На рубежных постах ГАИ стремительную машину не останавливали, и вряд ли потому, что знали о милицейской принадлежности владельца. Просто такие дорогие тонированные хищные авто, открыто нарушающие скоростной режим, не способны принести добавку к жалованью, — только неприятности!
В салоне было тепло, Лис сидел в пиджаке. В прохладе багажника, в картонной коробке спали раки, которых быстро, умело и совершенно бесплатно добыл ПепсиКолик. «Решать вопросы» практической жизни оперативники «поколения пепси» умели гораздо лучше, чем раскрывать преступления. Но это совершенно не мешало им в службе. Скорей помогало…
В десять тридцать он уже сидел в неожиданно уютном и теплом кабинете замначальника Воронежского УУР майора Косых. Закипевший электрочайник отключается с мелодичным звоном, в чашки с крылатым гербом МВД льется ароматная зеленоватая влага. У Лиса есть несколько таких чашек, да и у всех его коллег — тоже: их дарят на День милиции, на 23 февраля, на Новый год…
— Короче, эта, мой парень вербанул одного злодея ну, у которого автомат был… Вареник кликуха! — сходу продолжил телефонный разговор хозяин кабинета.
Он по-прежнему косноязычен и имеет манеры пьяного человека, но он не пьян. Кстати, он вообще не пьет, может, поэтому и компенсирует такой явный в милицейской среде недостаток (белая ворона, да и только!) столь специфической речью и манерами. Хотя, конечно, нет — просто так сошлось. Да и с жуликами легче в контакт входить — они все так коряво «ботают»…
— Он, эта, наркоша… Получил дозу и сдул про вашего Сочного. Чего-то темнил тот, про какого-то мента «набой» давал. Короче, мента посадить хочет, врубаешься? Мрак, короче! Вы там дорогу им перешли или как?
— Хороший чай, — сказал Лис.
— «Золотой дракон». Дорогой, зараза! У меня дедушка в НКВД служил. Тогда госбезопасность и милиция были единым ведомством, никакой тебе вражды, никаких подстав. А в едином кулаке и силы больше, не так, скажешь?
Лис гнал от себя мысли о политике, а тут еще кругом такие разговоры. Но он не повелся.
— Ты, кстати, не забудь у меня раков забрать. Коробка в багажнике.
Косых оживился.
— Да я прям сейчас пошлю бойца! Вареные?
— Сварить не успел. Живые.
Майор озабоченно почесал в затылке.
— Дело непростое… Привычки-то нет…
— А где он?
— Кто? Боец? Щас кликну…
— Да нет, фигурант ваш…
— А-а-а. На больничке.
— Мне с ним потолковать надо… Только чтобы толк был…
— Да сделаем! — беззаботно отозвался Косых. — Василь Борисыч, там начальник — отличный мужик! Мы с ним охотимся иногда. Кабан, олень. Наш человек, короче! Я ему звякну…
Косых все делал быстро и продуманно. За несколько минут он договорился с неведомым Василием Борисовичем, послал лейтенанта Леонтьева — коренастого малого с добродушным, в веснушках лицом, похожего на крепкий подосиновик с ярко-рыжей шляпкой, — перегрузить раков в свою машину, и выделил Лису для сопровождения капитана Овсеенко — шустрого, быстрого в движениях мужчину с аккуратно зачесанными на пробор жгуче-черными волосами. Чем-то он был похож на цыгана.
— Капитан там трохи знает ходы-выходы, — многозначительно заметил замнач УР. — Зять самого завхоза! И как Вареника разговорить, он знает…
И, повернувшись к оперу, спросил:
— Ты взял, что надо?
Тот кивнул.
— Только осторожно! Знаешь ведь, если залетишь — в Контору, или УСБ, сам за сбыт пойдешь!
— Да знаю…
«Больничка» — это не больница. Это тюрьма. Высокий глухой забор, колючая проволока поверху, вышки с охраной… Основной контингент — туберкулезники, есть сифилитики, СПИДоносцы, есть раненые и покалеченные. Есть и те, кто специально учинил членовредительство: всадил заточку в правый бок, в особую точку, за которой нет никаких важных органов, или наглотался костяшек домино, или заделал еще какую-нибудь «мастырку», чтобы попасть сюда, хоть на время. Потому что здесь у каждого имеется своя кровать — с пружинной сеткой, с нормальным, не сбившимся и продавленным матрацем, с чистым белым бельем, с более-менее человеческим питанием, а самое главное — без опостылевшей тесноты и удушливой духоты общей камеры, без злых сокамерников, превращающих и без того несладкую жизнь в ад, без изнуряющего режима — лежи себе целыми днями, отдыхай, жди: может, там все к лучшему повернется… Это тюрьма. Ад. Но не последний круг, а первый или второй. Потому и называют ее ласково: больничкой.
