значит?
– То есть?
– Просто любопытно. Похоже на собачью кличку.
Никнейм Карла Хансена в педофильских кругах. Его никнейм.
И Пит Хоффман не имел ни малейшего понятия, откуда он.
Он располагал минимумом времени. Говорить о серьезной подготовке к операции было смешно. Но в те времена, когда Пит готовился по-настоящему, одной из самых затратных по срокам и специфически сложных по содержанию задач было составление собственной легенды, предусматривающей ответ практически на любой вопрос, который только мог быть задан криминальной стороной. Все что угодно – лишь бы те, кого он намеревался уничтожить, смотрели на него как на своего. Все ради того, чтобы войти к ним в доверие.
– «Лацци»?
– Да, «Лацци».
Искусно выстроенная ложь – вот единственное, что могло его защитить. Между тем Ленни всего лишь хотел знать, как его зовут. И у Хоффмана не нашлось свободной минутки на обдумывание даже этого, самого простого и естественного пункта легенды.
– Ты прав, это собачья кличка.
– Я знал!
– Катрине, моя дочь, смотрела какой-то старый сериал… Ласси или Лесси… Я решил, что нечто подобное может подойти.
Вот что называется «ложь во спасенье». Но и на этот раз Питу удалось выдержать удар.
– Послушай…
– Да?
Они вернулись к роскошному панорамному окну с не менее роскошным видом. Постояли некоторое время, утопая взглядами в бескрайней синеве, а потом Ленни заговорил снова. Причем вопросы, похоже, закончились.
– Вот я все думаю о том, чем мы тут занимаемся.
– Вот как?
– Или, скорее, как мы это делаем. Все ли одинаково?
Питу Хоффману сразу захотелось замять эту тему.
Очередная проверка? Или обычная непринужденная беседа двух педофилов?
– Понимаешь, Лацци, дети ведь не чувствуют по-настоящему. Им только кажется, что они чувствуют. Мы всего лишь избавляем их от иллюзий, помогаем переформатировать, так сказать, мышление. Вот чем мы здесь занимаемся. Даем им понять, что это неопасно. Что их беспокойство не имеет никаких оснований.
Пит Хоффман усилием воли удерживал взгляд на морском пейзаже за окном.
Это ты передаешь ребенку свои больные фантазии, вот чем ты здесь занимаешься.
Море, смотри на море. Потому что ты сам ребенок, потому что ты…
– Так как ты этого добиваешься?
Тот, кто называл себя Ленни, смотрел на него и улыбался, что было еще хуже дурацкого хохота.
– Я? Чего добиваюсь?
Хоффман тоже растянул губы в улыбке.
– О чем ты?
– О твоих методах. Как ты помогаешь Катрине обуздать воображение? Почувствовать то, что есть на самом деле?
– Ну… раз на раз не приходится. У меня разные методы.
– Метод может быть только один.
– Правда? И какой же?
– Стимулирующие вещества. Для них это единственный способ расслабиться. Почувствовать любовь вместо страха.
Улыбка сошла с лица Хоффмана. Любая маска имеет свой предел прочности. В то же время улыбка Ленни по причине совершенно противоположного характера тоже исчезла, и в следующую секунду Пит снова услышал раскатистый смех.
– Страх, Лацци, не лучшая приправа к любовным играм. Точно тебе говорю! Представь, что у тебя в груди огромная пульсирующая бомба. Любовь как бомба, объемом во всю грудь – вот что они чувствуют. Представляешь, какая сила и что бывает, когда она взрывается! Ты тоже должен попробовать стимуляторы, обязательно. Тогда все поймешь сам. И твои снимки, я уверен, станут еще лучше.
Маленький плотный человечек перед ним торжествовал. Он только что облек в слова то, над чем размышлял так долго и мучительно, – свою собственную теорию счастья! Стимулирующие вещества. Любовь как бомба. Пита Хоффмана трясло.
Я дам тебе возможность в полной мере прочувствовать их страх, жалкий ублюдок.
Я дам…
Наконец, после стольких лет безупречного самоконтроля и взвешенных решений, Пит достиг ее. Точки кипения. И это означало впервые за всю карьеру выйти из роли. Просто взять и ударить, наплевав на последствия.
Он напрягся всем телом, огляделся, собираясь поднять руку…
Новый звук спас его – что-то вроде тихого металлического скрипа со стороны окна.
Пит прислушался. Легкий стук, шаги на наружной лестнице. За его спиной открылась дверь.
– Привет всем!
Мужчина с велосипедным шлемом в руке прошел мимо шляпной полки в прихожей. Одет он был в облегающий черный костюм со штанами чуть ниже колена, с молнией на шее и с карманом на руке пониже плеча, – достаточно просторным для мобильника и кредитной карты. На ногах блестящие велосипедные туфли с толстыми ремешками вместо обычных шнурков. Крепления педалей громко хлопали, когда он шагал по лакированному полу.
Ручной тормоз на гоночном велосипеде – вот что за звук слышал Пит.
– Вы наш гость из Дании, полагаю? Добро пожаловать.
Лидер педофилов выглядел совсем не так, как представлял себе его Хоффман. Он угадал только с возрастом: что-то около шестидесяти лет. Мужчина в хорошей форме и почти атлетического сложения. Волосы, лицо, манера держаться – на всем налет той особой элегантности, которая выдает генерального директора предприятия какой угодно отрасли.
– Если вы Оникс, то кое-что обо мне знаете. Потому что это вы составляли вопросы, на которые я отвечал в парке.
Он рассмеялся – вежливо, приятно. Не то что наглый, заливистый хохот Ленни.
– Вы правы. По сути, в парке вы ответили на все мои вопросы, и поэтому вы здесь, с нами. Трое тайных друзей наконец встретились.
– Ожидается и четвертый, если я правильно понял?
– Мейер подъедет позже. Захватит только кое-кого по дороге, кто значительно моложе нас.
Новый вежливый смешок, на этот раз скорее неприятный, чем странный.
– Я только приму душ. Приведу себя в порядок перед ужином в такой изысканной компании. Сегодня дуло сильнее обычного, и мне пришлось порядком попыхтеть, поднимаясь по склонам.
Он расстегнул ремешки клацающих туфель, бросил на плетеное кресло велосипедный ключ и пару тонких перчаток и достал из белого деревянного шкафа объемное махровое полотенце.
– Раз уж без движения нам не обойтись, практикуй его в двух видах, Лацци, – продолжил он, неожиданно перейдя на «ты» и уже более фамильярным тоном. – Кстати, отлично выглядишь. Велосипед и цигун, дыхание и энергия – вот все, что нам нужно.
Поскольку ванная располагалась в другом конце коридора, Оникс направился именно туда.
– И регулярное голодание тоже хорошо помогает.
На полпути он остановился, оглянулся на своих друзей по сообществу.
– Сколько раз я пытался убедить в этом Ленни. Движение, голодание, NMN [10] – вот что омолаживает наши клетки. Это же так просто, если, конечно, хочешь жить дольше.
Он прошел в ванную, запер за собой дверь. Безымянный лидер «узкого круга» и главная цель всей операции.
Тут по всему дому в трубах зашумела вода. Восьмиконечное окошко на двери ванной запотело. А Хоффман все еще стоял под впечатлением от слов, только что сказанных
