Винчестер длиной в сорок дюймов был слишком большим предметом для осторожного и бесшумного передвижения по лесу. Приходилось держать его обеими руками перед собой. Но я был рад, что имею такое вооружение. Отличный старинный экземпляр, который не подведет. Выстрел патроном двенадцатого калибра способен уладить любой спор уже в момент первого вопроса.
Это был март месяц, и здесь, в штате Миссисипи, деревья почти полностью оделись в новую листву, закрывающую от меня небо. Приходилось идти наугад. Или, как называют это некоторые люди, прибегать к навигационному счислению пути. Но в лесу это делать очень непросто. Большинство правшей, оказавшихся в незнакомой местности, начинают в конце концов кружить в направлении против часовой стрелки. Происходит такое потому, что у большинства правшей левая нога чуть короче правой. Основы биологии и геометрии. Я, стараясь избежать этой опасности, делал шаг вправо возле каждого десятого дерева, мимо которого проходил, если, конечно, пребывая в задумчивости, не забывал об этом.
Растительность была густой и плотной, но преодолимой. Я шел через густое мелколесье по земле, плотно усыпанной опавшими осенними листьями. Названий деревьев я не знал, я вообще мало в них разбирался. Стволы были разной толщины, и расстояние между ними было не более трех-четырех футов. Нижние ветви казались высушенными из-за постоянно царившей внизу темноты. Да и сейчас под кронами был полумрак. Никаких тропинок. Никаких признаков того, что растительность вокруг была кем-то недавно потревожена.
Одно обстоятельство играло в мою пользу, в то время как два других действовали против меня. Против — то, что я слишком сильно шумел, и то, что на мне была светлая рубашка. Я был слишком приметным. Незамаскированным. Не мог подобраться беззвучно. Положительным же было то, что я подходил к ним с тыла. Они должны были находиться где-то вблизи края лесополосы и смотреть перед собой. Они высматривали журналистов и излишне любопытных людей, имеющих привычку совать нос не в свои дела, а также всех прочих подозрительных незнакомцев. Любой, идущий прямо на них, становился дичью, на которую разрешено охотиться. Но я должен был подойти к ним сзади.
Я думал, что мне не придется иметь дело одновременно со многими противниками. Они, должно быть, разделились на маленькие группки, в каждой минимум два, максимум четыре человека. Они наверняка мобильны. Никаких тайных схронов или биваков. Скорее всего, они будут сидеть на поваленных деревьях или на земле, прислонившись спиной к стволам, или на корточках, всматриваясь в изменяющиеся в ярких лучах солнца заросли, пребывая в постоянной готовности подвинуться влево или вправо, чтобы поменять угол зрения и выбрать лучшую позицию для встречи с угрозой.
Я думал, что малые мобильные группки могли быть рассредоточены на весьма большой площади. Тридцатимильная протяженность ограждения означала большую площадь, которую необходимо защищать от несанкционированного проникновения. Вы можете бросить на этот лес полностью укомплектованное воинское соединение, разбить его на группы из четырех человек и разместить их на расстоянии тысячи ярдов друг от друга. А тысяча ярдов в лесу — это тысяча миль на открытом пространстве. Нет возможности обеспечить немедленное подкрепление или поддержку другими родами войск. Нет возможности обеспечить огневую поддержку. Основное правило: винтовки и артиллерия в лесу бесполезны. Слишком много деревьев на траектории полета пули или снаряда.
Пройдя примерно двести шагов в северо-западном, как мне казалось, направлении, я сбавил темп. По моим прикидкам я приближался к первому возможному пункту наблюдения, расположенному в точке девять воображаемого циферблата, значительно выше нижнего участка дороги, непосредственно на выступе, откуда отлично просматривались западный и южный участки мелколесья. Почти наверняка Брюс Линдсей был замечен именно там. Должно быть, он появился перед ними слева и был отлично виден с расстояния больше одной мили. Выйдя из укрытия, они двинулись вперед и остановились, возможно, в сотне ярдов от него. Быть может, прокричали ему какое-то предостережение или указание. Ответ Брюса, скорее всего, был медленным, или путаным, или противоречивым. Тогда они его и застрелили.
Я отошел по дуге вправо, а затем стал красться по прямой, которая, по моим предположениям, проходила позади того места, где располагалась первая точка наблюдения. Я двигался между деревьев так, будто лавировал в людской толпе: уклон вправо, уклон влево, одно плечо вперед, затем другое плечо вперед. Я постоянно водил глазами из стороны в сторону, вверх и вниз. Внимательно рассматривал землю вокруг себя. Конечно, я никак не мог избежать всего, что было на земле, но не хотел выдавать себя, а потому старался не наступать на что-либо толще, чем палка для метлы. Сухое дерево, ломаясь, издает очень громкий треск.
