– Ага-а-а… – протянул Дуло. – И что же вас заставило похитить его?
– Она. – Еремкина ткнула пальцем в Варовскую.
– Теперь, – Сергей хитро улыбнулся, – осталось одно вакантное место. Я имею в виду помощь следствию.
– Я сама! Сама все расскажу! – Еремкина взяла ситуацию под контроль. – Когда в пятницу вечером после работы я зашла в кабинет Свирской, там уже была Мария Варовская. Я еще удивилась, почему дверь открыта.
– А если бы была заперта?
– Я взяла ключ на охране, – улыбнулась Еремкина.
– Так просто? – удивился Сергей. – Кто вам позволил?
– Никто. Просто улучила момент и сняла его с гвоздика. Взамен перевесила ключ с соседнего. Он очень похож.
– Гениально. – Сергей перешел к Варовской: – А как вы попали в чужой кабинет?
Та сказала:
– Зачем спрашивать? Сами же просили помочь с замком.
Сергей «перевел»:
– С помощью отмычек, которые лежат в вашей сумке. Так?
Маруха кивнула.
– Машенька… – обессиленно простонал Варовский. – Ты же говорила…
Дуло его перебил:
– Кто из вас расскажет, что случилось там, в кабинете?
– Я зашла, вынула из стола ключ от сейфа, отыскала рисунок… – начала Маруха.
Еремкина перебила:
– Тут захожу я, вижу такое дело, хвать у нее рисунок…
– … потом я у нее – хвать. А она, косорукая, порвала мое ожерелье…
Дуло поинтересовался:
– Из жемчуга?
– Ожерелье рассыпалось, а Еремкина с рисунком убежала. Кобыла!
Сергей спросил Еремкину:
– Вы же собирались ограничиться фотографией?
– У меня не было выбора. Или забрать рисунок, или остаться ни с чем. – Елена Феликсовна нашла способ отыграться на Марухе: – Пока эта проститутка собирала свой жемчуг, пока она корячилась под столом, я схватила рисунок и – дай бог ноги!
– Теперь подведем итог: вы остались ни с чем, – обратился он к Марухе, после чего развернулся к Еремкиной. – А вы забрали рисунок и отдали его… Кому?
– Ему, – сказала она и ткнула пальцем в Кириченко.
Тот отодвинулся еще дальше, рискуя свалиться с дивана.
– Давай, – велел Дуло. – Теперь – твое слово.
– Что?
– Говори, зачем тебе нужен рисунок?
– Какой рисунок?
– Хочешь, чтобы за тебя рассказала бабушка? – Сергей немного смутился. – Виноват… Твоя подруга.
– Нет, – поспешил Кириченко. – Я – сам. Я все расскажу сам. Значит, так, – он пригладил рукой волосы. – Вам известно, что у меня до недавнего времени был пасынок, Гадкер Артемий. К нему обратилось с просьбой известное вам лицо…
– Мишель Пиньера, – расшифровал его слова Сергей Дуло.
– Артемий потом обратился ко мне. Я – к Лене.
– Сколько тебе заплатил Пиньера?
– Я же говорил, – вполголоса напомнил Алексей Григорьевич.
– Пятнадцать тысяч долларов, – озвучил Дуло. – По твоим словам, за эту сумму ты познакомил его с Шевелевой.
– Серьезно? – вмешалась Диана и театрально захохотала.
– Я так сказал? – удивился Кириченко.
– Именно так, – подтвердил Дуло.
– Забыл, клянусь честью.
– Не надо, – сказал Сергей. – Этим – не надо. Сколько тебе заплатил Пиньера за кражу рисунка?
– Тридцать… – шепнул Кириченко.
– Чего?
– Пиньера заплатил мне тридцать тысяч американских долларов.
Прозвучал резкий звук, словно за диваном взорвали петарду. В тот же момент Алексей Григорьевич дернулся.
– Подлец, – прорычала Еремкина, явившаяся автором убойной затрещины. – Мелкий грызун…
– В чем дело? – спросил у нее Сергей.
– Он знает…
– Придется вам объяснить.
– Мне он дал всего десять тысяч.
– Долларов? – предположил Сергей.
– Рублей! – обиженно прокричала Еремкина и потрясла растопыренными пальцами. – Моими руками горячие каштаны из огня вытащил.
– Лена, какие штаны, – заныл Кириченко, но тут же получил вторую затрещину.
– Не штаны, а каштаны, – прорычала Еремкина.
– Что было дальше?
Кириченко потер затылок.
– Я отдал рисунок Артемию, тот отнес его иностранцу.
– Тебя не смутило, что Пиньера просил фотографию, а ты отдал рисунок?
– Нет, – сказал Кириченко.
Дуло кивнул.
– Думаю, будет излишним спрашивать, почему ты молчал, когда из-за кражи рисунка терзали мою жену. – Отвернувшись от него, Сергей выразительно посмотрел на Варовского. – Ваш выход, Альберт Иванович.
– В каком смысле? – спросил тот.
– Расскажите, что делали в гостинице «Рикс» в ночь убийства.
