Они бы просто переодевались и красили волосы, отращивали бы и сбривали бородку, меняли цвет глаз с помощью линз. А тут… Тут эта парочка каждый раз целый спектакль устраивала. Вот, к примеру, взять хотя бы тот факт, что мужчина постоянно гримировался под того или другого классика литературы…
– И под художника, – напомнил Гуров.
– Да-да. Но мне интересно, а почему только мужчина так тщательно гримировался? Женщина, как я поняла, меняла только прическу, одежду и парик. Вот отчего это так?
– Не хочешь же ты сказать, что она должна была нацепить себе усы или бороду! – рассмеялся Гуров.
– Какой ты непонятливый, – с недоумением посмотрела на него жена. – Она ведь вполне могла и под няню Пушкина загримироваться. Я имею в виду не обязательно под нее, под няню, а просто – под пожилую даму. Например, под старосветскую помещицу. Или еще под кого-то. Мало ли героинь в русской классической литературе…
– Может, такой надобности не возникло, – пожав плечами, улыбнулся Лев Иванович. – Заводчица собак в роли Арины Родионовны или Пульхерии Ивановны – как-то не очень смотрится…
– Опиши-ка мне эту заводчицу подробней, – Мария допила чай и сложила руки перед собой, приготовившись внимательно слушать. – Сдается мне, здесь все не так просто, как кажется.
Гуров описал приметы заводчицы. Мария задумалась, а потом улыбнулась и сказала:
– А ты знаешь, ведь она очень напоминает чеховскую даму с собачкой! Значит, потерпевший описывал, что она пришла на встречу с ним в беретике, а в руках у нее был пакет, на котором был нарисована лохматая белая собачка? Так, может, это и был тот самый шпиц Анны Сергеевны, с которым она так любила гулять по улицам Ялты? Я, конечно же, могу ошибаться в своих суждениях, и все мои слова – это только предположение, – стала развивать свою мысль Мария. – Но отчего-то мне кажется, что эти твои аферисты – они как-то связаны с театром. Да-да! Может, они профессиональные актеры, а может, просто любители. Или вовсе даже не актеры, а гримеры или костюмеры. Но то, что они отлично знают классические произведения, ловко гримируются и отлично разыгрывают свои роли – говорит о многом.
– Интересная мысль, – Гуров чуть склонил голову и посмотрел на жену с нескрываемой теплотой. – Надо мне это дело обсудить завтра со Станиславом.
Гуров и Мария вышли из кухни, Лев Иванович сел в свое любимое кресло и решил почитать, но задумался. Мария вышла, а потом вернулась, держа в руках какую-то толстую книгу.
– Лева, посмотри, что я купила Наталье на день рождения в антикварном магазине на Тверской, – протянула она мужу толстенький подарочный том. – Это книга знаменитого Вильяма Похлебкина – «Национальные кухни наших народов», самое первое издание, 1978 года с иллюстрациями. Таких книг всего несколько штук в таком вот красивом формате выпустили. Думаю, ей понравится. Ты ведь не забыл, что мы в воскресенье едем к Крячко? – строго посмотрела она на мужа.
Гуров кивнул и, машинально пролистывая книгу, ответил:
– Как же, забудешь тут! Станислав мне каждый час напоминал об этом знаменательном событии.
– Прямо-таки каждый час? – съехидничала жена. – И когда он только работать успевал?
– А то ты Крячко не знаешь, – хмыкнул Гуров. – Этот балагур все успеет.
– Кстати, когда ты мне рассказывал о том, как нищему у храма некие муж с женой дали большую сумму денег, – задумчиво сказала Маша после недолгого молчания, – я вспомнила одну интересную вещь. В общем-то, я поначалу и внимания особого не обратила на этот случай и даже забыла о нем, а теперь, когда ты рассказал о «дарах волхвов», мне подумалось, что тебе это будет интересно услышать.
– Ну-ка, ну-ка, слушаю с большим вниманием, рассказывай, – Гуров с мягкой улыбкой посмотрел на жену, и та, уловив его взгляд, улыбнулась в ответ.
