В те годы у Фокина было все, о чем только можно было мечтать. Он успешный и сравнительно молодой доцент факультета журналистики. У него десять лет безупречного брака с миловидной женщиной и двое детей.
Родители жены, сделав все необходимое для устройства дочери, почти одновременно ушли из жизни. При этом они оставили квартиру на Фрунзенской набережной, дачу на двадцати сотках около Внуково, старую крепкую «Волгу» в теплом гараже и еще много приятных мелочей.
Но от тестя и тещи Фокин получил в наследство еще один «подарочек». Единственную дочь свою они воспитали уж в очень строгих правилах. А может быть, у нее гены так сложились.
Все, что связано с интимной жизнью, она воспринимала, как нечто грязное, животное и недостойное мыслящего человека. Правда, супружеский долг она исполняла, но только раз в неделю. А еще в полной темноте, молча, неподвижно и холодно.
В первый год это даже забавляло Фокина.
Он пытался расшевелить ее, выступая в роли наставника. В ответ же получил слезы, упреки и довольно обидные советы «думать о высоком, светлом и добром, а не потакать низменным, темным, звериным инстинктам».
Во всем остальном жена Фокина была нормальным человеком: милая, добрая, хозяйственная. Она родила прекрасных детей, и он не хотел ее терять.
Тем более что при разрыве с ней он потерял бы и все остальное, включая квартиру, дачу и теплый гараж.
Но жизнь часто сама все устраивает…
Большую часть года все семейство Фокиных обитало на даче во Внуково. Но в мае на факультете журналистики начиналась сессия. А это значит, что у Фокина появлялись студентки с «хвостами», жаждущие получить его роспись в зачетке. И при этом где угодно, когда угодно и за что угодно.
Лишь изредка встречались глупышки, которые за чистую монету принимали предложение пересдать экзамен у него на квартире, да еще в пятницу вечером.
Таких идеалисток сразу было видно! Они робко входили в подготовленную для других целей гостиную. Стоя возле широкого мягкого дивана, честные девушки прижимали к груди зачетку и искали глазами столик с разложенными экзаменационными билетами.
Таким старомодным студенткам Фокин быстро ставил «удочку» и отпускал с миром.
Но непогрешимых, слава богу, было мало. Остальные же сдавали Фокину на отлично. Они честно отрабатывали эту отметку и исчезали. Некоторые уходили навсегда, а некоторые только до следующей сессии.
Надолго с ним осталась только одна. Это миленькая Нина Бражникова.
Это потом, через несколько лет она стала Назаровой. А затем Нина устроила своего безработного мужа в газету, которую в сложные годы возглавил Фокин.
И это оказалось очень удобно!
Дети Фокина учились, и поэтому летом свободный период квартиры на Фрунзенской набережной сократился до двух месяцев.
До дачи во Внуково было далеко, и там слишком много бдительных соседей…
А тут полная благодать! Направил своего сотрудника Диму Назарова в служебную командировку и порядок…
* * *
Все было хорошо до этого глупого ареста!
Сегодня Фокин поймал себя на том, что, подходя к дому Назаровых, он начал сутулиться и прихрамывать.
При этом он еще вытащил из кейса и водрузил на себя игривую шапочку типа бейсболки с огромным козырьком. Это было глупо, но он ничего не мог с собой поделать.
Он боялся!
А богатое воображение творческого человека подсказывало, что его могут подозревать. Вообще-то у нас любого можно в чем-нибудь подозревать!
И раз так, то за ним всегда могут следить подслушивать, подсматривать и подглядывать.
* * *
Нина встретила его удивительно спокойно и приветливо. Она была в одном домашнем халатике, который периодически призывно распахивался.
И это злило Фокина!
Они, конечно, займутся любовью. Но не так же сразу. Надо многое обсудить…
И чего это она радуется, когда у нее муж в тюрьме?
Впрочем, понятно! Она радуется приходу любовника! Хороша, стерва! Просто пробы ставить некуда.
Мысли у Фокина путались. Он никак не мог уловить причину своего раздражения. Ведь ее любовник — это он. И радуется она его приходу. Это должно быть приятно. Должно греть, а не злить.
— Странно мне, Нина. Муж на нарах мается, а ты такая бодрая. Ты его не любишь, не жалеешь.
— Очень люблю.
— А меня?
— И тебя, Фокин, очень люблю.
— Ты такая любвеобильная? Любишь всех мужиков сразу?
— Нет, Фокин. Всех любить я не могу. Не успею! Я пока только вас двоих выбрала.
— Что это значит «пока»?
