Однако нас в данный момент интересуют алкалоиды, обладающие противомикробным действием. К ним относятся, например, хинин и сангвинерин. А поркупинский томат, как выяснилось, содержит целый набор антибактериальных алкалоидов, являясь, по сути, сильнейшим природным антибиотиком… Вернее, даже их сочетанием! Именно это сочетание и является причиной того, что вытяжка из разных частей томата побеждает возбудителя «красной лихорадки». Ни в одном другом растении, известном современной науке, такого сочетания не встречается!
– Таким образом, – сказал задумчиво Тахир, – твой профессор оказался прав: лекарство лежало у малагасийцев под ногами, а они не знали, что спасение так близко!
– Именно! Деревенский лекарь сумел вылечить профессора Баси даже «грязной» вытяжкой, а в лаборатории мы получили возможность очистить ее от примесей. Таким образом, действие содержащихся в вытяжке из поркупинского томата алкалоидов многократно усилилось, и время лечения соответственно сократилось. Больше никто не будет умирать от «красной лихорадки»! Что интересно, на местных жителей вакцина оказывает более сильное действие, нежели на европейцев, поэтому выздоровление малагасийцев проходит гораздо успешнее.
– И это – отличная новость! – радостно потирая ладони, закончил Жорж. – Что ж, не буду вам мешать: у меня полно дел в министерстве.
– Это успех, – произнес Тахир, как только за Жоржем Рамиангула закрылась дверь. – И им мы обязаны тебе!
– Ты ошибаешься, – покачала я головой. – Заманчиво было бы присвоить себе все заслуги, но я не хочу уподобляться служащим «Биомедики» и их «хозяевам». Этот успех – результат сотрудничества множества людей, включая Амели, Ива, Селин Папюс, Артюра Лоншара, горских лекарей и, несомненно, Анджея Забельского, без которого Амели вообще не оказалась бы на Мадагаскаре… Он поплатился жизнью за то, что имел совесть, как и твой приятель Марсель, а также огромное количество местных жителей, которые умерли лишь потому, что имели определенный набор генов!
– Но эксперимент с этнически специфичной эпидемией провалился! – оптимистично заметил Тахир, ставя чашку с осевшей на дне черной жижей на краешек тумбочки. – Значит, враги не достигли своей цели, и это, безусловно, радует?
Он поднял на меня вопросительный взгляд, удивленный, что я не разделяю его энтузиазма. Однако я решила не расстраивать человека, побывавшего в лапах смерти: несомненно, он должен радоваться уже тому, что дышит полной грудью и, скорее всего, сейчас склонен видеть все в розовом цвете. Вместо этого я вытащила из кармана смятый листок бумаги, испещренный мелким, почти каллиграфическим почерком, и протянула Тахиру.
– Ты ведь знаешь язык мерина, да? – уточнила я.
Он озадаченно кивнул.
– Что это?
– Переведи, пожалуйста. Это дала мне Амели.
– Кто писал?
– Арно Баси.
Лицо Тахира потемнело. Он взял листок в руки, расправил его на колене и начал медленно читать:
– «Любому, кому это интересно…» – что ж, – прервавшись, хмыкнул он, – отличное начало!
– Читай же! – нетерпеливо потребовала я.
– «Если вы читаете это письмо, – продолжал Тахир, – значит, получили лекарство от болезни, которая едва не свела в могилу меня. Примите поздравления! Вероятно, вы считаете, что победили ЗЛО? Вынужден вас огорчить – вы лишь отсрочили неизбежное. Рано или поздно появится другой «M-ROSE», или вирус, или компьютерная программа – кто знает? Деньги сворачивают горы, поворачивают вспять реки и уничтожают целые государства. Так что это – вопрос времени.
Поэтому я не возвращаюсь «вниз» с лекарством в руках, чтобы излечить тех, кого намеревался убить. Это было бы гуманно, но неразумно. Кажется, в Библии есть выражение «метать бисер перед свиньями»? Я могу ошибаться, так как всегда считал себя атеистом. А теперь – более чем когда-либо, ибо Бог не имеет отношения к тому, что сейчас происходит «внизу». Я не могу вернуться и жить, как будто ничего не произошло, зная то, что знаю. Оставаться среди тех, кто спас меня, также невозможно. Мои взгляды не изменились, и чувство вины перед низшей расой, – здесь Тахир запнулся, и у него заходили желваки, – мне не свойственно, как и раньше. Однако опасность грозит всем, без исключения! Поэтому я ухожу – заранее. Если бы я верил в Бога, то счел бы, что отправляюсь прямиком в ад. Но, будучи атеистом, осмелюсь предположить, что просто растворюсь во Вселенной, которая и не вспомнит о моем существовании, так как каждый из нас есть всего лишь песчинка в огромном мирозданье. Есть ли выход из создавшегося положения? Один-единственный: человечество должно вернуться обратно в пещеры и вновь заняться охотой и рыболовством, бросив все, что создавало тысячелетиями. Я говорю вовсе не иносказательно, а действительно имею это в виду. Все, что вам необходимо, есть внутри вас самих. То, чего в вас нет – деньги, продукты массового потребления, золото, ресурсы, – вам и не требуется. Если вы это поймете, то выживете. Если нет, то человечество вымрет уже ЗАВТРА. И это самое ЗАВТРА уже наступило…» – Тахир прервал чтение, подняв глаза от бумаги.
– Там есть что-то еще? – спросила я.
– Только подпись – Арно Баси, – медленно проговорил Тахир. Я заметила, что его руки, сжимающие письмо, подрагивают.
– Ну, и что ты об этом думаешь?
– Этот Баси – гад и расист, мнящий себя не то Заратустрой, не то Нострадамусом.
– А о том, что всем нам следует вернуться в пещеры?
– С этим я согласен. Ты станешь поддерживать огонь в очаге, а я буду приносить мамонтов… пардон, мамонтов-то уже уничтожили – значит, лемуров, летучих мышей и ящериц!
– Фу-у-у!
– Ну извини – что осталось! – пожал он плечами, складывая письмо профессора в несколько раз и возвращая мне. – Человечество уничтожило многое из того, чем могло бы поддерживать собственную жизнь. Сомневаюсь, что мы, в нашем нынешнем состоянии, выживем без продуктов нефтепереработки…
– Ты такой пессимист! – вздохнула я. – А без пещер никак нельзя? Неужели невозможно просто ЖИТЬ, не мешая другим и не разрушая все вокруг?
– Нет! – отрезал Тахир. – Невозможно, если речь о человеке. В нас слишком сильна жажда наживы и жажда власти, чтобы требовать рационально-бережного отношения к окружающему миру.
– Значит, ты согласен с Баси? То есть мы все умрем, так, что ли?!
Тахир ничего не ответил, устремив взгляд в окно, за которым сияло солнце. Мы могли видеть играющих в больничном дворе малагасийских детишек. Все случившееся прошло мимо них – они даже не узнали об эпидемии и о том, какая опасность им грозила еще ВЧЕРА. Но, судя по словам профессора, уже наступило ЗАВТРА.
* * *
Самолет взлетал, а я глядела в иллюминатор и думала о том, что не испытываю облегчения и радости от того, что наконец покидаю остров, с которого могло начаться полномасштабное истребление двух самых многочисленных рас земного шара. Произошло бы это медленно и незаметно, и никто бы не узнал, что виной тому