Мордатый сержант в небрежно наброшенном на форму белом халате, звеня ключами, повел их по перегороженным решетками коридорам. Он привычно щелкал замками, равнодушно здоровался с медперсоналом, который разительно отличался от контролерско-надзорного состава. Капитан Овсеенко тоже знал здесь всех и каждого, причем здоровался особо сердечно: жал руки, с некоторыми обнимался, а кое с кем даже расцеловывался.
— На четвертом этаже только особо опасных держат, оттуда сбежать труднее, — блеснул своими познаниями Овсеенко, пока они поднимались по лестнице. — Там и сигнализация, и телекамеры в коридорах, и свой пост охраны… Ваш вообще в одиночке…
Небольшая комната была довольно чистой. Решетка на окне, конечно, имелась, но глухой проволочной сетки и железного «намордника» не было, поэтому в палате было много света.
Уваров-Вареник полулежал в кровати — загипсованная нога на растяжке, левая рука прикована к спинке кровати. Вид он имел желто-серый и откровенно несчастный.
— Курево есть? — спросил он первым делом, не выясняя, кто и зачем.
Овсеенко вопросительно посмотрел на Лиса, протянул Варенику сигарету. Тот сразу сунул ее за ухо и попросил еще.
— Можешь курить, я тебе еще дам, — сказал Лис, приглядываясь к пациенту.
Вареник в свою очередь скользнул по его лицу ничего не выражающим взглядом. Не узнал. И голос незнакомый. Если и «колдун», то мелкая сошка, рядовой «пятерки»…
— Знаешь, кто я? — спросил Лис.
— А чего тут знать! — пропыхтел Вареник, жадно раскуривая сигарету. — Тоже небось гусь «конторский»! И чего вы за меня взялись? Я честный налетчик, не предатель и не шпион! Чего вы ко мне лезете? Чего из блатного террориста делаете?
— А кто из тебя террориста делает? — притворно удивился Лис.
— Майор этот ваш, Сочный! Наобещал с хренову гору! Уколы, лекарства, симпатичные сестрички в накрахмаленных халатах! А на деле — лежу тут и подыхаю, как рыба на песке! Никому не нужен! Даже курево не несут! Ни слова больше от меня не вытянете, так ему и передай!
Он закашлялся, застучал себя рукой по груди, извлекая глухой звук, как из барабана. В перерывах между приступами кашля арестованный продолжал возмущаться:
— Обещал «марфу» мне колоть, сука! Я бы ему так вколол сейчас!
Кашляя, Вареник судорожно перегибался надвое, в самом деле напоминая выброшенную на берег рыбу. У него мелко подрагивали руки и голова.
— Он что, наркотой торгует, этот Сочный? — удивился Лис.
— Ага, прямо! — Вареник шмыгнул носом, с сожалением посмотрел на догорающий окурок. — Ему квасом на рынке торговать! Говорит, поможешь посадить одного мента, переведем тебя в шикарную больничку, признаем наркозависимым, каждое утро дозу будешь иметь по закону! Деловой такой! Ну, вкололи мне там пару раз промедолу, и все! А как сюда перевели — амба! Здесь его на колу видали! Врач охренел просто, говорит: какая «марфа»? какой Сочнев? Знать не знаю!
Он бережно затушил окурок о железную ножку кровати, сунул в спичечную коробку и спрятал куда-то под матрац.
— Так что можешь ему сказать, пусть идет нах… Он тут хотел еще приезжать, только пусть сразу на хер едет, — проворчал Уваров, устраиваясь на кровати. — Пока ко мне не будут по-человечески, я тоже прогибаться не собираюсь!
— Твое дело, — сказал Лис. — Только я не из Конторы. Я из Тиходонского угрозыска, подполковник Коренев. Лис. Слышал, небось?
— Да мне пох! Что лис, что гусь, что свинья, — уверенно отозвался Вареник.
— Ты базар фильтруй, а то я могу тебе и в торец зарядить! — сказал Лис.
Вареник только презрительно скривился. Но тут вмешался капитан Овсеенко.
— Слушай, Быстрый, ты не забыл, что подписку дал? Ты теперь наш помощник, поэтому хамить отучайся!
Услышав свой агентурный псевдоним, Уваров напрягся и построжал лицом. Возможно, он уже жалел, что подписал бумагу, за которую свои же в любой момент порвут на куски.
— Помогать друг другу надо, — хмуро сказал он. — Пока вы только меня разводите… А мне кто поможет? Где «грев», где адвокаты?
— Сейчас все будет, — сказал Лис. — Все сразу, в одном флаконе. И этот флакон — я! Говори, что этот «гусь конторский» хотел?
— Да чего вы все хотите! У него свой интерес. Сказал, что я ему не нужен. Ему мента одного посадить надо. Типа оборотня в погонах, который руководил бандой. Ну, «колдунами», в смысле…
