– Вы знали, что я обманываю вас, Филипп? Вы знали все с самого начала?
– Да, – выручил меня дед. – Но мне он только намекал на это.
Что и говорить, дед не очень хорошо понимал намеки, поэтому мне пришлось объяснять ему все буквально.
– Это не было трудно, каждый из вас понемногу помог мне разгадать ребус. Началось все с приезда сэра Антони на «Огненный крест». Он рассказал, что кто-то разбил радиостанцию на «Шангри-Ла», и таким образом хотел убедить меня, что он не преступник. Но я сделал совершенно противоположный вывод. «Невинная жертва, – подумал я, – не стала бы наносить визит на соседний корабль, а немедленно сообщила бы в полицию, попыталась бы телефонировать в Глазго или в Лондон. Короче говоря, если он появился у меня, значит, его совесть не чиста». Следующая ваша оплошность, сэр Антони, – я надеюсь, вы не обидитесь, – усилила мои подозрения: вы выразили опасение, что неизвестный преступник мог испортить телефоны-автоматы в порту. «Ну и что? – подумал я тогда. – Ведь он может позвонить из чьего-нибудь дома». А потом понял: уже тогда вы знали, что телефонный кабель перерезан, но старались «замаскировать» свою осведомленность. Кроме того, старый почтенный Макдональд говорил о вас как о святом человеке, а в тот вечер на «Шангри-Ла» вы вели себя просто чудовищно. Здесь что-то было не так. Если я и поверил вашей игре, то только на минуту. Человек, проживший тридцать лет душа в душу с одной женщиной, не мог превратиться в изверга по отношению к другой женщине уже через несколько недель после свадьбы. Тем более если речь идет о таком очаровательном существе, как Шарлотта.
– Ах... Спасибо, Филипп. – Теперь в глазах у Шарлотты совсем не было страха, только нормальное женское кокетство и что-то еще, чего я не мог объяснить, но чего уже совсем не опасался.
– Короче говоря, я понял, что вас, сэр Антони, заставили играть роль бессердечного тирана. Но почему, думал я, гордая и утонченная Шарлотта соглашается терпеть это хамство? Любовь? Но за что же здесь любить? Вывод напрашивался сам собой: и вас, сэр Антони, и Шарлотту шантажировали. И скорее всего, это был кто-то из присутствующих. Кто же являлся режиссером этого спектакля? Нетрудно было сообразить, что их двое – Лаворский и Долльманн. Зачем они устроили это представление? О, это был с их стороны дальновидный и мудрый ход. Мало ли что могло случиться с миниатюрным передатчиком, который они установили на «Огненном кресте». Мог понадобиться новый источник информации. И они начали загодя готовить «легенду» для своего агента в нашем тылу. Не могу утверждать, что на сто процентов был уверен в появлении Шарлотты на «Огненном кресте», но на 99,9 процента эта уверенность у меня была. И действительно, Шарлотта появилась у нас, нарисовав себе для пущего эффекта синяк под глазом (кстати, если присмотреться, можно заметить, что краска уже сходит) и имея на спине три страшных следа от удара бичом. В сумочке среди одежды лежали разные странные вещи. Но если пистолет и маленький передатчик еще можно было как-то объяснить, то флакончик духов был, пожалуй, перебором. Несчастная запуганная жертва на пороге гибели, выбирающая подходящий моменту сорт духов... Люди, отправлявшие вас, недоглядели. Но тогда они были уверены в успехе. «Просим вас сделать все как надо, мадам Шарлотта, иначе Мадлен Ставракис не поздоровится!»
– Именно так они и сказали, – прошептала несостоявшаяся Мата Хари.
– Во время войны, – продолжал я, предусмотрительно объявив старческую слепоту деда Артура знаком военной доблести, – зрение сэра Артура было серьезно повреждено. Но мои глаза в полном порядке. Я увидел на спине, предъявленной Шарлоттой в качестве доказательства своей лояльности по отношению к нам, не только рубцы от бича, но и следы от обезболивающих уколов. Наверное, на этом настоял сэр Антони?
– Я мог стерпеть многое, но это было слишком, – отозвался Ставракис.
– Да, сэр Антони, мы знаем. Мы знаем также, что именно вы потребовали сохранить жизнь всем пленникам. Я даже догадываюсь, какой аргумент вы использовали: вы сказали, что сообщите Макдональду о смерти его сыновей, не так ли?
Попадание было, что называется, в «десятку».
– Вы знаете все...
– Или почти все. Вернусь к рубцам на спине Шарлотты. Хотя это и парадоксально, но процедура обезболивания стала для меня своеобразным сигналом или даже сообщением от вас, сэр Антони. Нужно было только правильно истолковать его. Что касается вашего актерского мастерства, Шарлотта, – оно непревзойденно, но ваш режиссер, а вернее, режиссеры многого не учли. Например, когда я дотронулся ногтем до вашей раны, вы должны были почувствовать невыносимую боль, а вы, вместо того чтобы подпрыгнуть до потолка, даже не вздрогнули. И это после купания в соленой морской воде.
