— Что, пацан, от кого лапти плетешь? Начудил в хате, или от шалавы бежишь?
— Не понял.
— Я говорю, от кого бежишь. Неудачно квартиру ограбил или баба подвела.
— Баба! Я с ней в койке, а тут муж. Мы, значит, лежим, а он пришел.
— Понятно. Залезай на балкон, брат! Это как надо баб любить, чтоб от них по балконам сигать? Ты не с седьмого этажа, не от Нинки?
— Нет, я с девятого. От Марины.
— Постой, это такая вобла в очках? Тихая, а туда же! А ты что в ней нашел? Она же чистая клизма с первого взгляда.
* * *
Уже сбегая по лестнице, Ефим услышал вдогонку обиженный крик:
— Постой, пенек! Ты что мне лепишь? Какой муж к ней пришел? У этой Маринки и мужа-то никогда не было…
* * *
Страх и напряжение первых дней постепенно ушли, стали забываться. Живя у Марины и любя ее, Фима почти успокоился!
Но так было до прихода того парня. Он появился у Марины потому, что искал его, племянника Ефима Уколова.
Значит, что он очень нужен им, следователям.
А теперь он нужен им еще больше!
* * *
Три дня Ефим жил на старой заброшенной даче. Он искал выход из этого капкана. Но в голову приходили лишь самые простые варианты. Типа сменить все документы, бежать за границу, сделать пластическую операцию или отпустить бороду…
Но только последнее он мог сделать бесплатно, но за два-три месяца.
На все остальное нужны были большие деньги…
И не просто большие, а огромные деньги! И эти деньги есть! Они совсем рядом. Надо только пойти на квартиру тетки и взять на антресолях чемодан.
* * *
Ефим постоянно ощущал в кармане куртки связку ключей. Правда, волновал его лишь один ключик. Тот, который от квартиры покойной тетки…
Раз она дала этот ключ, значит, считала, что это и его квартира тоже. Там даже некоторые его вещи хранятся. Мать Фимы сбросила сестре несколько тюков с его детской одеждой. И еще две коробки с игрушками…
Может он своим ключом открыть дверь в свою квартиру и проверить свои вещи? Может!
* * *
Правда, рядом с домом тетки был еще один, который Ефим обходил стороной.
Именно там жил Сашка Герасимов. Это тот самый Гера, который ждет возврата большого долга.
То есть, он даже не ждет, а не хуже других сыщиков ищет его, Ефима Уколова. И если найдет первым, то не в камеру посадит, а «на перо».
Скоро Ефим понял, что, куда ни кинь всюду клин! Путь один. Необходимо идти в квартиру и добывать чемодан.
Это плохо, но все остальное еще хуже!
* * *
И он пошел!
Уколов решил действовать открыто, но быстро. Пошел не утром, не ночью, а так, средь бела дня.
Уже подходя к подъезду, он заметил, что старушки, всегда упорно сидевшие под деревьями, встали у дверей в виде почетного караула. При этом они молча смотрели только на него. Просто пожирали его глазами.
Ефим замедлил шаг.
Нервы не выдержали, когда вдали, из-за дома показалась желтая машина с мигалкой и сиреной.
Уже убегая, Фима понял, что это была какая-то ремонтная служба. Но остановиться и возвратиться под пристальные взгляды старушек он уже не мог. Ноги сами несли его туда, куда он не хотел попасть.
Он бежал к дому Саши Герасимова…
* * *
Гера только что вышел и собирался сесть за руль своего «Опеля»…
Ему даже не пришлось догонять Ефима. Саня сделал только несколько шагов в сторону, растопырил руки и притормозил беглеца в своих объятиях.
— Дорогой ты мой! Долгожданный. Не от меня ли бегаешь, Ефим?
— Нет, нет, Гера! Я даже совсем наоборот.
— Так ты ко мне бежал? Долг хотел отдать?
— Не сейчас! Но я отдам. Все отдам, Гера.
— Не сомневаюсь! Полагаю даже, что ты отдашь много больше, чем думаешь. Пойдем ко мне, поворкуем.
* * *
Гера долго возился с замками. Четыре штуки — два в стальной двери и два в обычной.
В прошлый раз эта квартира показалась Ефиму более мрачной, хотя ничего в ней не изменилось.
Но тогда рядом с Герой стояли его бойцы, быки с короткой стрижкой и особым пустым взглядом.
Рядом с такими везде мрачно будет!
* * *
Сегодня Гере предстояли поездки, а за рулем он пил не много. Радушный хозяин лишь плеснул в бокалы по наперстку коньяка и указал Ефиму на кресла.
— Я тебя, как гостя принимаю. А мог бы и сразу в подвал. Ты не хочешь в подвал, Ефим?
— Не хочу.
