Марина проследила за его взглядом – и увидела выступающую из темноты огромную светло-песочную голову, приоткрытую пасть и сверкающие клыки.
Чудовище сделало шаг вперед и тихо, грозно зарычало.
Никогда ни одному человеку Марина не была так рада, как этому бордоскому догу!
– Гильгамеш! – воскликнула она радостно. – Гильгамеш, это ты! Слава богу!
Два подонка побледнели как полотно, отступили к стене и смотрели на Гильгамеша, как кролики смотрят на голодного удава.
– Это что у нас тут за герои? – раздался женский голос, и рядом с Гильгамешем появилась Ольга Максимова. – А, это Витя с Толиком! Известные личности! А ну быстро, чтобы я вас в обозримом пространстве не видела, а то Гильгамеш сегодня не ужинал!
Марина невольно рассмеялась, глядя, как улепетывают двое мерзавцев.
– Располагайтесь, – Ольга кивнула на диван, – вижу, что вы едва на ногах держитесь, вам надо прилечь.
Марина на негнущихся ногах прошла в комнату. Там было чисто и тихо, воздух свежий. Она опустилась на диван и закрыла глаза. Кажется, и правда сегодняшнего дня ей хватит надолго, уж слишком много неприятных событий случилось.
Через некоторое время в комнату, громко цокая когтями, вошел Гильгамеш и положил свою огромную голову рядом на диван.
– Ты молодец, – сказала ему Марина ласково, – мне бы такого надежного друга.
Пес понял ее слова, он рыкнул тихонько что-то приветливое. Ольга вкатила в комнату столик на колесиках.
– Выпьем чаю здесь, тут не так жарко.
Чай был сладкий, ароматный. Выпив чашку, Марина почувствовала, как к ней возвращаются силы.
– Ну, так что случилось? – спросила Ольга, когда Марина отдала ей пустую чашку, и Гильгамеш аккуратно умостил свою головищу у нее на коленях. – Вы не беспокойтесь, – добавила Ольга, видя, что Марина колеблется, – если вы не скажете ничего, я не выгоню вас глубокой ночью. Но мне кажется, что у вас такая ситуация, когда надо выговориться, а поговорить не с кем. Мама у вас далеко, а…
– Вы правы, – вздохнула Марина, – а с мужем у нас отношения отвратительные. Да мне и раньше не пришло бы в голову раскрывать перед ним душу…
И замолчала, заметив, как удивленно подняла брови Ольга. Ах да, она же никогда не была замужем, ей трудно это понять…
Тут же огромный дог весьма ощутимо боднул ее головой в живот – дескать, встретили тебя как родную, пригрели, чаем напоили, так и веди себя соответственно. Ольга права, пора Марине обо всем рассказать, честно и подробно.
– Это долгая история… – начала она.
– Ничего, у нас времени много, – улыбнулась Ольга.
– Я вышла замуж, потом почти сразу забеременела…
И Марина, не щадя себя и не стесняясь, рассказала Ольге все, что случилось с ней с того проклятого утра, когда она вернулась не вовремя с поезда и увидела в собственной гостиной своего мужа с Камиллой.
– А потом она погибла… И теперь этот тип требует, чтобы я отдала ему какой-то ключ, а я понятия не имею, что это такое! Не было у нее в косметичке ничего такого, никакого ключа! – В голосе Марина послышались слезы. – Господи, ну как же мне все это надоело!
– Может, спросить у Георгия? – неуверенно предложила Ольга и тут же осеклась. – Да нет, тогда ему придется все рассказать… А он и так сейчас расстроен смертью жены…
Марина хотела сказать, что, по ее наблюдениям, Георгий не слишком-то расстроен смертью Камиллы, а полностью погрузился в изучение записок своего деда, но вовремя прикусила язык. Но Ольга, похоже, поняла про нее что-то, что и самой Марине было пока неясно.
– Ты успокойся… – Она погладила Марину по плечу. – С ними, с Успенскими, трудно. Кому это знать, как не мне? А Георгий ведь очень похож на деда.
– Да при чем тут Георгий? – по инерции начала Марина.
Но тут Гильгамеш поднял голову и посмотрел на нее укоризненно – не глупи, мол, не притворяйся, говори все честно.
Марина опустила голову, потому что сказать-то было нечего.
– Он ведь тебе нравится, я вижу, – гнула свое Ольга, – с этим ничего не поделаешь, такие уж они люди… Я вот всю жизнь только те два года счастья и вспоминала. Замуж не вышла, хотя могла. И не раз.
Марина подумала, что между ними все же есть большая разница. Ольга так всю жизнь и прожила одна, а она, Марина, все же замужем, и у нее есть Тимка. И слушать в данной ситуации Ольгиных советов она не собирается.
Тут же она едва не вскрикнула от боли, потому что Гильгамеш сильно прикусил ее палец. Не примериваясь, она ткнула кулаком его в морду – не вмешивайся, без тебя разберемся. Дог обиженно рыкнул и вышел из комнаты.
