– Ну вот, – возмутились Лола, – а я уже подумала, что ты ради меня действительно готов на подвиги…
– Кстати, не надо недооценивать мой личный вклад в операцию, – продолжил Леня совершенно другим тоном, сухим и самодовольным. – Ведь это именно я рассчитал, в какую точку и под каким углом должна упасть телекамера, чтобы разбить сверхпрочное стекло витрины. И с оператором Первого канала я сговорился, чтобы он поставил штатив в нужном месте. Думаешь, это было просто? Ты не представляешь, сколько мне пришлось с ним выпить пива! Я уж не говорю про общее руководство операцией…
– Ты слышишь, Пу И? – воззвала Лола к песику. – Так еще немного – и мы с тобой будем вообще ни при чем! Этот ужасный человек припишет себе все заслуги! Себе и этой зазнавшейся попугаихе… а если уж по справедливости, то страховую премию заработал именно ты… – и она поцеловала песика в нос.
– Представляю, сколько он на нее накупил бы орехового печенья! – оставил за собой последнее слово Маркиз.
Лола открыла дверь своим ключом и весело завопила из прихожей:
– Ребята, я пришла! Почему никто не встречает?
В неубранной неуютной гостиной сидел Маркиз с обвязанным горлом и страдал. Лето пошло на убыль, начались затяжные холодные дожди, и Леня подхватил где-то простуду, что для него было нехарактерно. Рядом на диване возлежал Аскольд и работал котом, то есть грел хозяину бок и ласково мурлыкал. С другой стороны жался Пу И, он тоже недомогал. И только попугай, дремавший на спинке дивана, выглядел умиротворенным и вполне довольным жизнью.
– Где ты была? – хрипло осведомился Маркиз и приоткрыл слезящиеся глаза.
– Навещала Марусю в детской спортивной школе! – сказала Лола. – Она прекрасно освоилась на новом месте, разговаривает, выучила кучу спортивных терминов. Подозреваю, что она мечтает стать судьей международной категории по восточным единоборствам. Правда, на мой взгляд, она слишком много времени проводит перед зеркалом. Короче, всем вам приветы, а Перришону – поцелуй!
Лола потянулась поцеловать попугая, он заполошно замахал крыльями, как петух на насесте, и слетел с дивана.
– Ишь как его разбирает, – неодобрительно заметила Лола, – то жить не мог без своей Маруси, а то и слышать о ней не хочет!
– Правильно, Перри, – прохрипел Маркиз, – держись от женщин подальше… Мы не созданы для семейной жизни!
Лола сделала вид, что не слышит.
– А что так долго ходила? – сварливым тоном спросил Леня. – Человек тут, можно сказать, умирает…
Известно, как болеет женатый мужчина – он закатывает глаза при малейшем недомогании, плюхается на диван и начинает капризничать. Маркиз не был женат, но какая разница, если рядом находится кто-то, кто просто обязан выполнять все капризы больного! К тому же Лене и правда было плоховато.
– Ходила с Александрой выбирать свадебное платье! – невозмутимо сообщила Лола. – Господин Зозулин наконец созрел для брака! А она говорит, что просто не может его так оставить – опять куда-нибудь вляпается со своей романтикой! А так хоть на глазах будет, под присмотром… Но должна сказать, что Александра хоть и мастер по восточным единоборствам, но одеваться совершенно не умеет. Ей дай волю – на свадьбу в джинсах придет!
– А сладкого купила? – капризничал Леня. – Я чаю хочу, в горле пересохло…
– А ты горло полоскал? – строго спросила Лола, но по выражению его лица сразу поняла, что нет. Но решила не ругаться – вид у Леньки был неблестящий.
При виде большой коробки с фруктовым тортом больной слегка оживился и поплелся на кухню.
