подзащитный-ребенок, а не нескладный подросток, старающийся выглядеть старше.
– Чем раньше, тем лучше. В конце лета?
– Лоуэлл?
– Большой подготовки не требуется, господин судья. Свидетелей по делу немного. Примерно через два месяца мы будем готовы.
Нуз заглянул в свой график и произнес:
– Предлагаю начать в понедельник, 6 августа, и уложиться в неделю.
Еще три месяца. Кира будет уже на седьмом месяце. Джейку даже не хотелось думать о том, какая драма разыграется в зале суда, когда она скажет, что беременна и отец будущего ребенка – Кофер, неоднократно ее насиловавший.
Намечался гадкий процесс.
Дрю приковали наручниками к деревянному стулу в маленькой темной комнате, рядом с двумя другими преступниками – взрослыми чернокожими, у которых вызывали смех возраст и миниатюрность нового «коллеги». Преступления обоих были банальной мелочью.
– Эй, сопляк, это ты шлепнул помощника шерифа? – спросил один.
Адвокат учил Дрю отмалчиваться, но в компании других людей в наручниках он чувствовал себя в безопасности.
– Да, я.
– Из его пушки?
– Другой там не было.
– Здорово он тебя достал!
– Он избил мою мать. Я думал, она умерла.
– Теперь тебе поджарят задницу на электрическом стуле.
– По-моему, здесь у них газовая камера, – заметил другой.
Дрю пожал плечами.
Дверь открылась.
– Боуи! – позвал пристав.
Один из чернокожих встал, пристав взял его за локоть и увел. Дверь закрылась, в комнате снова стало темно.
– А вас за что? – спросил Дрю.
– Угон машины. Стоило укокошить копа.
По залу суда сновали адвокаты, не обращавшие внимания на обвиняемых. Одни находились там по делу, другие принадлежали к толпе зрителей, жадной до представления. Прошел слух, что мальчишку наконец-то достанут из камеры, и это привлекало зевак, как стервятников, слетающихся на мертвечину.
Джейка, вышедшего из судейской комнаты, поразило количество собравшихся на предварительные слушания, мало влиявшие на основной процесс. Джози и Кира сидели в тесном первом ряду вместе с Чарльзом и Мэг Макгерри, у всех четырех был испуганный вид. Через проход от них теснились многочисленные Коферы и их друзья, все злые. Дамас Ли и еще один репортер по привычке что-то вынюхивали.
Судья Нуз вызвал Дрю Аллена Гэмбла, и пристав Пит отправился за ним. Оба появились рядом со скамьей присяжных и замешкались: пристав снимал с обвиняемого наручники. Дрю огляделся, стараясь освоиться в большом зале со множеством уставившихся на него глаз. Он увидел мать и сестру, но был слишком ошеломлен, чтобы им улыбнуться. Пристав Пит поставил Дрю перед скамьей, к нему подошел Джейк, оба посмотрели на судью.
Джейк был шесть футов ростом, Пит на дюйм больше, и оба – как минимум на фут выше обвиняемого.
– Вы Дрю Аллен Гэмбл? – начал Нуз.
Дрю молча кивнул.
– Не слышу вас, сэр! – крикнул судья в микрофон. Джейк бросил на своего клиента ободряющий взгляд.
– Да, сэр.
– И вас представляет Джейк Брайгенс?
– Да, сэр.
– Большое жюри округа Форд предъявило вам обвинение в убийстве полицейского Стюарта Кофера, так?
По мнению Джейка, Нуз пережимал с театральностью, явно играя на публику. Весь спектакль с первой явкой в суд вполне заменила бы простая подпись.
– Да, сэр.
– Вы располагаете копией обвинительного заключения?
– Да, сэр.
– Вам понятны обвинения?
– Да, сэр.
Пока Нуз перебирал бумаги, Джейку хотелось сказать: «Бросьте, судья, разве возможно, чтобы он не понимал обвинения? Он сидит уже месяц». Джейк чувствовал взгляды, буквально сверлившие спину его лучшего серого блейзера, и свыкался с мыслью, что в этот день, 8 мая, его неофициально объявят самым ненавистным адвокатом в городе.
