Хана опустила голову.
— Послушайте, — снова заговорил Розовски. — Я знаю, кто в действительности все затеял. Кто организовал и, в конце концов, получил максимальные выгоды. Для этого потребовалось совсем немного — найти необходимые свидетельства. Документальные свидетельства. И я их нашел, но мне…
Он слишком поздно заметил внезапно изменившееся выражение лица Ханы, сидевшей лицом к двери.
Хорошо поставленный голос нового действующего лица насмешливо произнес:
— Очень интересно. Просто дух захватывает.
Одновременно в затылок детективу уперся ствол револьвера.
— Встаньте, Натан, только, пожалуйста, без резких движений, — жестко сказал голос. — И поднимите руки вверх.
Некто быстро и не очень внимательно ощупал куртку Натаниэля, похлопал по карманам брюк и остался доволен осмотром.
— Теперь можете опустить руки и пересесть на диван.
Натаниэль повернулся.
— Моше, — сказал он и печально покачал головой. — Мне следовало догадаться, что она немедленно позвонит вам. После моего звонка.
— Вот уж не ожидал от вас такой беспечности, — сказал новый президент компании «Интер», держа револьвер на уровне груди Натаниэля. — Я думал, вы предусмотрите какие-то страховочные варианты. Но, в конце концов, чему быть, того не миновать… Перестань так волноваться, он просто брал тебя на пушку, — сказал Левински, обращаясь к хозяйке дома. — Ни один суд всерьез не примет какие-то три диктофонные кассеты в качестве доказательств. Лучшее тому подтверждение — его визит сюда. Иначе он просто отдал бы все полиции.
— Или вам. Вы ведь оплачиваете расследование. Кстати, — спросил Розовски, — зачем вам это понадобилось?
— Видите ли, Натаниэль, проводя расследование по моему заказу, вы, до поры до времени, не обращали внимания на меня. Правда?
Розовски промолчал. Левински принял это молчание за согласие.
— Ну вот, — удовлетворенно продолжил он. — Конечно, до поры до времени. Рано или поздно вы должны были что-то заподозрить. Но я надеялся упредить ваши действия. И, как видите, это получилось.
— Можно подумать, я один веду расследование, — заметил Розовски. — Или вы столь низкого мнения о полиции?
— Ну что вы! Я очень высоко ценю нашу полицию. Но ведь вы с ними — конкуренты. И, следовательно, кое-что вы, непременно будете утаивать от своих бывших коллег. Кроме того, своим расследованием вы косвенно защищали меня от подозрений полиции. Разумеется не до конца. Но все в нашем мире относительно, — философски закончил Левински.
— Послушайте, — раздраженно сказал Натаниэль. — Вы можете не размахивать револьвером перед моим носом? В конце концов, он и так убедительно выглядит. Держите его спокойнее и ближе к себе.
Левински посмотрел на свою руку, сжимавшую револьвер.
— Да, — сказал он. — Я не привык и не люблю пользоваться огнестрельным оружием. Но ведь это несложно? Направить в нужную сторону и нажать на курок, — он вновь направил револьвер на Натаниэля.
— Вы могли бы сразу застрелить меня, — сказал Розовски. — Как только вошли. Но не сделали этого. Почему?
— Вы мне нравитесь, Натаниэль, — сказал Моше Левински. — И мне очень жаль, что так получилось.
— О Господи, — пробормотал Натаниэль, — ну что за банальности — симпатяга-преступник, дружески расположенный к сыщику…
Моше рассмеялся.
— Вся наша жизнь — цепь сплошных банальностей, — заметил он. — Когда вы догадались о моем участии в этом деле?
Розовски откинулся на спинку дивана и невесело улыбнулся.
— Мог бы догадаться сразу, — сказал он. — Вы ведь дважды проговорились. При нашей первой встрече.
Левински нахмурился.
— Что вы имеете в виду?
— Вы сказали: «Найдите этих мерзавцев», — напомнил Розовски. — Не «мерзавца», а «мерзавцев». Во множественном числе. Но ведь тогда еще никто не мог с точностью сказать, что убийца действовал не один — ни я, ни полиция.
— Но вы говорите: я проговорился дважды. Когда же вторично?