– Да, кстати, – Лола уже ловко заваривала чай и по-прежнему трещала без умолку, – совершенно случайно проезжала мимо медицинского центра «Авиценна», смотрю – объявление висит: «Срочно требуется мануальный терапевт». Не удержалась, зашла узнать – что с тем-то случилось, с Дракулой. Заглянула по старой памяти к Сильве Робертовне, она мне все и рассказала. Оказывается, кто-то запер его в подполе, полдня он там просидел, пока выбрался. А у него оказалась клаустрофобия и еще, как это, когда темноты боятся… В общем, наш Дракула совсем скис, и когда вышел – был вообще никакой, трясся весь, заикался, говорить не мог… Накололи его в «Скорой» какой-то дрянью и выпустили. Теперь у них в центре лечится пиявками и иглоукалыванием, они ему скидку приличную сделали – все-таки бывший сотрудник. Сильва его раньше недолюбливала, да и было за что, так теперь даже жалеет.
– Чего ты с этой Сильвой общаешься? – недовольно заворчал Маркиз. – Что у вас может быть общего…
– Ой, чудная тетка оказалась! – Лолины глаза загорелись. – Научила меня мантическую диагностику проводить! Это просто чудо! Все теперь могу по ладони узнать!
– Чушь какая! – Леня махнул рукой.
– Не скажи! – Лола ловко перехватила его руку и положила перед собой ладонью кверху. – Вот смотри, линия ума у тебя хорошая, голова светлая, провалами памяти не страдаешь!
– Сам знаю, что я умный! – сказал Леня.
– Дальше, физическое состояние… Вот эта линия, – бормотала Лола, уткнувшись в руку. – Вот ноги-руки, все кости целы, то есть органы опорно-двигательной системы в порядке…
Маркиз выразительно хмыкнул – такую диагностику он и сам может проводить. Лола взглянула на него искоса, и глаза ее выразительно блеснули. Она вспомнила уроки Сильвы Робертовны, а еще то, с каким пренебрежением Леня относится к женщинам, даже попугая на свою сторону перетянул.
– Линия любви чуть прерывистая, но это, пожалуй, неплохо, – Лолин голос журчал успокаивающе. – И бугры Венеры… и холм Юпитера… А вот эта линия… ой!
– Что там еще? – Леня моментально очнулся от дремы. – Что ты там увидела?
– Подожди… – Лола забормотала быстро-быстро. – Меркурий в третьей доле, полнолуние на днях… ты по гороскопу Стрелец, ну да, конечно…
– Да я вовсе не Стрелец, а Скорпион! – возмутился Леня. – Ты что, забыла?
– Скорпион? – в ужасе вскричала Лола. – Тогда все совсем плохо! Ой! – она зажала себе рот. – Ленечка, ты меня не слушай! Я глупая, ничего не умею, ничего не понимаю, запросто могу ошибиться! Да и вообще это все ерунда, ты прав – мантической диагностики не существует! Это лженаука, шарлатанство…
– Немедленно говори, что со мной не так! – Леня хотел крикнуть, но горло подвело, и он пустил петуха.
– Тише, дорогой, тише! – всерьез всполошилась Лола. – Не надо кричать, не напрягай горлышко. Все пройдет, все вылечат… – нарочно фальшивым голосом заговорила она, – только, конечно, тебе понадобится много терпения и выдержки… не волнуйся, я тебя не брошу, ну посидишь дома несколько месяцев, я буду книжки вслух тебе читать… Перришона тоже привлечем…
– Почему вслух? – слабым голосом поинтересовался Леня.
– Ну как же, глазки-то у нас слезятся… – заворковала Лола, – будет еще хуже… Ой, что я говорю, Ленечка, не слушай меня! Сейчас чайку попьем, давай я тебе чашечку подержу!
– Да я и сам могу… – прохрипел Маркиз.
– Пока можешь? – обрадовалась Лола. – Ручки не дрожат у нас пока? Ну и хорошо, ну и ладушки… А вот тут не колет? Головку мы можем влево повернуть?
Леня немедленно ощутил, что голова не поворачивается, и руки затряслись крупной дрожью. Еще у него потемнело в глазах, и сердце глухо ухнуло вниз.
– Тортика скушай, – суетилась Лола, – пока глотать можешь… Тортик мягонький…
– Не надо тортика, – прохрипел Леня и с явным трудом поднялся со стула. Держась за стены, он доковылял до своей комнаты и, мучительно кряхтя, улегся на диван, скорбно глядя в потолок.
Леня Маркиз почувствовал себя тяжело больным человеком.
Лола с удовлетворением прислушалась, перемигнулась с прилетевшим попугаем и отрезала себе большой кусок фруктового торта.
