«Все будет хорошо, — думала она. — Мне почти все равно, что станет с ними — с Артуром, Седой, Дианой Арутюновной… И с Эммой Григорьевной. Я хочу наконец-то жить своей жизнью, а не чужой. Только для своей жизни нужно кое-что исправить, даже если кажется, что признаться во всем невозможно».
Катя достала телефон, набрала номер.
— Мама? — сказала она. — Мамочка, это я. Прости меня, пожалуйста. Мне нужно тебе кое-что рассказать…
— Сережа, ее задержали? — спросила Маша, накрывая на стол.
Сергей сидел на коврике, Макар, вытянув ноги, с удовольствием занял весь диванчик. В кухню незаметно прокрался Костя и спрятался в уголке, слушая взрослые разговоры. Антуанетта расположилась у него на коленях, Бублик лежал на полу и огрызался на каждого, кто ставил ногу ближе, чем в метре от его головы.
— Нет, насколько мне известно. Но это и не наше дело. Мы со следователем поговорили, обо всем рассказали. Доказательства собирать — это его работа, не наша.
— Заказчик доволен?
— Ага. Всем, кроме одного: ему хотелось бы видеть предмет, вокруг которого бушевали такие страсти. Но я честно признался, — Сергей чуть усмехнулся на слове «честно», — что предмет находится в правоохранительных органах, потому как это улика.
— А где русалка, кстати? — заинтересовалась Маша. — Макар, ты ее не оставил в том селе?
— Нет, конечно! Привез обратно в целости и сохранности.
Макар выложил русалку на стол. Маша наклонилась над ней и покачала головой, недоумевая, как Катя могла так доверчиво отнестись к словам Вотчина. Теперь было совершенно очевидно, что это всего лишь искусно вырезанная деревянная фигурка, секрет которой заключался в неодинаковой проработке деталей. Волосы были вырезаны очень тщательно, как и чешуя на хвосте, и тонкие руки, а лицо приходилось домысливать. «Наверное, поэтому она и казалась Кате живой, — подумала Маша. — Это она наделяла ее одушевленными чертами, а вовсе не мастер».
Маша положила фигурку на стол и пристально взглянула на Макара. Он казался похудевшим, но во всем остальном был тем же Илюшиным, которого они знали. «Хорошо, что все закончилось, — подумала Маша. — Наверное, это был лучший выход из всех возможных».
— Расскажи обо всем, — попросила она Илюшина, усаживаясь на стул. — Я так ничего и не поняла. Сергей только сказал, что Вотчин был не виноват в смерти других коллекционеров. Правда?
— Да, — подтвердил Макар. — Вотчин рассказал Катерине чистую правду. Он действительно приезжал в Кудряшово в восемьдесят четвертом году, это было связано с его работой, и тогда и купил у владелицы русалки фигурку. И с тех пор она не покидала его квартиру.
— Как не покидала? — нахмурился Сергей. — А как же смерть Зильберканта в девяносто третьем? Мы с тобой вместе читали в архивном деле описание пропавших вещей, которые забрали Сковородовы.
— Читали. Но не видели.
Макар вышел в коридор и вернулся спустя минуту с папкой.
— Распечатал специально для тебя, — сказал он, выкладывая на стол два листа. — Вот то, зачем я пытался связаться с Еленой Моисеевной, вдовой коллекционера. У нее остались старенькие фотографии, которые она после моей просьбы любезно разыскала, отсканировала и отправила мне. На них видна вся коллекция ее покойного мужа.
На крупной распечатке Бабкин увидел людей с бокалами, а на заднем плане — небольшой столик, на котором стояли фигурки одинакового размера. Вторая распечатка представляла собой сильно увеличенное изображение фигурок на столе. Они были нечеткими, но вполне можно было разобрать в одной из них женщину с рыбьим хвостом, свесившуюся с ветки.
— Это… это не та русалка! — с изумлением сказал Сергей.
Маша выхватила у него лист.
— Не та, конечно. — Она недоуменно посмотрела на Илюшина. — Подождите… Сковородовы украли не ту русалку ?
— Рад, что до вас так быстро дошло, — усмехнулся Илюшин. — Помнишь, Серега, я говорил тебе про идею, которой у меня не было подтверждения? Это она и есть. Мне казалось, что что-то здесь не так, со всеми этими исчезновениями русалок, с коллекционером, который якобы нанял Сковородовых… Если предположить, что рассказ Вотчина правдив, то откуда могла взяться русалка у Зильберканта? Ответ был только один — это другая русалка.
Сергей сидел с ошеломленным видом.
