последние дураки, поверили.
– Лично я бы никогда не раскрыл этого убийства, – честно признался Попов.
– А как же он успел положить на отмель тело Дубкова, после того как выплыл из камышей? – спросил Макушкин, не уяснивший этого момента.
– За какие же грехи товарищ Мельников, – Ермолкин назвал фамилию вышестоящего прокурора, – ты посылаешь мне следователей-идиотов! – воскликнул он, воздев руки к потолку. – Неужели вы не в состоянии понять, Еремей Галактионович, что он положил тело туда до того, как выплыл на лодке на всеобщее обозрение. Он заранее изучил течение и точно знал, куда нужно положить тело, чтобы все поверили, что его выбросило течением.
– Наверное, я после больницы туго соображаю, – удрученно буркнул Макушкин.
– Видимо, у вас осложнение, разжижение мозгов, – грубо бросил прокурор вытаскивая на свет божий личину хама.
– А как восприняла разоблачение Сорокина Савицкая? – переменила разговор Таисия Игнатьевна.
– Долго не могла поверить, плакала, потом кляла его на чем свет стоит, короче, очень расстроилась, – сказал Попов.
– Бедняжка, – сочувственно проговорила Таисия Игнатьевна, – так много пережить за несколько месяцев.
– Мне пришлось быть очень деликатным, когда я рассказывал ей о Сорокине, – сказал Попов.
– В вас пропал незаурядный дипломат, Кирилл Александрович, – без тени иронии проговорила Сапфирова.
– Что интересно, – встрепенулся Попов, – так это реакция Манюни. Девочка узнав обо всем, хладнокровно заявила: «Какой подлец, надеюсь его расстреляют». И как ни в чем не бывало, пошла играть.
– Ей, вообще, ни о чем не надо было рассказывать, – недовольно заметил Скворцов.
– Попробуй утаи от нее, себе дороже станет, – горько усмехнулся Попов.
– Так почему же он все-таки убил Дубкова? – спросил Дудынин.
– Откуда нам знать? – сердито ответил прокурор. – Сорокин все отрицает до сих пор. Мало ли какая причина? Месть, деньги, женщина, все что угодно.
– Вы правы, Олег Константинович, – кивнула Таисия Игнатьевна, задумчиво постукивая ложечкой по пустой чашке из-под кофе, – теперь нам остается только гадать.
– Простите, что я проговорилась о шприце и вашем посещении дома Кречетова, – виноватым тоном произнесла Сапфирова, когда она, Скворцов и Авдеева втроем спускались по лестнице.
– Ничего страшного, – махнула рукой Авдеева, – главное, что правда о Сазоновых не выплыла наружу. Как вы думаете, Таисия Игнатьевна, эта Сазонова больна или обычная воровка.
– Думаю, воровка, – склонилась к прозе жизни Таисия Игнатьевна.
– А как ловко он отвел от себя все возможные подозрения, разоблачив Сазонову, – горько причмокнул губами Скворцов. – Подумать только, я сразу же стал к нему хорошо относиться.
– В это время он как раз стал уделять больше внимания Савицкой, – как бы невзначай заметила Сапфирова.
Скворцов покраснел и стал пристально глядеть себе под ноги.
– Я читала вашу статью об убийстве в «Лужском листке», Кира Борисовна, – обратилась Сапфирова к Авдеевой, – мне понравилось.
– Спасибо, Таисия Игнатьевна, – ответила девушка, – но боюсь, вы меня перехваливаете. Только сегодня разобралась во всей этой истории. Так что, мне еще, ой, как много надо учиться.
– Вас, дорогая моя, ждет большое будущее в журналистике, не сомневайтесь, – ободряюще похлопала по плечу Авдееву Таисия Игнатьевна.
– Вашими устами бы да мед пить, – вздохнула девушка.
Они уже вышли на улицу, пора было прощаться.
– А как вам наш прокурор? – поинтересовался у Сапфировой Скворцов.
– Многогранная личность, – сдержанно отозвалась Таисия Игнатьевна, – но в больших дозах, вреден.
Авдеева засмеялась, Скворцов улыбнулся.
Взглянув на спортсменку, комсомолку и просто красавицу, тридцатитрехлетний лейтенант несколько смущенно сказал Таисии Игнатьевне:
– А знаете, мы с Кирой перешли на ты.
– Очень рада за вас, – лукаво улыбнулась старушка. – Не провожайте меня, – предупредила она Скворцова и быстро, не оглядываясь, засеменила в сторону автобусной остановки.
Она уже давно скрылась за поворотом, а молодые люди, взявшись за руки, еще долго продолжали смотреть ей вслед.