— Правильно! Там сыро, скучно. Там бьют больно! Лучше туда не попадать! Но и долги отдавать надо.
— Надо, Гера.
— Кстати, Фима, ты зачем свою тетю убил?
— Это не я! Я не убивал. Я ее, Гера, очень даже любил. Да меня вообще в Москве тогда не было.
— И где ж ты был?
— В тот день я как раз твой «Мерседес» на Минском шоссе разбил.
— Это, Фима, накануне было. А в то утро тебя у теткиного дома видели! Но не хочу я больше об этом, не будем о грустном. Важно то, зачем ты к ней шел. Это не вопрос. Это я и так знаю. И знаю, что нет сейчас чемодана на квартире твоей тетушки.
— Чего нет?
— А того, за чем ты к ней тем утром направлялся.
— Откуда ты это знаешь?
— Эх, Фима, необразованный ты человек. Газеты надо читать!
Гера обернулся, стащил с полки пачку газет и бросил их на журнальный столик.
— Читай, брат. Нужное тут красным отмечено. Ты, главное, в сегодняшнюю газету посмотри. Вот здесь четко «…преступники не знали, что Горюнова хранила эти ценности не в банке, и не дома, а в самом, казалось бы, неподходящем месте. Она построила у себя на даче крепкий кирпичный бункер. В среду оперативники произведут выемку сенсационных вещей. В четверг наша газета сообщит вам все подробности об этом кладе…»
— Гера, среда — это же завтра?
— Завтра! Хорошо пишет этот Савенков. Это у них новый криминальный репортер. Старый-то, Азаров вместо тебя на нарах парится. А этот просто удила закусил. Очень рискованно пишет! Фима, где у тети дача? Знаешь?
— Знаю. Я год назад туда вещи ее возил.
— Скажешь или в подвал?
— Я адрес не знаю, а так — покажу.
— Вот вечером и поедем! Я, Фима, справедливый. У меня уже и покупатель на эти вещи есть. Все оптом ему скинем и поделимся. Тебе тридцать процентов. А из них еще долг в тройном размере вычесть надо. Все равно и тебе еще останется.
— У меня, Гера, тоже есть покупатель, но там, в Амстердаме. Может и больше даст, но вывозить рискованно…
Ефим вдруг встал и хитро улыбнулся.
— А я ведь знаю, Гера, откуда тебе все известно. И про тетю, и про ее чемодан. Кто твой покупатель? Как его зовут?
— А твоего как зовут? Ювелир Гейман?
— Да, он! Леонид Маркович…
* * *
Только хорошо знающие Савенкова люди могли заметить резкую перемену в его настроении за последние несколько дней.
Он был такой же, как всегда, но чуть-чуть более суетлив. Часто разминал кулаком переносицу, а это верный признак предстоящей радости. Примета предвкушения какого-нибудь удовольствия.
А поскольку последнее время все его мысли были заняты поиском убийц дачной соседки, для Олега Крылова не составляло труда сообразить, что шеф все для себя решил, расставил капканы и ждет добычу.
Олегу было немножко обидно, что Савенков не раскрывает все свои карты.
Шеф сам носится по Москве, встречается с кем-то, пишет статьи в газету «Актив».
Нет, они, конечно, продолжали обсуждать версии, но Крылов чувствовал, что Савенков знает значительно больше, чем говорит. И скрывает он не потому, что не доверяет, а просто боится «сглазить».
Он хочет эффектной концовки! Шеф жаждет спектакля, где у него главная роль.
* * *
Но Олег тоже не был простым зрителем на этом представлении.
Ночью, под присмотром Савенкова он устанавливал технику на соседской даче. Не на самой даче, а на чахлой яблоне, что торчала в трех метрах от двери знаменитого бункера.
Была установлена камера величиной с орех. Она не очень рассчитана на ночные съемки, но Савенков был доволен. Главное, что можно увидеть силуэт человека, подошедшего к двери.
* * *
После ночного рейда Олег спал крепко и долго.
Разбудили его не громкие разговоры, не полуденный свет, а запах шашлыка. Возле мангала колдовал незнакомый молодой парень в футболке, а Савенков стоял за его спиной и выдавал руководящие указания.
— Слева огонь появился. Плесни, Слава, водицы скорей! А средний шампур пора переворачивать…
— Сейчас мы его перевернем.
— Смотри, Слава, наконец-то наш Олег Крылов проснулся! Знакомься, соня, это Слава Корин. Он оперативник от Дибича. Сегодня ночью нам нужен будет представитель власти. И чтоб с документом и при оружии.
— А где наша машина, Игорь Михайлович?
— Глазастый ты, Олег! Вид у тебя сонный, а все замечаешь! Машину я на дороге оставил, около склада. К вечеру нужен будет вид, что здесь пусто. Мы тоже сейчас позавтракаем и до ночи затихнем. Ждать будем!