— Зильберкант коллекционировал шкатулки с мифологическими сюжетами. И когда он увидел у какого-то мастера несколько фигурок домовых, русалок, водяных и леших, они показались ему забавными, и он скупил их всех. Его вдова написала, что каждая фигурка была изготовлена в нескольких экземплярах, кроме Лешего, и копии до сих пор хранятся у нее. Ее супругу они нравились, и он выставил их на видное место. Сковородов никогда не видел настоящую русалку — ту, за которой он охотился, — так откуда же ему было знать, что найденная им — не та? Он убил старика и забрал фигурку.
— Подожди… А каким же образом Сковородовы нашли коллекционеров? Почему они выбрали именно этих пятерых, а не вышли сразу на Вотчина?
— У меня есть одна догадка… В области вокруг Кудряшова сохранилось очень много старых церквей. Краеведческий музей области помогал вести работы по их реставрации, сохранению, исследованию и так далее. Собственно, Вотчин именно затем и приезжал в Кудряшово, поскольку был довольно известным экспертом. Я предполагаю, что каждый из тех, в чью квартиру забирались Сковородовы, когда-то был приглашен краеведческим музеем для работы или консультации по своей специализации. Только так можно объяснить, что у Сковородовых были их данные.
— Хочешь сказать, братья вышли на коллекционеров через музей?
— Не вижу другого варианта. Им необходимо было выяснить, кто именно приезжал в Кудряшово летом восемьдесят четвертого года, и они не нашли другого способа, кроме как обратиться в музей. Не знаю, почему им назвали сразу несколько имен. Может быть, ленивому музейному сотруднику лень было искать точные данные, и он назвал всех, кто был в области за последние пять лет. А может быть, Кирилл Сковородов решил исключить возможность ошибки… Не знаю.
— Но тогда в музее им должны были назвать и фамилию Вотчина!
— Думаю, что назвали. Но братья до него попросту не дошли. Найдя русалку, они успокоились. Вернее, успокоился Кирилл, а за ним и остальные. Олегу Борисовичу просто повезло. А если говорить о тех, кому еще повезло, то Зинаида Яковлевна Белова уехала из села за полгода до того, как в него вернулся Кирилл Сковородов. Потому она ничего и не знала ни о нем, ни о его братьях.
— Получается, тот мужик, бывший владелец русалки, убил Сковородова…
— Именно потому, что увидел другую фигурку, — закончил за него Макар. — Он, в отличие от Кирилла, знал, как выглядела русалка, и, думаю, не забыл ее за столько лет. Подозреваю, он окончательно сошел с ума, и Наталье Котик очень повезло, что она не стала его второй жертвой. Он пытал Сковородова всю ночь — наверное, добивался ответа, где же тот прячет настоящую русалку. А Кирилл не мог ему ответить, потому что считал эту настоящей. Интересно, понял ли он в конце концов, что ошибался?
Маша поежилась.
— Надо же… сколько смертей. В юности я читала один из рассказов о Маугли, и там люди убивали друг друга из-за ножа с драгоценным камнем, который он взял из сокровищ кобры.
— Вечная тема, — пожал плечами Илюшин. — Только кинжал имел действительную стоимость, а Сковородов и Эмма Григорьевна охотились за миражом. Как и все остальные, кто верил в мистические свойства русалки.
Он пару раз подбросил фигурку в воздух, поймал и вернул на стол.
— Лети-лети, лепесток, через запад на восток… Серега, ты был совершенно прав. Всем хочется чуда. А если чуда не случится, мы его сами придумаем. Собственно, за него сойдет все, что угодно. Беременность, к примеру. Или переменившийся характер тещи. Вовремя найденная работа. Любому самому обыденному событию можно найти мистическое объяснение. Нужно только захотеть и от души поверить. Правда, мне сложно представить, что человек с жизненным опытом Орлинковой так же охотно включился в эту игру, как и остальные. Она выглядела вполне здравомыслящей теткой, хоть и стала убийцей. Так почему? Не понимаю.
— Кто ее знает, — протянул Бабкин. — Думаю, женщины просто восприимчивы к таким игрушкам. Им хочется, чтобы можно было загадать желание и — хоп! — перед ней принц на белом коне. Или сама стала принцессой. Мужики все-таки рациональнее устроены.
— Думаю, чем обыденнее жизнь вокруг тебя, тем больше хочется найти в ней сказку, — предположила Маша. — А если есть о чем мечтать…
— Мне есть о чем мечтать, — тут же сообщил Илюшин. — Но мне бы и в голову не пришло повестись на нехитрые россказни старичка Вотчина.
— И мне, — присоединился Сергей. — Не говоря уже о том, чтобы убивать людей из-за этого.
