— Пожалуйста, берите все, что вам необходимо, — сказал я и подумал, не предложить ли ему немного денег. Не терплю попрошаек, но в конце концов мне совсем не трудно расстаться с несколькими долларами.
— Нет, спасибо, — ответил он на мое предложение. — Видите ли, я больше рассчитывал на то, что вы наймете мою яхту. И собирался пока что остановиться здесь, а за пользование вашей пристанью заплатил бы сколько нужно из своих доходов… но нет, так нет. Теперь я вижу, что сглупил… А может у вас найдется для меня какая-нибудь работа?
— Какая работа?
— Откуда я знаю? Могу делать многое. Например, отлично стригу газоны.
— С этим прекрасно справляется моя супруга. Большое вам спасибо, но…
Я сунул ему в руку два доллара.
На этот раз он не отказался. Сгреб со стола запасы провизии, я открыл дверь, и мы вышли на крыльцо.
Весеннее небо начинало тускнеть. Близился вечер. В нашей бухте легко покачивалась на волнах голубая яхта. Мне стало жаль Ральфа и стыдно за свои недавние подозрения.
— Вы поможете мне отчалить? — спросил Эванс.
— Ну конечно.
Плечом к плечу мы направились к пристани, а перед нами двигались две совершенно непохожие на нас тени. Было очень тихо и душно. Паруса лениво свисали с мачты.
— Полный штиль, — заявил Эванс. — Видимо, ветер меняет направление.
Он совсем не торопился с отъездом. Аккуратно и не спеша сложил на палубе банку кофе, остатки курицы и хлеб. Я разглядывал его и в который раз удивлялся гигантскому росту и мощной мускулатуре. Его движения были неторопливы, но это была медлительность силача.
Он вдруг обернулся, и его широкая улыбка показалась мне жуткой и опасной.
— Я не могу сейчас отплыть, начался отлив…
Мой взгляд на мгновение задержался на этой кошмарной улыбке, от которой стыла кровь в жилах, затем я резко повернулся и со всех сил помчался к дому.
Ральф бросился за мной. Я слышал удары его кроссовок по густой упругой траве. И в этот момент судьба улыбнулась мне. Между деревьев показался «шевроле» лейтенанта Реймондса.
— На помощь! Спасите! — закричал я.
Лейтенант выскочил из машины.
— Что здесь происходит?
— Это он… он… голубая яхта…
Эванс остановился, как вкопанный, и растерянно заморгал. Лейтенант подошел к нему и пристально взглянул в лицо. Вид у Рейнольдса был суровый, а его правая рука потянулась к бедру.
— Кто вы такой? Что здесь делаете? Я лейтенант Береговой охраны.
— Ничего, ничего, господин лейтенант.
— Он гнался за мной, — вставил я.
— Ваше имя?
— Ральф Эванс, господин лейтенант.
— Он есть в нашем списке, — шепотом подсказал я.
— Эванс? Ну да, Эванс, — припомнил лейтенант. — Значит Эванс…
— Я вовсе не гнался за мистером Лидсом, — удивился Эванс. — Это он убегал… Я его приятель, — добавил он. — Мы с ним разговаривали… Ничего не понимаю, — он широко раскрыл свои голубые глаза и развел руками.
— Что же здесь, собственно, произошло? — лейтенант явно был сбит с толку.
Я начал объяснять, как было дело. Рейнольдс наморщил лоб.
— Он вас ударил?
— Нет, но…
— Ничего не понимаю, — стал жаловаться Эванс. — Я очень хорошо отношусь к мистеру Лидсу. Мы приятели. Может я сделал что-то, что его встревожило, или сказал нечто неподходящее?
— О кей, — прервал его лейтенант. — А эта яхта? Она принадлежит вам?
— Что она здесь делает? Вы позволите взглянуть?
Лейтенант оказался человеком действия и появился в самый нужный момент. Я надеялся, что сейчас все выяснится и я наконец-то сниму с себя заботы о всей этой истории. С удовлетворением убедившись, что, несмотря на протесты Ральфа, лейтенант вместе с ним поднялся на борт яхты, я вернулся домой и налил себе большую порцию виски.
Вскоре оба вернулись. Лейтенант, постучав, вошел на кухню, а Эванс остался на крыльце.
— Дорогой мистер Лидс, — довольно сурово произнес лейтенант. — Мне кажется, вам следует извиниться перед этим молодым человеком. Он ни в чем не виновен.
— За что я должен перед ним извиняться? За то, что он без моего согласия появился в моей бухте?
— Я проверил его документы. Они в полном порядке, и лицензия имеется. Сейчас яхта не может отплыть, потому что отлив. А бензин у него кончился.
— Ладно, ладно, — буркнул я.
— Мне очень жаль, — быстро добавил Эванс.