– А почему вы с ним, с Георгием Андреевичем, не остались? – спросила Марина, видя, что глаза Ольги затуманились и руки бездумно теребят покрывало.
– Я бы с радостью! – Ольга очнулась от воспоминаний. – Но когда его начали травить, он твердо сказал, что нам не стоит встречаться, чтобы не усугублять и без того трудное положение. Еще он сказал, что думает обо мне: у меня, мол, вся жизнь впереди, а эта история может пагубно отразиться на моей карьере. Так и оказалось, но я никогда его в этом не винила!
«Работа была ему важнее тебя, и ты это поняла», – подумала Марина и наклонила голову низко-низко, чтобы Ольга ничего не сумела прочитать в ее глазах.
– А потом у него погибли сын с невесткой… – продолжала Ольга, – и я… как я хотела его утешить! Но… он был… очень гордым человеком, он не хотел показывать никому своей слабости. Никому и никогда… В общем… так мы и разошлись…
«А мне-то что с того, – зло подумала Марина, – и как мне это поможет в дальнейшей жизни? Тоже еще, учить меня вздумала, как с мужиками себя вести…»
Она тут же устыдилась. Ольга помогла ей, прибежала ее спасать ночью, а кто они друг другу? Хотя бы из благодарности нужно ее выслушать.
Но что-то Марине подсказывает, что Георгий в области чувств не слишком похож на деда. Тот бы ни за что не допустил, чтобы собственная жена наставляла ему рога, да еще так мерзко.
– Но он же не знал… – возразила Ольга, оказывается, последние слова Марина произнесла вслух. – Знаете, – продолжала Ольга, – характеры у них очень сложные. Георгий Андреевич, он… с одной стороны он был известным ученым, очень образованным, знающим человеком, серьезным и ответственным, а с другой – иногда вел себя… как мальчишка-студент.
Она ненадолго замолчала.
– Мы как-то встретились… месяца за два до его смерти. Не стану врать, что случайно, просто я узнала, что его бывший ученик защищает докторскую диссертацию, ну и пришла. Я не ошиблась – академик Успенский сидел там в первых рядах. Хоть и не он являлся руководителем, будущий доктор наук был в свое время хорошим парнем и Георгия Андреевича очень уважал, поэтому тот и пришел.
Я хотела тихонько посидеть в уголке и посмотреть на него, но он заметил меня и так обрадовался… – В Ольгином голосе послышались слезы. – Он сказал, что скучал по мне и назначил свидание – как вы думаете где? В Казанском соборе!
– В жизни не слыхала, чтобы в церкви назначали свидание, – фыркнула Марина.
– Тогда Казанский собор не был действующим, – усмехнулась Ольга, – в нем находился Музей религии и атеизма.
– Был такой музей? – удивилась Марина.
– И сейчас есть, только его перевели в другое помещение и из названия убрали атеизм. Надо сказать, музей был довольно интересный: множество экспонатов, все подлинные, экскурсии тематические проводились. Но больше всего ходила в него молодежь – студенты, старшеклассники, – а знаешь почему? Потому что туда пускали бесплатно, – рассмеялась Ольга. – Вот пригласил мальчик девочку на свидание, гуляют они по Невскому, у него денег только на две порции мороженого. А тут дождь. Они раз – и в музей. И не промокли, и время культурно провели, и на мороженое осталось.
Тем более что было в том музее два экспоната, пользовавшихся большим успехом. Это лаборатория средневекового алхимика и пыточная камера инквизиции. Все в натуральную величину, все орудия подлинные, как глянешь – мороз по коже. К тому же все расположено в подвале, в полутьме, свет тусклый – полная иллюзия.
Ну вот, и тут вдруг приглашает меня Георгий Андреевич в этот музей. Я думала – пошутил он так, юные годы вспомнил. Хотя в его юные годы музея того еще не было.
Ну, встретились мы дня через два, ведет он меня в этот музей очень целенаправленно. Хочу, говорит, тебе что-то показать.
Ну, думаю, неужто и вправду перед камерой пыток целоваться будем, как школьники? Чудно все… Нет, в другую сторону свернул, прошли один зал, а там сидит женщина такая – маленькая, худенькая, издалека посмотришь – ребенок. А как ближе подошли, так видно, что не такая и молодая. Георгий ей – здравствуй, Валечка! А она ему щебечет – здравствуй, Герочка, что-то ты зачастил к нам. Только я, говорит, тебя всегда рада видеть. А голос такой звонкий, молодой… Ну, он ей меня представил, а это, говорит, старинная моя приятельница, когда-то жили по соседству. И пошли мы дальше. Спустились ниже, по лестнице, эта Валечка нам дверь какую-то открыла, еще по коридору долго шли и приходим в очень большое помещение, а там – огромный камень, прямо скала. Спереди плоский, на нем вырублены значки какие-то и рисунки. Я удивилась, а Георгий Андреевич и говорит:
