– Нет. Поговорю, когда она вернется домой. Будет забавно: я расскажу своей обожаемой жене, что меня поймали на мошенничестве и выгнали из суда.
– Я никогда не умел ладить с женами.
– Не думай об этом, Джейк. Не смей демонстрировать слабость. Ты можешь снова пойти в гору, если упрешься, вцепишься в Нуза, заставишь его назначить новую дату процесса и опять затащишь этих сукиных сынов в суд. Оприходуй этого нового свидетеля. Подбери подходящее жюри. Тебе это по силам, Джейк. Брось болтать о соглашении.
Впервые за много часов Джейк сумел улыбнуться.
Хокатт-Хаус был построен на несколько лет раньше дома Люсьена. К счастью, старик Хокатт не любил возиться в саду, поэтому выбрал для строительства участок в центре города. Джейк разделял эту его нелюбовь, но раз в неделю, в хорошую погоду, не прочь был включить газонокосилку и триммер и пару часиков попотеть.
Понедельник показался ему удачным временем для работы на свежем воздухе. Дочь и жена, вернувшиеся домой из школы, застали его за газонокосилкой на заднем дворе. Джейк никогда не возвращался раньше их, и Ханна обрадовалась. Он охладил к их приходу банки с лимонадом, и они болтали на крытом дворике про школу, пока дочери не стало скучно со взрослыми и она не ушла в дом.
– У тебя все в порядке? – встревожено спросила Карла.
– Нет.
– Только если пообещаешь простить меня.
– Всегда.
– Спасибо. Это будет непросто.
– Я на твоей стороне.
23
Из трех надзирателей, приносивших в камеру Дрю еду, поучавших его, проверявших порядок в камере и иногда расщедривавшихся на доброе словечко, Дрю выделял мистера Зака за его неравнодушие. В отличие от других, Зак никогда не кричал на заключенного. Хуже всех был сержант Бафорд. Однажды он посоветовал Дрю получать удовольствие от окружной тьрюмы, потому что камера смертников – ужасное место, куда отправляют на погибель всех убийц копов.
Зак пришел с утра пораньше с подносом, на котором была тарелка с яичницей и тост. Он оставил поднос рядом с койкой и сходил за пакетом.
– Это от твоего священника. Одежда, настоящая. Оденься, приведи себя в порядок.
– Зачем?
– Сегодня тебя отведут в суд. Разве адвокат тебе не говорил?
– Наверное. Зачем мне в суд?
– Почем я знаю? Я – тюремный надзиратель. Когда ты последний раз принимал душ?
– Не помню.
– Два дня назад. Ну и хорошо. По крайней мере, ты не слишком плохо пахнешь.
– Там ледяная вода. Не хочу в душ.
– Тогда поешь и переоденься. За тобой придут в восемь тридцать.
После ухода надзирателя Дрю несколько раз откусил от тоста, но к яичнице не притронулся. Она всегда была холодная. Он достал из пакета джинсы, толстую клетчатую рубашку, две пары белых носков, спортивные кеды – все ношеное, с сильным запахом стирального порошка. Дрю стянул с себя оранжевый комбинезон и оделся. Вещи оказались ему впору, и ему понравилось, что у него снова нормальный вид. В картонной коробке под койкой он держал свои немногочисленные пожитки, в том числе то, в чем мальчика сюда доставили.
Дрю открыл пакетик соленого арахиса, принесенный адвокатом, и стал класть орешки в рот. Мать строго наказала ему посвящать час утреннего времени чтению. Она оставила сыну две книги: скучный школьный учебник по истории штата и роман Чарльза Диккенса, переданный учителем английского через священника. Обе книги не вызвали у Дрю интереса.
Зак вернулся за подносом.
– Ты не съел яичницу.
Парень молча растянулся на койке, чтобы еще подремать. Через несколько минут дверь распахнулась, и толстый помощник шерифа крикнул:
– Вставай, Гэмбл!
Дрю нехотя поднялся, Маршалл Празер застегнул у него на запястьях наручники, взял за локоть, вывел из камеры, и они пошли по коридору. За задней дверью стояла патрульная машина, за рулем сидел Дуэйн Луни. Празер усадил Дрю на заднее сиденье, и они поехали.
Уже через минуту машина остановилась позади здания суда. Даже здесь их подкараулили двое с камерами. Празер извлек Дрю из автомобиля и постарался, чтобы того запечатлели анфас. Потом они стали подниматься по темной узкой лестнице.
Джейк сидел с одной стороны стола, Лоуэлл Дайер – с другой. В конце стола восседал судья Нуз – без мантии, с трубкой в зубах. Все трое хмурились и не скрывали недовольства – каждый по своим причинам.
Нуз выложил на стол бумаги и потер глаза. Джейка раздражала сама необходимость находиться здесь. Это была всего лишь первая явка в суд нескольких арестованных, которым недавно предъявили обвинения. Джейк пытался избавить Дрю от этой формальности, но судье хотелось, чтобы его видели за работой, как он устрашает преступников и держит их под замком. Ожидалось много зрителей, и адвокат подозревал, что Нуз решил лишний раз покрасоваться перед избирателями.
Джейка избиратели, ясное дело, не волновали, и он смирился с тем, что в любом случае будет выглядеть неважно. Придется сидеть рядом с подзащитным, стоять рядом с ним, совещаться с ним, говорить за него и так далее. Очевидная виновность Дрю Гэмбла передастся его адвокату.
– Господин судья, – произнес Джейк, – мне надо нанять для моего клиента психиатра. Штат не может принудить меня оплачивать его.
– Он только что вернулся из Уитфилда. Разве там им не занимались специалисты?
– Занимались. Но они – служащие штата, а штат выступает обвинителем. Нам нужен свой, частный психиатр.
– Мне бы тоже такой не помешал, – пробормотал Лоуэлл.
– Защита будет доказывать невменяемость обвиняемого?
– Вероятно, но как я могу на это решиться, не посоветовавшись с нашим собственным психиатром? Уверен, Лоуэлл вызовет в суд нескольких экспертов из Уитфилда, которые заявят, что парень отлично знал, что делает, когда спускал курок.
Лоуэлл пожал плечами и кивнул.
– Обсудим это позже, – предложил озадаченный судья. – Сейчас предлагаю наметить график и хотя бы примерно назначить дату процесса. Скоро лето, всегда вносящее сложности в наши календари. Ваше мнение, Джейк?
О, он мог бы много чего им сказать! Например, что его главная свидетельница беременна, но пока успешно скрывает это. Джейк не был обязан кого-либо об этом уведомлять. Скорее всего, штат вызвал бы Киру для дачи показаний раньше, чем это сделал бы он. После долгой беседы с Порсией и Люсьеном Джейк решил, что наилучшей стратегий будет потребовать суда в конце лета, чтобы беременность свидетельницы всем бросалась в глаза. Осложняющим фактором являлась угроза аборта. Джози работала в двух местах за минимальный оклад и имела автомобиль. Ничто не помешало бы ей усадить дочь в машину и отвезти в Мемфис на аборт. Эта тема была настолько болезненной, что даже не поднималась.
Дрю Гэмбл наконец-то начал расти. Джейк и Джози внимательно наблюдали за ним и оба замечали прыщики у него на щеках и пушок над верхней губой. Голос у него тоже менялся. Он стал больше есть и, если верить надзирателям, набрал пять фунтов.
Джейку был нужен на суде