— Ладно, ладно, — повторил я.
Ральф робко улыбался, переминаясь с ноги на ногу. Лейтенант выжидающе смотрел на меня.
— Ну, хорошо, — наконец согласился я, — вы можете остаться здесь, пока не начнется прилив.
— Большое вам спасибо.
Ральф продолжал стоять, кротко улыбаясь, и имел совершенно плачевный вид.
— Парню не позавидуешь, — сказал лейтенант, — у него в кармане ни гроша.
— Знаю, знаю.
— Он хотел немного поработать у вас.
— Знаю, — повторил я, — но здесь для него нет никакой работы.
Лейтенант осмотрелся по сторонам. К сожалению, газон был не подстрижен — у Мэри на этой неделе было много других дел.
Но он ничего не сказал, только пожал плечами.
— Ну что ж, у меня нет претензий к этому молодому человеку, я только хотел найти ему какую-нибудь работу. Да и его яхта должна иметь пристанище, — он помолчал и добавил, — у вас ведь нет своей яхты, и что вам помешает, если…?
— О, боже! — меня всего передернуло. — Я его сюда не приглашал.
— Что верно, то верно.
— К тому же, это голубой иол. Что скажет моя жена. Вам хорошо известно, с чем у нее ассоциируются голубые иолы…
— Ну хорошо, — коротко ответил лейтенант, повернулся и, даже не взглянув на Ральфа, сел в автомобиль и уехал.
Все это время предмет нашей не слишком приятельской беседы стоял в отдалении и, улыбаясь своей глуповатой улыбкой, поглядывал в нашу сторону. Он был явно подавлен случившимся. Юношеская самоуверенность покинула его. Он стал похож на огромную заблудившуюся бездомную дворнягу. Дворнягу, лизавшую мне руки, вилявшую передо мной хвостом и, тем не менее, выставленную за дверь.
— Прекрасный вечер, — начал я.
— Да, мистер…
В этот самый момент мы услышали с к режет колес «ягуара», подъезжающего к дому по усыпанной гравием дорожке.
Прежде чем я успел выбежать навстречу Мэри и все объяснить, она выскочила из автомобиля, как сумасшедшая. Я услышал стук маленьких каблучков и ее пронзительный крик. Как дикая кошка, она бросилась на огромного блондина, неподвижно стоящего на газоне, и принялась лупить его кулаками.
— Где мой муж? Что ты с ним сделал?
Я выбежал во двор и разнял их. Затем стал спокойно объяснять Мэри ситуацию.
Ральф совершенно не пытался защищаться и даже пальцем ее не тронул. Он просто стоял, онемев от удивления, и смотрел на эту рыжеволосую тигрицу.
— Ой, извините, пожалуйста… Вы, наверное, о нас бог весть что подумали, — Мэри смущенно улыбнулась. — Я сейчас принесу йод…
Ральф сказал, что он очень благодарен, но у него в аптечке есть йод. Потом он повернулся и медленно побрел на свою «Психею».
— Джек, что он хотел? — спросила Мэри.
— Он хотел предложить нам небольшую прогулку по заливу. Думал, что мы захотим снять его яхту. У него бзик на этой почке. Он просто чокнутый. У самого нет даже на бензин. Хотел у нас немного заработать… подстричь траву или что другое.
— Стричь траву, имея такую прекрасную яхту?
— Ты находишь ее прекрасной?
— Она просто великолепна! И у нее совершенно другой оттенок, чем у той. Та была скорее зеленоватая, ближе к салатовому. И кроме того, «Психея» больше по размерам, и как бы солиднее. Ты говоришь, этот тип без гроша? Забавно. Это то же самое, что иметь норковую шубу и ходить босиком.
Она рассмеялась.
— Как ты думаешь, во сколько может обойтись стрижка нашего газона?
— Мэри, нам здесь не нужны…
— Только на один день. Я думаю, он сделал бы это за полтора доллара. К тому же машинка для стрижки травы испортилась и…
— А ты не боишься его?
— Почему я должна его бояться? У меня есть более реальные причины для страха.
И она коротко рассказала мне о своем визите к Маннерингу.
Облокотившись о бар, Мэри не спеша потягивала джин и смотрела через окно на стоящую у берега «Психею». На дворе уже смеркалось.
— Знаешь, честно говоря, я даже рада, что этот великан будет рядом с нами. В случае чего он может пригодиться.
Ральф Эванс, разумеется, согласился подстричь наш газон за полтора доллара. Он также отремонтировал, причем бесплатно, машинку для стрижки травы.
Таким образом, из потенциального убийцы он превратился в нашего садовника и защитника. Его плавающий дом, то есть яхта с прекрасным названием «Психея» мирно покачивалась в нашей бухте, а дни шли.