— Я спросил, были ли вы знакомы с Шмуэлем Бройдером, — Натаниэль покосился на Хану. — А вы ответили: да, еще по Москве. Правда, я обратил внимание на эти ваши слова не сразу. Но, как только стало известно о том, что настоящий Бройдер исчез, по меньшей мере, два года назад, когда стало известно настоящее имя человека, застреленного в машине на мосту, когда, наконец, мы узнали, что именно по вашему приглашению прибыли в страну Александр Ведерников с супругой. Собственно, только после этого мне стала окончательно ясна ваша роль в деле с финансовой компанией «Ари»… — Натаниэль замолчал. Потом добавил: — Должен сделать вам комплимент, Моше. Вы избрали очень удачную тактику. Сами подбрасывали против себя улики — и тут же их опровергали. Револьвер ваш — но вы заявили о его пропаже официально, задолго до преступления. Вы приходили к Галине в отель — но покинули ее до времени, когда, по мнению полиции, было совершено убийство. После смерти Розенфельда вы становитесь во главе компании — но никаких выгод это перемещение принести не может, поскольку «Интер» на грани банкротства». И, в довершение ко всему, сами готовы оплатить дополнительное расследование обстоятельств гибели бывшего шефа. Психологически такой метод рискован, но действенен. А для чего вам понадобилось подставлять Беллу Яновскую?
— Полиция, рано или поздно, узнала бы, что в деле замешана женщина, — ответил Левински. — Бросая тень на Яновскую, я уводил следствие от Ханы… или, если хотите, Анны Ведерниковой, — Левински немного помрачнел. — Да, — сказал он. — Впредь надо быть внимательнее. Черт принес сюда этого пейсатого американца… Впрочем, неважно, все это уже в прошлом. Вы неплохо поработали, Натаниэль, молодец. Я хочу сделать вам деловое предложение.
— Спасибо за комплимент, — Розовски усмехнулся. — Весь внимание.
— Вы передаете мне тот документ, о котором упоминали только что, перед моим приходом. И я отпускаю вас. Целым и невредимым.
— А гарантии? — спросил Натаниэль.
— Сами посудите, — Левински улыбнулся. — Я лично никаких убийств не совершал. Даже этот ваш Гольдберг не может меня обвинить в них. Он меня вообще не знает…
— Знает.
— Откуда?
— Но вы ведь встречались.
Моше немного подумал.
— Не думаю, что он вспомнит. Если ему, конечно, не напомнят.
— А если напомнят?
— Вы? — Левински усмехнулся. — Вряд ли. Если вы отдадите документы мне, то станете моим сообщником и не станете этого делать. А если не отдадите — то просто не сможете, — он выразительно посмотрел на револьвер.
— Да, — сказал Розовски. — Вы правы.
Левински удовлетворенно кивнул.
— Ну вот. Получив от вас документ, я буду полностью огражден. Ведь ваши слова — это психология, не более того. Знакомство с Бройдером? Ерунда, не было этого знакомства. Ну, приходил в контору такой человек. Вы больше не будете опасны для меня. Правда, вам придется провести около суток в этой квартире. Согласитесь это не то же самое, что получить пулю.
— Собираетесь за границу? — спросил Натаниэль.
— Неважно. Итак?
— Я должен подумать, — ответил Розовски. И повернувшись к Хане, не проронившей за все это время ни слова, попросил: — Вы не могли бы сварить мне кофе? Все-таки, я у вас в гостях.
Она кивнула и прошла на кухню.
— И мне тоже! — крикнул вдогонку Левински. — Без молока и без сахара.
— Моше, — сказал Розовски. — Допустим, я отдам вам документ. И допустим даже, что в этом случае я окажусь обезоруженным и, следовательно, для вас безопасным. Но ведь, кроме меня, есть и еще свидетели.
— Кто? — лицо Левински приобрело настороженное выражение.
— Наша очаровательная хозяйка, — лениво произнес Розовски. — Собственно, полиция уже установила ее личность. Поэтому, я думаю, в отличие от вас, ей не так легко будет покинуть страну. И, кроме того, эти кассеты, — он кивнул на стол, где все еще лежали диктофон и три кассеты, — сами понимаете — это копии.
— А оригиналы? — быстро спросил Левински.
— В моем офисе, в сейфе, — сказал Розовски. — И получить их без меня вам будет нелегко. Во всяком случае, это займет очень много времени.
— А документ? — спросил Моше. — Кстати, что за документ? И где вы его нашли, все-таки?
— В портрете, — ответил Розовски. — В портрете Ари Розенфельда, привезенном Галиной.
— Ч-черт, — Моше озадаченно посмотрел на сыщика. — Я же видел его, в номере… Ай-я-яй… И что это было?
— Список учредителей компании «Ари» с российской стороны.
— Н-да… — Моше сделался мрачен. — Я был прав. Он, все-таки, начал копать…
— Начал, — Натаниэль кивнул. — Поэтому к первому списку был приписан и второй.
— Естественно, — Моше покачал головой. — Вот видите, Натаниэль, у нас просто не было другого выхода. Где сейчас этот документ?