– Короче говоря, мне было почти все ясно, – продолжал я, – но, коль уж вы были с нами, Шарлотта, мне хотелось использовать это обстоятельство. Я сказал вам, что мы уходим в море в полночь. Вы тут же поспешили в свою каюту, чтобы сообщить об этом Лаворскому. Тот выслал Квиста, Жака и Крамера за час до указанного вами срока. Они должны были застать нас врасплох. Должен признаться, Шарлотта, в вашем лице Мадлен Ставракис имеет очень преданную подругу: ради спасения ее жизни вы, не задумываясь, жертвовали нашими... Задумываться вы начали только позднее, не так ли?
Шарлотта, кусая губы, молчала.
– Но я был готов встречать гостей. Жак и Крамер погибли. Потом я проинформировал вас, что мы плывем к Мак-Горну и к рыбакам. Вы снова аккуратно сообщили обо всем Лаворскому. Но это его не могло взволновать. Следующим пунктом нашего путешествия был замок Кирксайда. И вы снова хотели бежать в свою каюту, но... На этот раз я не мог позволить вам передать сообщение, поэтому мне пришлось приготовить вам кофе по собственному уникальному рецепту, после чего вы уснули прямо на ковре, даже не добравшись до кушетки.
– На ковре... Значит, вы заходили в мою каюту?
– О Шарлотта, по сравнению со мной Дон Жуан – неиспорченный мальчишка. Я вхожу в комнаты прекрасных дам, а потом выхожу из этих комнат, даже не воспользовавшись ситуацией. Не правда ли, это высшая степень обольщения? Сьюзан Кирксайд может подтвердить эту истину. Короче говоря, я переложил вас на диван. Но, прежде чем укрыть пледом, тщательно осмотрел ваши руки. Следы «веревок» уже почти исчезли. Я думаю, их сделали с помощью резиновой трубки непосредственно перед тем, как мы с Дэвисом прибыли на «Шангри-Ла», правильно?
Шарлотта кивнула.
– И все же, несмотря на то что я нашел у вас передатчик и пистолет, я доверял вам, вернее, я уже знал, что вам можно доверять, тогда как вы еще об этом не догадывались и готовы были исполнять все приказы пиратов. Что ж, дорогая Шарлотта, когда мне нужно было что-то передать Лаворскому, я знал, как это сделать. Я просил вас об этом, и вы незамедлительно запирались в своей каюте, чтобы выполнить мою просьбу.
– Филипп Кэлверт, – сказала она, вдруг ожесточившись, – вы... вы гадкий обманщик, вы мошенник, вы...
– А что с «Шангри-Ла»? – очнулся наконец Ставракис. – Там ведь тоже люди Лаворского. Они ведь могут...
– Заработать пожизненное заключение, – продолжил я. – Уверен, они уже обезврежены. А кстати, как там ваша моторная лодка?
– Моторная лодка? Она повреждена. Что-то с мотором. А вы откуда знаете?
– Более того, я даже знаю причину поломки. Сахар, растворяясь в бензине, обычно затрудняет работу двигателя. Говорят, сахарный песок действует более эффективно, но, к сожалению, в тот вечер у меня была только пачка рафинада. Правда, у меня был еще один сувенир – миниатюрный радиопередатчик. Его я тоже оставил на «Шангри-Ла». С того момента мы следили за всеми вашими передвижениями.
– Просто передатчик? Не понимаю... А кто вел передачи?
– Взгляните на Лаворского, Долльманна и Стикса: они сразу же поняли, о чем идет речь. Я сообщил частоту этого передатчика шкиперам Хатчисона. Они настроили приемники на ту же частоту и, достаточно легко принимая постоянный сигнал передатчика с «Шангри-Ла», могли в любой момент определить ваше местоположение. Так они и нашли яхту в этом кромешном тумане.
– Шкиперы Хатчисона? А они тут причем?
Изумление Ставракиса становилось все более глубоким, грозя превратиться в глубинную скважину. Но, зная специфику деятельности Великого Магната, я не сомневался, что и эта скважина окажется нефтеносной.
– У Тима Хатчисона, – объяснил я, – кроме сильного характера и верных друзей есть еще два больших моторных баркаса, с которых они ловят акул. Вчера вечером, перед тем как отправиться в замок, я использовал радиостанцию одного из баркасов, чтобы вызвать помощь. Речь шла о мужественных десантниках, появление которых решило исход нашей сегодняшней встречи.
Я позволил себе бросить взгляд в сторону проигравшей команды. Они были настолько подавлены, что даже не пытались обмениваться с игроками команды-соперницы своими футболками.
