Он послушался. Таким образом руки у него оказались занятыми. У двери с № 2 я заставил его указать нужный ключ.
– Не убивайте меня! Пожалуйста!
– Включите свет.
Он включил. Уютная квартирка, ковры, лампы, в общем, викторианская обстановка, может быть, чуть унылая из-за своей аккуратности. Одиночество стареющего холостяка.
– Секс? – закашлялся он.
– Что?
– Вы хотите заняться сексом?
– Что?
– Я удовлетворю вас. Я опытный. Это будет приятно.
Я расхохотался и дернул провод. Я был гораздо сильнее его, даже нечего было сравнивать. Затащив его в кухню, я потребовал:
– Покажите, в каком ящике лежит самый большой и самый острый нож.
Он застыл.
– Ну, давайте же!
– Нет! Вы меня убьете.
– Делайте, что вам говорят, Кэмпбелл. – Я грубо затянул провод, и у него подогнулись колени. Когда он рухнул на них, я разглядел, что у него крашеные волосы. – Встать! Ты, ублюдок!
– Ооо! Я… умираю.
– Ну нет, пока что нет.
– Ух! – Он кое-как поднялся на ноги.
– Покажите мне ящик.
Он не шелохнулся. Я потащил его спиной вперед к буфету, выдвинул несколько ящиков, сгреб огромный нож для разделки мяса, а потом прихватил еще один, маленький, и сунул его в задний карман. Вооружившись таким образом, я толкнул Кэмпбелла к телефону.
– Вы меня знаете?
– Нет, – прохрипел он, – я вас не вижу.
– Рен. Портер Рен. Я работаю у вас.
– Ух.
– Сегодня днем ваши бандиты ранили моего маленького сына. Вы знали об этом? – Он не успел ответить, потому что я от бешенства слишком рано затянул провод на его шее. – Да вас убить за это мало, Кэмпбелл.
– Нет, прошу вас!
– Звоните Хоббсу.
– Не могу.
– Почему?
– Он сейчас… в Бразилии.
– Нет, так дело не пойдет.
– Клянусь!
Я достал из кармана небольшой нож и всадил его Кэмпбеллу в зад на глубину не больше дюйма. Он взвизгнул. Это очень болезненно, но абсолютно неопасно.
– Шевелите мозгами, Кэмпбелл.
Я бросил его на колени, заставил лечь на ковер и уселся ему на спину, что при моем весе около двухсот десяти фунтов стало для него серьезным испытанием. Я поставил на ковер телефон и нечто, похожее на международный телефонный справочник для личного пользования.
– Руки за спину, – приказал я ему.
– Нет!
Я снова ткнул его ножом.
Он положил руки за спину, и я крепко связал ему кисти проводом. Потом я подвинул справочник поближе к его лицу и нажал кнопку громкоговорителя, чтобы слышать, о чем они будут говорить.
– Ну, так мы будем наконец звонить?
– Это невозможно, – простонал он.
Я нагнулся к самому уху Кэмпбелла и проговорил звенящим шепотом, четко выговаривая слова:
– Кэмпбелл, дружище, моему сыну полтора года, он настоящий ангел, и он невинен. Вы ранили его тело и, возможно, его душу. Я не жесток по натуре, Кэмпбелл, но клянусь, я буду терзать вас, пока вы не дозвонитесь до Хоббса.
– Я потеряю работу! – завопил он, начав брыкаться.
Мне пришлось опять всадить нож ему в зад, но теперь уже намного глубже. Кровь из такой раны едва сочилась. Я еще раз сунул нож в мягкие ткани и вдобавок слегка его повернул. При этом я испытал странное и одновременно знакомое ощущение, словно проверял готовность рождественского окорока. Еще один укол ножом. Кэмпбелл засопел как паровоз.
– Звоните ему, – приказал я.
– Вы не понимаете, – канючил Кэмпбелл. – Не могу же я просто…
Я понял, что вежливое покалывание в мягкое место не действует. Должна же у него быть ахиллесова пята. Я схватил со стола лампу, стряхнул с нее абажур и помахал перед лицом Кэмпбелла раскаленной лампочкой.
– Откройте рот пошире, – велел я. – Гарантирую совершенно новое ощущение.
– Нет!
– Что вы предпочитаете – нож или лампочку?
– Ладно, ладно, звоните в Лондон! – едва слышно прошептал он. – Разбудите миссис Фокс!
