то нам обоим конец, так что подумайте хорошенько, если вам есть что или кого терять, – она не стала продолжать и вдаваться в рассуждения.
– Даю тебе слово, что буду молчать, – Адам смотрел одним из самых суровых взглядов в его арсенале, выглядя еще более устрашающим в холодном свете экрана телефона. Он не шевелился, дав ей в последний раз все хорошенько обдумать и принять решение. Под его тяжелым взглядом, Эванс даже не шелохнулась. В ее глазах застыли базальтовые скалы вокруг бушующей бури в черном океане.
– Даю слово, – повторил он, после чего она двинулась с места и повернулась к нему спиной.
– Идем, – она шагнула вглубь оврага, направляясь вдоль ручья, бегущего по дну балки. Адаму оставалось только последовать за ней в чертову кроличью нору.
– Что это за место? – Ларссон старался говорить тише. Слушателей рядом с ними не было, но его низкий голос звучал чересчур громко для здешней тишины, нарушаемой только журчанием текущей воды.
– Смотрели фильм «Кладбище домашних животных»?
Ларссон снова не понял, шутит она или говорит серьезно. Порой ее странные вопросы и поведение ставили в тупик. Но теперь он точно знал, что если не видит смысла в ее словах или поступках, то это не означало, что такого и вовсе нет. Скорее всего, смысл спрятан под тоннами своеобразных и понятных исключительно ей причинно-следственный связей, незаметных с первого взгляда. Хотя, возможно, на этот раз Эванс просто снова не смогла вовремя заткнуться.
– Сказки из детских страшилок, – хмыкнул он на очередной странный вопрос.
– Увы, нет, сэр, – Эванс покачала голово в отрицании. – Иные, подобные вам, были не менее решительны и не боялись запачкать руки, – и остановилась и развела руками в стороны, повернувшись к нему и осветив лес лучом маломощного фонарика. – Почему я должна рассказывать Бэмби, что его мамы больше нет, – она проворчала под нос и отвернулась, двигаясь дальше.
«Это я-то Бэмби?» – подумал Адам и не без труда подавил в себе порыв подставить ей подножку, чтобы девчонка свалилась в овраг. Эванс все так же настойчиво шла в лесную чащу к упавшему через ручей дереву. Адам уже едва мог передвигаться по склону, ставшим почти отвесным. Она же, напротив, с легкостью забралась на ствол поваленного поперек оврага дуба и перешла по нему через ручей на другую сторону, даже не оставив следов на толстом слое мха, поросшем на размягчавшей от влаги коре. От тяжёлых шагов Адама лопнувшая дубовая кора и мох посыпались вниз. Под весом Ларссона дерево затрещало и прогнулось, когда Эванс уже оказалась на другой стороне оврага и взбиралась вверх по противоположному склону.
Подняв голову и увидев торчащие из склона корни деревьев, по которым предстояло взобраться вверх, Адам проклял декабрьскую оттепель, превратившую все вокруг в хлюпающее болото, и свое нездоровое хобби – весело проводить время в компании неординарных личностей. Он бы мог сейчас сидеть в уютном месте в компании Беатрис, но нет же. Он брел ночью по лесу на импровизированное кладбище вслед за городской сумасшедшей, верившей в сказки полоумных бродяг, и перемешивал ногами грязь, утопая почти по колено в оттаявшей земле. В оттаявшей земле… в декабре… в лесу… ночью. «Чтоб тебя, Эванс!» – мысленно выругался он, предвкушая дальнейшее праздное времяпрепровождение в компании чокнутой спутницы. Взобравшись по корням, они оказались на вершине противоположного склона перед старой и ржавой оградой, местами упавшей и лежавшей на земле.
– Оставь надежду, всяк сюда входящий, – тихо сказала Эванс, застыв перед покосившимися железными прутьями, и шагнула внутрь, отворив скрипнувшую калитку.
– Я не захватил лопату, – предупредил Адам, не выдержавший ее спокойствия, учитывая превышение уровня ненормальности ситуации по всем показателям. Да и копать подручными средствами было бы не очень удобно.
– Не переживайте. Я позаботилась, чтобы свидание прошло на уровне, – ее слова должны были прозвучать как шутка, но голос Эванс был пуст и холоден.
Ей еще только предстояло научиться окрашивать искусственные фразы человеческими эмоциями, а не просто вкладывать в них смысл. Пока что Адам без труда различал фальшь. Он вошёл вслед за ней в небольшую калитку, нарушая шагами спокойствие нетронутой за очень долгое время земли и оставляя глубокие следы.
– Боюсь представить, что у нас в меню, – пробормотал он, осматриваясь по сторонам. Вокруг лишь невысокие холмики, покрытые лежавшей поверх земли жёлтой травой, с покосившимися деревянными крестами и мелкими табличками. Эванс шла между крестов и холмиков, осторожно обходя каждый из них.
– Таблички? – скептически спросил Адам, пытаясь разглядеть имена. Многие из деревянных досок, прибитых к крестам, почти растрескались от времени и надписи на них казались нечитаемы.
– Наше прошлое… Будто кошка, похороненная на заднем дворе. Лучше знать, где она лежит, когда понадобится убедиться, что она действительно мертва, – ее голос звучал настолько спокойно, что начинал раздражать.
Он лез сквозь чащу, уворачиваясь от веток и сучьев, сгибаясь почти пополам. По мере их продвижения вглубь кладбища старые и обветшалые таблички сменялись более свежими и четкими, холмики становились выше и ровнее, деревья ниже и реже.
– Сюда, – свернула она на просветленный участок, взяв за руку, и Ларссон позвонил ей себя вести. Эванс уверенно потянула за собой на лесную опушку, где посреди освещенной рассеянным лунным светом поляны догорал огромный костёр.
– Мы пришли, – она отпустила его руку.
– Обычные свечи закончились? – охрипший голос скрыл удивление Адама при виде гигантского костра.
– Вам не нравится? Простого «да» или «нет» было бы достаточно, – бесстрастным голосом сказала Эванс, без ожидания получить ответ, и бросила рюкзак у ствола поваленного дерева.
Адам проследил взглядом, как ее рука выскальзывает из его. Внутри кольнуло неприятное чувство. Он сжал ладонь и прошел за Эванс по разбросанным углям к догоравшему костру.
– Костлявой самое место на кладбище, – прошептав, он искал глазами ее силуэт, растворившийся по другую сторону леса среди поваленных крестов.
Вернувшись с огромным мешком, Эванс бросила его под ноги, вынула из него лопату и принялась раскидывать ею горящие головешки в разные стороны. Угли полыхали алым заревом, разлетаясь по прошлогодней листве, покрывавшей поляну, и тухли на холодной и мокрой земле, источая удушливый запах и затягивая все вокруг сизым дымом.
– Берите оборудывание, сэр, не стесняйтесь, – кивнула она на мешок, – я очень надеюсь, что вы не забыли принести выпить, мистер Ларссон.
– Держи, вымогательница, – Адам снял рюкзак и достал из него бутылку виски, сунув Эванс в руки. – Предлагаешь мне копать в одиночку? – фыркнул он, пнув тяжелым ботинком подальше тлеющее полено.
Откупорив бутылку, Эванс сделала большой глоток и занюхала сгибом локтя. Ларссон смотрел на нее, как на полоумную, а затем в