– Я не собираюсь выслушивать оскорбления! – вскрикнул Варовский, срываясь с дивана.
– Вам не приходило в голову, что я проверил список постояльцев отеля?
– Идиот… – пробормотала Маруха. – Он все знает.
– Что-о-о-о?! – взревел Альберт Иванович, но стоило Марухе зыркнуть на него бешеным взглядом, тут же затих.
– Кто из вас будет рассказывать? – Дуло прошел вперед и остановился как раз между ними.
Первой заговорила Маруха:
– Когда рассыпалось ожерелье и я не смогла найти несколько бусин, я поняла, что могу потерять больше… Рисунок пропал, а значит, его будут искать. Найдут где-нибудь под сейфом жемчужину, выяснят, чья она, и мне – конец. Я все рассказала мужу. – Перехватив насмешливый взгляд Риты, Маруха добавила: – То, что сочла нужным. Сказала, что меня шантажировали дипломом и теперь меня посадят в тюрьму из-за кражи рисунка.
Сергей обернулся к Варовскому.
– Что сделали вы?
Альберт Иванович сцепил руки, потом стал по очереди дергать пальцы. Каждый рывок сопровождался щелчком.
– Прекрати! – не стерпела Маруха.
– Ты никогда не говорила со мной так, – возмутился Варовский.
– Теперь привыкай!
Сергей Дуло вернул Альберта Ивановича к начатой теме:
– Как поступили вы?
– Я решил, что рисунок нужно вернуть. – Варовский поправил очки и стал говорить так, будто провозглашал манифест: – Все работники галереи, все мы, несем ответственность за доверенные нам ценности. Мы имеем дело с общенациональным достоянием, с сокровищами мировой культуры…
– Заткнись, – сказала Маруха.
– Маша! – ужаснулся Альберт Иванович.
– В тему говори, иначе я все расскажу.
Варовский продолжил, время от времени косясь на жену:
– Я сказал, что рисунок нужно вернуть на место до того, как обнаружат его пропажу.
– Что вы предприняли? – полюбопытствовал Дуло.
– Вам это известно: поселился в отеле, чтобы убедить старика вернуть акварель.
Дуло задумался на минуту, потом сказал:
– В таком случае должен спросить. Откуда вы знаете Пиньеру? Это первый вопрос… Второй: как узнали, что рисунок в его номере?
– Об этом мне сообщила жена.
Дуло сунул руки в карманы брюк и перевел взгляд на Маруху.
– Ну?..
– Что ну? Я ж не совсем дура… Знала, для кого Феликсовна рисунок украла. Для Кириченко. А его пасынок подрабатывал переводчиком у Пиньеры…
– Откуда вам это известно?
Маруха показала рукой на Диану.
– Она рассказала. Моя подруга.
Дуло прошел к окну, возле которого на диване сидели Диана и Полторак.
– Ну, положим, подругами мы никогда не были… – высокомерно проговорила Диана.
Маруха злобно прищурилась.
– Ах ты тварь… Как договора для тебя выбивать, я – подруга. А теперь уже нет?
Дуло велел:
– Успокойтесь. – Потом предложил Шевелевой: – Давай, Диана, твоя очередь.
Та передернула плечиками.
– Ты и так обо всем знаешь. Что еще я должна рассказать?
– Когда Кириченко познакомил тебя с Пиньерой?
– Я уже говорила – месяцев пять назад.
– Кому ты про него говорила?
– Варовской.
– Еще кому?
– Вот ей…
– Кому ей? – уточнил Сергей.
– Беленькой Рите.
– Зачем?
– Думала, она поможет с фотографией. Хотела отработать деньги, которые муж взял у Пиньеры.
Полторак улыбнулся, развел руками, будто извиняя себя за столь пустячный проступок.
– Что ответила Беленькая? – снова спросил Сергей.
– Сказала, что ничем не может помочь.
– Какую еще информацию ты ей сообщила?
– Рассказала, что Пиньера искал родственницу, кажется, ее звали Анной… Гиппиус Анна. Сказала, что он хорошо заплатит за фотографии рисунка. Она отказалась.
– Сережа… – вмешалась Полина. – Можно спросить?
– Давай, – он прошел к окошку и стал смотреть в темноту.
Полина спросила у Шевелевой:
– Почему три месяца назад вы купили именно эту дачу?
– А что в этом особенного? – ядовито поинтересовалась Диана.
– Хотя бы то, что здесь жила Анна Гиппиус. Похоже, только вы об этом не знаете.
Диана воскликнула:
– Но я действительно об этом не знала! – Она посмотрела на Риту: – А ты?
– При чем здесь она? – спросил Сергей Дуло.
– Когда Евгений Викторович выиграл деньги и мы подбирали дом, Маргарита предложила нам эту дачу. Риелтор представился ее другом.
– Похоже, я знаю того риелтора, – среагировал Дуло. – Не Филом его зовут?
– Фил. Молодой такой, крепкий. – Диана притронулась к подбородку. – У него челюсть выдается вперед, как у Кощея. – Она ужаснулась своей догадке и протянула руку в сторону лестницы. – Боже мой, это же тот бандит!
