подведешь меня… Помнишь, что я тебе обещал? – в серых глазах мелькнула тень недоверия и страха, и Адам только усмехнулся.
«Попалась, глупая мышка», – думал Ларссон, торжествуя и обретя подтверждение догадкам о выбранном способе по уменьшению мыслей в голове одного из самых рациональных из знакомых ему существ. Адам был очень доволен собой. Ему удалось отыскать новый рычаг давления для глупой девчонки, исключив из уравнения непутевого младшего брата, необходимость использования которого отпадала сама собой. Внутри крепла уверенность, что теперь Адам мог держать Эванс в узде лишь одним напоминанием о наказании за взрыв в промзоне.
– А теперь, – тихо произнес он. Его голос звучал ударами волн бушующего моря о скалы, – кивни, если поняла, – и смотрел, как она кивает.
Она всегда кивала. От этого уже привычного жеста в груди разливалось тепло. Кровь гнало по венам быстрее, будто это вовсе не кровь – раскаленный металл зелёными всполохами закипавшей меди отражавшийся в его глазах. Адаму довелось свершить невозможное: приручить вихрь, чью силу он мог обрушить, куда угодно.
Чувствуя под пальцами тепло ее кожи, он с трудом подавил неприятное чувство, возникшее в груди, стоило ей выскользнуть из крепкой хватки. В ладонях остался лишь воздух. Тепло под пальцами медленно угасало.
– Я жду вашего решения, мистер Ларссон, – сбивчиво проговорила Эванс перед щелчком закрывшейся двери в кабинет.
Только после ее ухода Адам смог мерно выдохнуть и все осмыслить. За прошедшие несколько лет он уже уяснил, что Эванс не раскрывала всех планов. Позволяла видеть только то, что ему следовало. Оправдано, но Адам привык все держать под контролем. Для поисков двойного дна у него оставалось меньше недели.
***
Удаляясь от кабинета босса быстрым шагом, Эванс прокручивала в голове состоявшийся разговор. «Помнишь, что я тебе обещал?» – она едва ли не усмехнулась, припоминая о произошедшем в его кабинете после их возвращения из взорванной промзоны. Ещё четче запомнился момент, как она не могла дождаться ухода Ларссона, чтобы он не мешал воплотить дерзкую задумку в жизнь: приклеить дубликат ключа от сейфа с телом Томпсона к низу ящика письменного стола. Сомнений не было – там Лиам точно найдет. Изначально Эванс планировала спрятать ключ под сиденьем в машине босса, но удача оказалась на ее стороне. Адам оставил ее в кабинете одну. Она едва не пнула затупившего босса после того, как он успокоил необъятное эго, уязвленное фактом существования иных – отличных от его желаний вариантов развития событий.
Раз уж Ларссон преисполнился уверенностью, что все в мире происходило исключительно с его повеления, ему следовало ознакомиться с квартальными расценками на свободу. Иначе босс рисковал сильно продешевить. Сам же изъявил желание лично принимать участие во всех моментах относительно расстановки сил в Северном Нордэме. Эванс этого не одобряла, но кто ее спрашивал. Но если такова воля Мистера Тотальный Контроль, то пусть не только принимает судьбоносные для всех и вся решения, но и берет на себя ответственность.
Остановившись у окна в конце коридора, она проводила взглядом хмурые тучи, мирно висевшие над городом. «Оттепель продлится до конца недели», – помнила Эванс, рассматривая горизонт в поисках проблеска в небе, но небосвод повсюду застилали беспросветные облака, отражаясь в ее глазах, как в зеркале. Ларссону следует хорошенько все обдумать, а ей самой – просчитать все на несколько шагов вперед, чтобы опять обогнать белого кролика, раз за разом прыгавшего на циркулярку.
Забаррикадироваться на рабочем месте виделось лучшим вариантом для раздумий. Там ураган Лиамель не снесет ее со света белого и не сотрет с лица Земли, как Катрина Новый Орлеан. Хотелось проклинать Уэста всеми словами, какими только возможно. Приперло же глупому Лису пуститься во все тяжкие от душевных терзаний накануне вечером, попутно нажраться в хлам и прийти к ней за искуплением грехов и утешением мятежной души. «Твою мать, я священник что ли?» – от злости в мыслях стаканчик с кофе сжался в руке, едва не расплескав содержимое.
Лиам тоже хорош. Тому приперло приехать к ней именно сегодня утром. Эванс прекрасно понимала, как все выглядело со стороны. Объяснить что-либо одному из Ларссонов она даже не пыталась. Ли все понял, как ему надо, додумал в красках и сделал выводы. Ее оправдания ничего не изменили бы, да и выглядели бы жалко. Не хотелось бы, чтобы Лиам донес о встрече в квартире брату. В таком случае, ей придется писать письма мелким почерком с подробным содержанием на тему «Как прошел мой день». Мистер Тотальный Контроль с легкостью может заставить ее присылать фотоотчет о ежеминутных занятиях.
После ее выходки по спасению Формана и встречи с Доном Романо босс не отпускал вожжи ни на секунду. Если до Ларссона дойдут слухи, что у нее в квартире ошивался левый мужик, следующим этапом ее работы будет награда в качестве чипа слежения. Эванс подозревала, что таковой у нее уже имеется, но непонятно в какой части тела искать. Отрезала бы к черту. Теперь же оставалось только корить себя, что пять лет назад согласилась на сделку с белобрысым дьяволом.
Слишком много людей для ее замкнутого мира появилось в жизни за последний месяц, и каждый требовал внимания. Ларссоны, Мира, Оулли, Джейсон, ах, да, Упоротый Лис, почему-то утверждающий, что именно курение убивало. Раньше ей вполне хватало общения с Либерсон. Для Эванс и так эмоциональный перегруз: один вечер с подругой стоил трех дней тишины. По одному человеку в день более чем достаточно. Сейчас ее мозг не отдыхал уже, казалось, целую вечность, решая чужие проблемы, ведь своих-то у нее, видимо, не имелось. Для полного счастья во всей этой веселой компании не хватало только Упоротого Лиса, читающего ей нотации о вреде курения. Не хватало? Так вот он, здравствуйте.
Свет в коридоре на этаже погасили, извещая о завершении охраной вечернего обхода. Эванс опять осталась в темноте одна. Настало время возвращаться домой, где ее никто не ждал. Из нижнего ящика стола Миа достала фотографию светловолосого мальчика:
– Доброй ночи, любимый, – и бережно вернула фото назад.
Закрыть ящик ей помешала небольшая коробка из ювелирного, вставшая в распор со стенкой. Достав ее, Эванс по привычке щелкнула замком, откинув вздутую крышку. В черном бархате блеснуло обручальное кольцо из белого золота с зеленым бриллиантом. От его вида внутри все неприятно сжалось. Боль ножом полоснула по сердцу. Без промедления захлопнув коробку, Эванс бросила ее поверх фото ребенка и с силой задвинула ящик. Ей пора домой, где она останется одна. Опять. Снова. Закрыв за собой дверь, Эванс вышла из кабинета, запирая
