раз Маша мне и подкинула.
– Ладно, бегу уже. Мне, кстати, тоже есть что рассказать. Мне только что моя свидетельница Винокурова звонила. Думал, что завтра все новости тебе расскажу, но раз уж такое дело…
Крячко отключил связь, и Гуров, сев на скамейку, стал наблюдать за людьми, проходившими мимо него, и попутно размышлять на тему бренности мироздания, что случалось с ним редко и только тогда, когда он пребывал в задумчивом настроении и задумчивость эта не касалась его работы.
– О чем замечтался, Лев Иванович? – спросил его подошедший Станислав.
Гуров и не заметил, как пролетело время. И только когда появился Крячко и вывел его из задумчивого состояния, он увидел, что уже сгустились сумерки и народу в сквере стало совсем мало.
– Да вот думаю, что движет людьми, когда они так запросто подают нищим у церкви по три тысячи долларов, а потом еще и жертвуют кучу денег на лечение незнакомому ребенку, но при этом без зазрения совести обчищают карманы состоятельных граждан. Интересная тема для размышления, ты не находишь?
– Это ты про Юрия Деточкина вспомнил? – поинтересовался Крячко. – С чего вдруг такие мысли появились?
– Хм, – Гуров с интересом посмотрел на приятеля и усмехнулся: – А ведь и вправду идеей из «Берегись автомобиля» попахивает.
– Что попахивает? – не понял Станислав.
– Да жульничества наши – вот что! Ты послушай, что мне сегодня Маша рассказала.
Гуров подробно поведал Крячко историю с благотворительностью, которую его жена услышала в магазине, а потом спросил:
– Ну и что ты об этом всем думаешь? Ведь и нищему дали немалую сумму, и ребенку лечение оплатили. Думаешь, совпадение, что и там, и там пара была – женщина с мужчиной?
– Может, и совпадение, – предположил Крячко. – Мало ли священников со своими матушками в городе Москве проживает! Тем более что украли денежки аж в Марьино, а ты мне рассказал о магазине в Центральном районе. А нищий твой, этот Беломорканал, так он и вовсе был одарен еще до того, как у Большова денежки приватизировали.
– Согласен, Неешхлебову счастье привалило до аферы с освящением фундамента, – кивнул Гуров. – Но ведь уже после того, как была провернута афера с камнем! Вот ведь какое дело! А она ведь в Центральном районе фигурирует.
– А и вправду, – Крячко замолчал, раздумывая над словами коллеги. – Тем более что факты… – пробормотал он, словно знал что-то этакое, о чем Гуров еще не ведал.
– Хотя, может быть, и ты прав, – заметил Гуров, наблюдая за озадаченно-задумчивым Крячко. – Да и тот случай, что Маша рассказала, тоже можно под сомнение поставить. Но вот я думаю, что проверить этот эпизод с благотворительной акцией для больного ребенка все-таки нужно. И сделать это надо как можно скорее – завтра, например. С кассиром поговорить, с заведующей, с мамой ребенка. Может, что и прояснится.
– Вот ты этим завтра и займись, Лев Иванович, – Крячко похлопал Гурова по колену. – А у меня на завтрашний день другие планы. Мне нужно встретиться с Винокуровой. Я ей назначил на девять утра. Ну а потом еще в несколько камнелитейных мастерских хотел побывать. Их по Москве штук семь насчитывается, если не больше. Так что буду еще Берегового просить, чтобы помог. Все мастерские за день один не успею объехать.
– А почему именно эти мастерские? – полюбопытствовал Гуров. – Ты же вроде говорил, что камень мог попасть к жуликам из мастерских по изготовлению памятников и надгробий.
– Ага, их-то мы как раз и будем с Береговым целый год обходить, – саркастически сказал Крячко. – Таких контор и в самом городе, и в Подмосковье знаешь сколько? Вагон и две телеги! Да и не важно, откуда камень, важно, где его могли оплавить, чтобы потом выдать за метеорит. Думается мне, что того, кто с такой необычной просьбой к мастерам обратился, наверняка запомнят.
