал с места аварии – и что из этого вышло. История Дэнни». В моей документалке полно склеек с комментариями моих знакомых, моего арт-агента, Вилли, Софии, Вивиан, ее отца, ее друзей, считающих меня маньяком и отморозком. А также надписей на экране под функциональную музыку. «На данный момент Дэнни четыре дня как не прикасался к бухлу». «Мать и брат Дэнни сдержанно обрадовались встрече с ним на сочельник». «Жена Дэнни ушла от него». «Пес Дэнни закопан на заднем дворе его дома». Далее идут общие планы Ведьминого дома, леса и меня на матрасе на земляном полу, с равнодушной скукой в блеклых глазах: «Этот парень споткнулся несколько раз, а потом было поздно». Вот и все, ребята!
– Дэн, я была на твоей выставке в октябре, – прервав затянувшуюся паузу, бодрым голосом сказала Блейк.
Вивиан тоже отлично держалась, когда я впервые привел ее сюда: сидела на том же месте, на котором сейчас сидела Блейк, я весь вечер не отводил от нее глаз, а на обратном пути мы занялись любовью в машине.
– Откровенно говоря, я под большим впечатлением, – добавила Блейк. – Зак много рассказывал о тебе.
Я посмотрел на брата. Он пожал плечами и ухмыльнулся. Господи, в какой момент мы стали такими?
– В самом деле? Закари никогда не отзывался обо мне излишне благожелательно.
– Слышал, ты закорешился с Кори Тейлором [11].
– Он был на открытии «Пустых комнат».
– Дэнни, – брат проникновенно заглянул мне в глаза, – так и знай: твоя маска ощутимо страшнее.
Мама с Блейк остались убирать со стола, а мы с Заком вышли на заднюю веранду. Синие сумерки сменились темнотой. Время от времени брат поглядывал на свой мобильник, на экране которого высвечивались бесконечные эмодзи с сердечками, отпечатками накрашенных губ, рокерскими «козами». Он всегда легко заводил друзей.
– Сегодня ты невероятно терпелив. – Закари с опаской вгляделся в мое лицо. – Что случилось? Ты узнал, что смертельно болен? Или принял Иисуса Христа как своего Спасителя? Впрочем, во всем черном, с длинными патлами ты больше похож на жреца Церкви Сатаны, который держит в подвале мертвых змей для ритуалов.
– У меня выдался трудный месяц.
– Ты трезв.
– Трудный не поэтому. – Подумав, я добавил: – Не только поэтому.
Некоторое время мы молчали.
– Знаешь, – тихо произнес брат, – был там один тип, с которым мы беседовали трижды в неделю… Как-то он сказал, что иногда насилие – единственная ситуация, когда ребенок мог ощущать любовь к себе, и что потом бывает трудно встроить этот секрет во взрослую жизнь.
Мы вновь замолчали.
– Зак, пойми меня правильно, я не каждый день рассуждаю на такие темы… Когда мы повздорили с тобой в последний раз… Я бы никогда…
– Брось, старик. Все в порядке. Я тоже обошелся с тобой не слишком любезно. Дэниел?
– Да? – отозвался я. – Что, Закари?
– Помнишь, в 99-м вы с Джеймсом взяли меня на концерт Mötley Crüe?
Мемориал Холл, Дейтон, Огайо, двадцать седьмое февраля, Заку одиннадцать. Он упал нам с Джеймсом на хвост, потом месяц был моей сучкой: приносил мне завтрак в постель, поднимал мои мокрые полотенца, стирал мои вещи.
– Ты не дал мне хлебнуть пивка и сам в тот вечер не пил. Сто миль туда, сто обратно. Иначе бы мама тебя четвертовала.
– Просто на тот момент она еще не потеряла надежду вырастить из тебя человека.
– Конечно, мне было далеко до твоего бунтарского поведения, но, видит бог, я старался. Помнишь, как я угнал ее машину?
– Я угонял ее миллион раз.
Брат смотрел перед собой, в мыслях он был далеко.
– Я все помню… Тогда я был моложе, чем мне, наверное, следовало быть, но каждый миг в тот вечер приводил меня в восторг. Первой они исполнили «Доктор Филгуд». – Он чиркнул колесиком зажигалки, его лицо озарилось оранжевым светом. – Дэн, я уволился. Трудно поддерживать