Я продолжал идти, пока не увидел впереди себя просвет. Дошел до края леса. Посмотрел налево, направо, сделал осторожный шаг и понял, что место, на которое я вышел, лишь отчасти то, куда я шел. То — потому что я стоял на точке, которая могла быть отличным местом наблюдения; а не то — потому что на ней никого не было.
Я стоял в одном ярде от крайних деревьев леса, из которого только что вышел, и смотрел в юго-восточном направлении. Поле обозрения было широким и имело клиновидную форму. На некотором расстоянии от меня проходила дорога на Картер-Кроссинг, рассекающая это поле по диагонали. Дорога казалась пустынной, но появись на ней что-либо, я бы сразу увидел движущийся объект. Подобным образом я смог бы рассмотреть все, что происходит в пределах четверти мили на тянущихся по обе стороны дороги полях. Отличная наблюдательная точка. Вне всяких сомнений. Но я никак не мог понять, почему она покинута. С тактической точки зрения покидать ее было бессмысленно. Стемнеет не скоро; в течение многих часов еще будет светло. И насколько я понимал, ничего в Келхэме не изменилось. Ничто не говорило о претворении в жизнь каких-то новых стратегических распоряжений. Если что и произошло, так только то, что положение батальона «Браво» стало хуже, чем было.
То, что творилось на земле, свидетельствовало о крайне несерьезном отношении к службе. Кругом пестрели окурки сигарет, вдавленные каблуками в землю. Валялась скомканная обертка шоколадного батончика. Было множество следов, подобных тем, что я видел рядом с телом истекавшего кровью журналиста на поле старика Клэнси. Увиденное меня не впечатлило. Армейские рейнджеры приучены к тому, чтобы не оставлять после себя никаких следов. Они должны перемещаться по местности подобно ду́хам. Особенно когда перед ними поставлено щепетильное задание, законность которого сомнительна.
Попятившись назад, я снова углубился в лес, остановился и сориентировался, после чего двинулся на север, держась примерно в пятидесяти ярдах от кромки леса. Я старательно смотрел под ноги в надежде обнаружить боковую тропинку, ведущую в сторону ограждения Келхэма, но не видел ничего похожего. Ничего, что вызвало бы мой интерес. Тайные вход и выход, по всей вероятности, располагались на севере, в удаленной области на кончике сужающегося выступа территории форта, в отдалении от мест, где располагались регулярно используемые объекты и службы.
Я прошел две сотни ярдов в обратном направлении, туда, где деревья были тоньше; дорога с того места просматривалась хуже, зато лучше были видны поля, которые она пересекала. Эта точка наблюдения тоже показалась мне великолепной. Но и ее покинули. Впрочем, как я понял, она никогда и не использовалась. Никаких сигаретных окурков, никаких следов.
Я снова повернул назад, к тому месту, откуда начал свой путь, и попытался пройти двести ярдов, уже пройденных ранее. И снова ничего. Я стал подозревать, что здесь задействовано не полностью укомплектованное людьми подразделение, а лишь его часть. Но расставлять горстку людей по тридцатимильному периметру казалось мне бессмысленным. Если бы это дело поручили мне, я потребовал бы больше людей. Два полностью укомплектованных подразделения. Или три. В сравнении с Пентагоном я крохобор. Там, где я запросил бы пятьсот человек, шишки в погонах потребовали бы пять тысяч. Целью любого нормального планирования было бы создание в этом лесу людской толпы. Такой, какая обычно наблюдается на Таймс-сквер. А меня давным-давно уложили бы выстрелом в спину.
Потом я встревожился, подумав о смене наблюдателей и часах приема пищи. Возможно, по причине недокомплекта личного состава некоторые наблюдательные посты остаются ненадолго покинутыми. Но бо́льшую часть времени, в чем я был абсолютно уверен, на точках присутствуют наблюдатели. Невозможно пренебрегать столь хорошими наблюдательными пунктами. Если целью наблюдений была фиксация приближения к Келхэму потенциально враждебных личностей по всему периметру ограждения, то вся система 360-градусного обзора должна была быть ликвидирована, а вместо нее созданы эффективные посты, расположенные на действительно подходящих для этого позициях — таких, как три последних места, на которых я только что побывал. В итоге я пришел к мысли о том, что рано или поздно встречу кого-то, кто пойдет на одно из этих мест.