– Так почему же ты берешь в расчет камнелитейные мастерские только в Москве? А как же мастерские в Подмосковье?
– Не думаю, что этот фокус сделали вне города, – покачал головой Станислав. – Вот смотри, как я рассуждал… Оплавили камушек, скорее всего, в самой Москве и, по всей вероятности, где-то недалеко от места встречи. Развод потерпевшей начался еще в ресторане. Так? Так. Скорее всего, идея этого развода пришла официантке только тогда, когда она нечаянно подслушала разговор этих двух подружек-щебетушек, – предположил Крячко. – Спонтанно, так сказать, пришла идея. И ей, официантке, а вернее, им, нашим аферистам, нужно было время, чтобы подготовить весь спектакль таким образом, чтобы им поверили и не сомневались…
– Поэтому они и назначили Сакуровой встречу на следующий день или даже через день, – согласился Гуров.
– Да. Им нужно было найти подходящий камень, обработать его соответствующим образом, сделать снимки в Государственном геологическом музее.
– Это те снимки, что официантка показывала потерпевшей при их первой встрече тет-а-тет и утверждала, что они из запасников Академии? – уточнил Гуров.
– Именно. Я потом нашел у Берегового отчеты по этому поводу. Он и в институте геологии, и в геологическом музее побывал, и всех там опросил по поводу небесных камней. Вот все-таки молодец наш Иван Станиславович! Большую работу проделал и много чего успел выяснить по этому делу с метеоритом, пока его аврал по другим делам не захлестнул, – похвалил оперативность Берегового Крячко. – Так вот, вся эта подготовка и разработка развода у них должна была занять определенное время. И чтобы обработать и оплавить камень, сделав его похожим на настоящий метеорит со снимка, им нужно было уложиться в максимально короткие сроки. Поэтому я и подумал, что последняя стадия – оплавление была проведена в срочном порядке, а это значит – где-нибудь недалеко от места встречи с Сакуровой. То есть в самой Москве, может, даже в Центральном районе или в тех районах Москвы, что расположены ближе к центру города. Вот с этих мастерских я завтра и начну обход. А Береговому отдам удаленные адреса. Пусть разомнется, ему для здоровья полезно, – заявил Крячко, явно намекая на слова Гурова о вечерних моционах.
– С этим направлением понятно, – одобрил Лев Иванович ход мыслей Крячко. – А что тебе свидетельница Винокурова рассказала? Ты вроде говорил, что она сама тебе позвонила.
– Да, как раз перед твоим звонком я с ней и говорил. Но сам понимаешь, по телефону показания не снимают, поэтому завтра она обещала явиться к нам в кабинет. Но вот рассказала она мне очень даже интересную историю. Это, к слову сказать, о твоей теории пристрастия наших аферистов к благотворительности, – Крячко с многозначительной улыбкой покивал. – Вечером, когда Винокурова выгуливала на набережной собак, она познакомилась с женщиной, которая представилась Надеждой. Она подошла, спросила у Винокуровой разрешения погладить собачек, ну и женщины разговорились. Надежда рассказала, что она приехала из Белоруссии к маме. Мама у нее приболела, и за ней нужен уход. Пожаловалась на малоденежье. Мол, работу в Минске пришлось оставить, уезжала ведь не на пару дней, а на неопределенный срок. На одну же мамину пенсию в Москве двоим не прожить – все дорого, и лекарств нужно много. Вот она и ищет работу-подработку на несколько часов и рядом с домом, чтобы и с мамой рядом быть, и копейку в дом принести.
– Да, таких горемык приезжих у нас в городе полно, – согласился Гуров. – И что, Винокурова, значит, решила помочь?
– Да, Алла Григорьевна, так имя-отчество Винокуровой, – пояснил Станислав, – решила помочь женщине. Такая вот отзывчивая и наивная оказалась дама, что даже документы у своей новой знакомой не спросила и ключи от своей квартиры ей