– Вы признаете себя виновным, да или нет?
– Не признаю, сэр.
– Так, вы остаетесь в заключении в департаменте шерифа и будете ожидать суда за убийство Стюарта Кофера. Что-нибудь еще, мистер Брайгенс?
Что-нибудь еще? Нет, нам это ни к чему.
– Нет, сэр.
– Уведите его!
Джози старалась не расплакаться. Джейк вернулся за стол защиты и сделал вид, будто листает блокнот. Помимо своей воли он перевел взгляд на пастора Макгерри, потом на Коферов и их команду.
За две недели до этого Лоуэлл Дайер сообщил Джейку, что он и его дознаватель были бы рады возможности встретиться с Джози и Кирой и задать им кое-какие вопросы. Это была профессиональная вежливость: на самом деле Дайер не нуждался в разрешении Джейка на разговор с кем-либо, кроме обвиняемого. Джейк представлял Дрю, а не его семью, и если кто-то из служб правопорядка или из прокуратуры хотел поговорить с потенциальным свидетелем, то он мог беспрепятственно сделать это.
В отличие от гражданского судопроизводства, где все свидетели были заранее известны, как и их показания, в уголовном процессе от сторон почти не требовалось что-либо обнародовать. В простом бракоразводном деле теоретически учитывался каждый доллар. Но в деле о тяжком убийстве, когда речь шла о человеческой жизни, защита необязательно должна была знать, что заявят свидетели обвинения и какие мнения выскажут эксперты.
Джейк согласился устроить встречу у себя на работе и пригласил туда также шерифа и детектива Рейди. Он намеренно создал в кабинете толчею, чтобы Джози и Кира приобрели опыт обсуждения случившегося перед аудиторией.
В 11.30 Джейк объявил перерыв на ланч. Они с Порсией перешли вместе с Джози и с Кирой на противоположную сторону улицы, за ними последовали Дайер и его дознаватель. После еды все снова встретились в главной совещательной комнате, где Беверли приготовила кофе и пирожные. Джейк усадил всех вокруг стола. Джози оказалась с краю, одна, как на свидетельском месте.
Лоуэлл Дайер был вежлив и предупредителен, он начал со слов благодарности. Ознакомившись с докладом детектива Рейди, он многое узнал про прошлое Джози. Ее ответы были краткими.
Накануне Джейк два часа тренировал в церкви Джози и ее дочь. Он даже составил для них письменные инструкции с такими советами, как: «Отвечайте кратко. Ничего не добавляйте от себя. Не знаете – не гадайте. Без стеснения просите Дайера повторить вопрос. Говорите как можно меньше о побоях (прибережем это для суда). И самое главное, помните, он – враг, он попытается отправить Дрю в камеру смертников».
Джози была женщиной волевой, многое повидавшей. Она спокойно ответила на все вопросы и обошлась без насильственных подробностей.
Следующей стала Кира. По настоянию Джейка она пришла в джинсах и в облегающей блузке. Никто бы не заподозрил, что в свои 14 лет она уже на четвертом месяце беременности. Джейк согласился устроить эту встречу с умыслом: он хотел, чтобы Лоуэлл Дайер оценил свидетельницу, пока не стала заметна ее беременность. В списке инструкций для Киры Порсия напечатала жирным шрифтом: «Ни слова о своей беременности. Ни слова об изнасилованиях. Если спросят о побоях, плачь и не отвечай. Джейк вмешается».
В какой-то момент у девочки сорвался голос, и Дайер не стал на нее давить. Она была перепуганным ребенком, тайно вынашивавшим собственное дитя.
Адвокат скорчил гримасу, пожал плечами и сказал Дайеру:
– Лучше в другой раз.
– Конечно.
24
Джейк очень старался, чтобы его не фотографировали в суде. Вероятно, кто-то в «Таймс» обратился к архиву и подобрал
