ли?
– Да. В итоге мы лишились старшего детектива и двух помощников шерифа.
– Черт возьми, какой же все-таки этот Эдвин сукин сын!
– Пап! – укоризненно воскликнула Сью и глянула в сторону кухни, где крутилась Мэри-Гордон. К счастью, та, похоже, ничего не слышала.
– Я привык называть вещи своими именами, – отозвался Бишоп. – А Эм-Джи рано или поздно сама заговорит такими словами. Это неизбежно.
– Мы будем стараться, чтобы неизбежное произошло как можно позже! – отрезала Кейли.
– В общем, расследование наше зашло в тупик. Либо Эдвин невероятно умен и хитер, либо же он и в самом деле невиновен. Ни одной улики! Я бы хотела переговорить с Шери, – тут Дэнс глянула на Сью, – а также с тобой и твоей дочерью – насчет того, как он подобрал вас в аэропорту.
«Хоть какую-нибудь бы зацепочку обнаружить!» – мечтала Кэтрин, желая всеми правдами и неправдами арестовать Эдвина за преследование и тем самым заполучить его в свое полное распоряжение – конечно же, с разрешения адвоката – для полного кинесического анализа.
– Есть маленькая, но все же надежда добиться судебного запрета на приближение.
– Ох, как бы я этого хотела! – воскликнула Кейли.
Дэнс, глянув на подругу, заметила, что та недавно плакала.
«Из-за Бобби? За Шери испугалась? Или есть еще какая-то причина?»
Бишоп проводил гостью в небольшой, тускло освещенный кабинет, наполненный ароматами табака и сосновой смолы. Следом пришли Шери и Мэри-Гордон. Они принесли кофейник и печенье. Глазки девчушки блестели, как голубые льдинки. Золотистые волосы малышке забрали в хвост – точно таким же манером перехватывала волосы Мегги, – и Кэтрин опять невольно задумалась о своем: «Как, интересно, мне объявить дочери и сыну, что Джон Боулинг бежит с корабля Дэнсов?»
Шери вывела Мэри-Гордон из кабинета, а потом вернулась и уселась напротив агента Дэнс. Та, насилу отбросив все свои личные переживания, задала жене Бишопа первый вопрос.
Толку от Шери оказалось мало. Ничего нового о стрелке Кэтрин не услышала. Лица нападавшего пострадавшая не видела – только вспышки оранжевого огня. Ни силуэта, ни тени его не заприметила.
После Шери настала очередь Сью Санчес. Она изо всех сил пыталась припомнить что-нибудь необычное, но в конце концов сдалась и заявила, что у нее в голове не укладывается, как можно подозревать Эдвина.
– Он просто душка! Эдвин столько всего рассказал мне про сестру. Да таких подробностей и лучшие друзья не знают! В жизни бы не подумала, что он злейший враг Кейли!
– Ни малейшего намека на угрозу?
Тут свидетельница заколебалась, и Дэнс надавила на нее:
– Сью, свои показания тебе придется повторить под присягой.
На сестру Кейли эти слова подействовали волшебным образом, и она рассказала все как на духу.
– Он так убежденно говорил, будто Кейли нуждается в поддержке… С одной стороны, это показалось мне хорошим знаком, а с другой – звучало странновато, как будто он слегка того…
Стану твоей тенью…
«Уже больше похоже на правду, – подумала Кэтрин. – Один-ноль в пользу следствия».
Затем к ним присоединилась Мэри-Гордон. Дэнс, попивая кофе с печеньем, показывала малышке фотографии своих детей и собак и болтала с ней о том о сем. Девочка же, в свою очередь, потягивала молоко и тоже поглощала печенье, методично работая челюстями.
Ребятишки, конечно, лгут – это не редкость, и лгут не меньше взрослых, но из побуждений самых простейших: без спросу съеденная конфета или разбитый светильник. Но главное затруднение при работе с детьми заключается в том, что они не знают, как выразить увиденное словами. Более того, чье-то подозрительное поведение ребенку может и не показаться таковым вовсе. Дети порой даже не понимают, что на их глазах совершается тяжкое – вопиющее! – преступление. Откуда им знать, что наказуемо, а что нет? Это им попросту невдомек.
Дэнс, начавшая издалека, плавно перевела беседу на аэропорт, но ничего полезного не услышала. Мэри-Гордон рассказывала, как дядя, подвозивший их, хорошо знает город и как сильно он любит тетю Кейли. Ясные глаза девочки сверкали еще ярче, когда она раз за разом произносила второе имя Эдвина – Стэн. Всеми силами помогая найти подходящий подарок для тети Кейли, он мгновенно завоевал сердце малышки.
– Эдвин-Стэн хотел, чтобы я выбрала что-нибудь особенное. Классно мы с ним придумали, да? Плюшевое мамонтово деревце!
– Мэри-Гордон, спасибо тебе за рассказ.
– Пожалуйста! А мы еще увидимся с этим мистером Эдвином-Стэном? Мне он понравился!
– Не знаю, дружок.
– Если хотите, возьмите с собой печеньку. Даже две!
– Не откажусь, – сказала Дэнс и завернула угощение в розовую салфетку. – Печенье очень вкусное, ну просто объеденье!
– Негусто, так ведь? – спросила Сью, когда они вышли из кабинета.
– Что есть, то есть. Как бы там ни было, спасибо за помощь.
В дверь постучали. Шери открыла, и на пороге возник Дартур Морген с огромной сумкой в одной руке и двумя книжками – в другой. Мэри-Гордон мигом схватилась за ручку его сумки.
– Не надо…
– Мистер Морген, я хочу показать вам вашу комнату.
– Это вовсе не обязательно…
– Давайте я возьму, – настойчиво сказала девочка и буквально вырвала сумку из широченных ладоней окончательно смутившегося телохранителя.
Пожелав Таунам доброй ночи, Дэнс вышла на веранду и застала на качелях Кейли, сидевшую в одиночестве. Кэтрин присела рядом на скрипучий плетеный стул.
– Что, черт возьми, происходит? – раздраженно спросила Кейли, кивая на отцовский дом. – Кругом погибают люди, рушатся судьбы, вся моя жизнь летит в тартарары, а я прячусь у папы на ранчо! А мы даже понятия не имеем, кто за всем этим стоит! Эдвин? Или кто-то еще?
«Кейли явно чего-то недоговаривает, – почувствовала Кэтрин. – Что-то произошло. То, как она ведет себя сейчас, кардинально отличается от ее прежнего поведения. Избегает зрительного контакта, одно плечо выше другого… Что-то ее гложет. Воспоминание? Похоже, она сожалеет о чем-то содеянном… Причем совсем недавно».
– Честно говоря, я пока ни в чем не уверена. Даже при неоспоримых доказательствах вины и исчерпывающих показаниях свидетелей расследование длится достаточно долго. В случае же с Эдвином у нас нет ни того ни другого – все очень неоднозначно.
– Кэтрин, я не могу так больше. Столько всего навалилось! Как думаешь, может, отменить в пятницу концерт? – понизив голос, спросила Кейли. – Ну не лежит у меня сердце сейчас к выступлениям.
– А Бишоп возражать не будет? – уточнила Дэнс, заметив, как при слове «отменить» ее собеседница воровато оглянулась на входную дверь отцовского дома.
– Думаю, нет, – ответила та неуверенно. – Хотя… Он сначала как будто бы соглашается, а потом все равно делает по-своему.
– Да уж, незавидное у тебя положение, – отозвалась Дэнс. И посоветовала: – Если все-таки