Так мы и сделали. Это заняло несколько минут. Миссис Фокс была экономкой Хоббса. Кэмпбелл объяснил миссис Фокс, что ему нужен домашний телефон миссис Доннелли, которая была личным секретарем Хоббса и повсюду ездила с ним. Трубку снял мистер Доннелли. В Лондоне было раннее утро. В Манхэттене сонный парень трепался с истеричным деревенщиной. Мне нужен номер вашей жены в Бразилии, сказал Кэмпбелл. Зачем? Да просто дайте его мне, и все! Вы что, совсем обнаглели? И так далее. Звонок в Бразилию, код страны и города набран правильно. Никакого ответа. Десять гудков. Затем голос, говорящий по-португальски. Миссис Доннелли позвали к телефону. Она уже спала. Да, она, конечно, помнила мистера Кэмпбелла, чем она могла быть ему полезной? Мне необходимо поговорить с мистером Хоббсом. Мне очень жаль, но как раз сейчас его нет дома. И так далее. Кэмпбелл обливался потом и без конца облизывал губы. Пожалуйста, твердил он, ну пожалуйста, миссис Доннелли, я попал в очень тяжелое положение, просто в критическое. Дайте мне номер сотового телефона. У него всегда есть при себе сотовый телефон. Извините, мистер Кэмпбелл, но он просил, чтобы его не беспокоили. Кэмпбелл застонал. Я думаю! Он шумно дышал. А сотовый есть, миссис Доннелли? Насколько мне известно, нет никакой сотовой связи, то есть сотовая связь плохо работает. Миссис Доннелли! Да? У водителя, наверное, есть спутниковый телефон! А что это такое? Прямой звонок на спутник; и через спутник он передается в лимузин! Я не знаю этот… Да знаете, знаете, это номер в машине, назовите номер в машине. О, номер в машине. Ну, ладно. И она дала ему этот номер, а я набрал его. Пять гудков. – Да? – ответил голос, говоривший по-английски с британским выговором. Это водитель? Да. Это Кэмпбелл из Нью-Йорка. Дайте мне Хоббса. К сожалению… Это сверхсрочно. Он на званом обеде. Там полно народу. Вызовите его в машину. Я не смею этого сделать, сэр. Это Кэмпбелл из Нью-Йорка. Я не знаю, кто вы такой. Кэмпбелл из Нью-Йорка. Я веду деловые операции в Соединенных Штатах! Прошу прощения, сэр. Послушайте, подойдите к двери и узнайте у кого-нибудь в доме номер общего телефона. Хотя бы это вы можете сделать? Мы им туда позвоним. Последовала долгая пауза. «Вы же видите, черт вас возьми совсем, что я делаю все возможное, – прошипел Кэмпбелл. – У меня на заду живого места нет. Вы мне его весь истыкали ножом». Тут в трубку вернулся голос с номером телефона, который мы и набрали. Ответила горничная по-португальски. Как же много неправильных соединений! Следующий голос принадлежал молоденькой девушке, видимо, дочери хозяина дома, говорившей на безупречном английском. Да? Они в столовой. Я спрошу отца. Английская речь, папа. Да? Низкий сочный голос. У телефона Артуро Монтегре. Это Уолтер Кэмпбелл из Нью-Йорка. Мне необходимо поговорить с одним из ваших гостей, с мистером Себастьеном Хоббсом. А вам не кажется, что ваше поведение выходит за рамки приличий? Да, сэр, вы совершенно правы, но я попал в крайне скверное положение. Долгая пауза.
Да? Хоббс. Кто говорит?
Я дал Кэмпбеллу минуту поговорить с Хоббсом и объяснить ему суть дела. Боже, какой же ахинеи он успел наплести за одну минуту, принес кучу извинений, чуть не плача от отчаяния, так что я никак не мог пробиться через его истерику. Наконец это мне удалось: «Эй, вы, чертов засранец, послушайте меня. Если вы не уберете своих вонючих мудил, я нашлепаю тысячу копий той самой видеопленки. – Это была наилегчайшая ложь в моей жизни. – Так вот, я настрогаю тысячу таких копий и разошлю по одной в каждую газету и на телестанцию и приложу распечатку разговора для идиотов на случай, если у них не хватит ума сделать это самим. Уж если мне погибать, так с музыкой, но я и тебя, жирная тварь, прихвачу с собой! Ваши вонючие ублюдки избили меня, украли не ту кассету и ранили моего сына, вы слышите, Хоббс, но у вас, я надеюсь, хватает ума понять, до чего это глупо. Вы можете судиться со мной хоть до следующего столетия, мне на это плевать. И если, Хоббс, что-нибудь еще случится с моей женой и детьми, я за себя не ручаюсь. Я подстрелю тебя и вырежу у тебя сердце, ты, поганый толстозадый урод, надеюсь, я понятно выражаюсь? Но прежде, чем я это сделаю, я расскажу в полицейском управлении Нью-Йорка, что ваш человек, здесь в городе, ваш сотрудник, хранит у себя пленку, которую отняли у меня ваши полоумные болваны. Так вот, к вашему сведению, на нее случайно попало убийство полицейского. Копы жаждут ее добыть. А посему они, не задумываясь, бросят Кэмпбелла в уютную «Рикерс-Айленд». Вы когда-нибудь слышали о «Рикерс Айленд»? Крупнейшая штрафная колония в мире и прямо здесь, в Нью-Йорке! Семнадцать тысяч обитателей! Будьте спокойны, Кэмпбелл отправится туда прямым ходом, он будет… обождите! Ваш приятель рыдает, Хоббс. Даю его вам».
Я сунул трубку к губам Кэмпбелла.
– Умоляйте его, – приказал я.
Он часто задышал, видимо, от сильного испуга, но не произнес ни слова. Тогда я кончиком ножа проткнул ему ухо.
– Мистер Хоббс! Мистер Хоббс! – хрипло завопил Кэмпбелл. – Это я виноват! Простите! Я малость переборщил! Мне надо… прошу вас, разрешите их убрать!