— То и значит, Фокин! Ты скоро можешь стать старым брюзгой, занудой. Вот тогда я перестану тебя любить! Я же тебя не ревную к твоей благоверной. И ты ее любишь. Любишь?
— Люблю! Она мать моих детей.
— Есть еще один плюс, Фокин. За всю жизнь она только тебе отдавалась. Пусть без удовольствия, но только тебе.
— Да! Я это ценю. И потом она прекрасный собеседник. Она же у меня искусствовед по раннему Возрождению. А ты о нем понаслышке знаешь!
— Зато я, Фокин, кое-что другое знаю. То, что ей совершенно недоступно. Я это знаю, умею и хочу!
При этом Нина встала перед Фокиным и уже демонстративно распахнула халатик.
Он вдруг понял, что сейчас серьезного разговора не получится. Да и нужен ли он вообще? По сравнению с тем, что его сейчас ожидало, все остальное казалось мелким и тусклым. Есть только Нина, а все остальное суета сует и прах у моих ног…
* * *
Беседу они возобновили часа через два.
— Меня, Фокин, к Дмитрию не пустили. А с адвокатом я встречалась. Ничего нового! Но муж опять просит действовать через «Сову». Чем ему приглянулся этот Савенков?
— Так я и действую через него. Буквально на поводу у Савенкова иду. Две его статьи опубликовал, так он сегодня третью притащил.
— Читала я, Фокин, эти статейки. Непонятно, зачем он их публикует. Там только общие фразы и намеки, что он знает, из-за чего убили старушку. Так это и мы с тобой знаем. Он бы лучше сказал, где этот чемодан.
— Так он сказал! Савенков сегодня все мне сообщил. Ты мне слова не даешь сказать! Я еще два часа назад хотел…
О таких важных вещах Фокин не мог говорить лежа. Он вскочил и, бегая по комнате, выдавал важную информацию.
Не всю сразу, а порциями, после каждой фразы останавливаясь и поднимая указательный палец к потолку.
— Этот Савенков случайно оказался дачным соседом убитой старушки. А она на участке построила бункер со стальной дверью.
— Зачем?
— Правильный вопрос! Она собиралась хранить там то, что не хотела держать дома.
— Так чемодан у нее на даче?
— Да, Ниночка! Завтра в номер пойдет заметка, где Савенков обещает сенсационный материал. И тогда, наконец, освободят невиновного Дмитрия.
* * *
Страстный монолог Фокина прервал робкий звонок в дверь.
Ситуация не располагала к приему гостей!
Нина, наспех оделась и пошла в коридор. По дороге она схватила со стула брюки и бросила их Фокину.
Уже выходя из комнаты, она обернулась, поднесла палец к губам и плотно прикрыла дверь.
* * *
Заглянув в глазок, Нина увидела совершенно незнакомого парня.
— Кто там?
— Нина Викторовна, я по поводу вашего мужа…
— Кто вы?
— Не хотелось бы говорить через закрытую дверь. У меня очень важная и полезная для вас информация.
* * *
Нина открыла!
Она понимала, что ей для столь важного разговора незнакомца следует пригласить хотя бы в кухню. Но рядом за дверью Фокин, который будет все слышать. И очень хотелось надеяться, что он поможет, в случае чего.
* * *
— Кто вы такой?
— Это не важно, Нина Викторовна. Важно то, что я готов вам помочь.
— Мне или моему мужу?
— Вам, Нина! Муж ваш не убивал. Его и без нас скоро отпустят!
— Интересно!
— Вы, Ниночка, хотите иметь много денег?
— Глупый вопрос! Конечно, хочу! Все хотят.
— Вы правы, Нина! Тогда помогите мне. И я, не торгуясь, дам вам крупную сумму. Согласны?
Нина Назарова пожалела, что Фокин слышит разговор про крупную сумму. Она взяла незнакомца под локоть и повела его в кабинет.
— Я прошу сначала подробности. Поконкретней, мистер Икс.
— Хорошо! Вы знали, Нина, что у убитой старушки хранились некоторые реликвии.
— Знала! У нее был чемодан с чем-то ценным.
— Вот и хорошо! Помогите мне его добыть.
— Каким образом.
— Через Фокина. Вы знаете такого?
— Нет. Я даже не слышала о нем.
— Странно! А в газете «Актив» все сотрудники считают, что его знаете. И даже очень близко.
— Как близко?
— Одна дамочка вчера вечером мне намекнула, что у вас с ним определенные отношения еще с Университета. Он преподавал у вас. Вспомнили?
— Ах, Фокин? Конечно, я с ним знакома. Но он ничего не знает о чемодане.
— А последние статьи в «Активе»?