– После того как я нашла подарок, я решила забежать в магазин, а вернее, в кондитерскую и купить нам с тобой что-нибудь к чаю, – стала она рассказывать. – Стою в очереди в кассу и слышу разговор одной из покупательниц и кассира. Покупательница спрашивает у девушки за кассой, куда делся ящичек со сбором средств для ребенка, больного лейкозом и еще чем-то там… Сложное какое-то заболевание, я не запомнила, – с досадой добавила Мария. – Женщина объяснила, что она постоянно скидывала туда всю свою сдачу, а потому ей интересно, что случилось с малышкой и все ли с ней в порядке. И кассир ей с восторгом начинает рассказывать очень интересную историю, как к ним пришла за покупками пара – муж с женой, которые, когда расплачивались в кассе, спросили у нее, у кассира, к кому можно обратиться по поводу помощи ребенку. Сказали, что хотели бы полностью оплатить все лечение и операцию, если это необходимо. Я, говорит кассир, отправила их к заведующей, и та дала им адрес мамы ребенка. А сегодня утром, по словам кассира, заведующая приходит и говорит, чтобы мы убрали ящики с касс. Они больше не нужны. К ней, мол, сейчас приходила женщина, которой нужна была помощь, и сказала, что эти двое дали ей такую кучу денег, что им с дочкой хватит и на операцию, и на лекарства, и на реабилитацию.
– Когда это было? – спросил Гуров. – В смысле, когда дали деньги той мамочке?
– Да вот, четыре дня назад и было. Но знаешь, что тут самое интересное? – Маша сделала загадочную паузу и наклонилась к мужу: – А самое интересное, что теми мужем и женой были священник с матушкой!
– Интересно, интересно, – Лев Иванович от нетерпения поерзал в кресле и уточнил: – И в каком это магазине, говоришь, было?
– А я что, не сказала в каком? Ты плохо меня слушал. Я ведь сказала, что…
– Да, извини. Я задал глупый вопрос. Ты же говорила, что книгу на Тверской купила, – вспомнил Гуров. – Я, наверное, просто задумался. Знаешь, пойду-ка я по улице пройдусь – проветрюсь, подумаю. Сейчас уже прохладно. А то я ведь и так половину дня в душном кабинете просидел, устал от жары. Заодно и Крячко позвоню. Надо бы с ним кое-какими соображениями поделиться.
– Пройдись, – согласилась Мария. – Тебе полезно много двигаться. А я уже сегодня и без того набегалась, а потому посижу и почитаю.
Вечер, несмотря на прошедший днем дождь, выдался душный, и Гуров решил отправиться в ближайший сквер, надеясь, что там будет немного прохладней. Народу на улице было много. Оно и понятно – лето, вечер пятницы, да и не у всех горожан есть дачи. С трудом отыскав в сквере более-менее тихий уголок, куда не доносились гомон детских голосов и музыка из открытых настежь окон ближайших многоэтажек, он набрал номер телефона Крячко.
– Слушай, Станислав, ты не сильно занят? – спросил он. – Не хочешь прогуляться, чтобы увидеть меня? Есть интересный разговор, а по телефону, как ты знаешь, все не расскажешь и не обсудишь.
– А что, твой разговор до завтра никак не дотерпит? Меня Наталья и так целыми днями не видит, равно как и я ее.
– Ну, еще один час она без тебя как-нибудь проживет. Равно как и ты без нее. Так что собирайся и выходи. Я тебя в сквере возле своего дома жду. В доме духота, а тут хоть ветерок немного продувает. Да и прогулки перед сном в нашем возрасте полезны. Так что приходи.
– Ага, полезны, – с ехидством в голосе согласился Крячко. – Давно ли ты, Лев Иванович, своим здоровьем озаботился? Наверняка твоя Маша тебя из дома погнала, а тебе скучно одному гулять, вот ты и решил меня позвать.
– Решил, – добродушно согласился Гуров. – А идею для разговора как
