настаивать именно на этой версии. Ему казалось, что мотивы убийцы гораздо глубже обычного сдвига по фазе.
– И в итоге способ убийства превращается в привычку, – Салли смотрел на стену перед собой, словно видел только фрагменты мест преступления. – Первый раз прошел без осложнений. Он закрепил технику и продолжал убивать так же.
– Тогда почему тело Мак-Кинли оказалось спрятано? И хочу заметить, на уровне. Это вам не Марта Стюарт его в пакет завернула, – взгляд Закари, который мало что смыслил в психологии маньяков, пришелся кстати. Именно он выявил все несоответствия, лежавшие на поверхности, пока все остальные сопоставляли факты для понимания, кто же на самом деле их убийца: псих под приходом или хитрец, умело заметающий следы. – Думаете, у маньяка были сообщники?
– Либо это тот, кто нашел Мак-Кинли и решил отомстить за его гибель, и после смерти Эндрю Томпсон пропал, – выстроил цепочку Уэст.
– И был убит из того же оружия, что и один из людей Хейза… – напомнил Морган.
– Нам нужно больше информации о жертвах Томпсона, – подытожил Уэст. – Нужно узнать точно, был ли Томпсон их клиентом, и даты, когда были сделаны вызовы. Мы можем получить ордер…
– Ни один судья или прокурор в этом городе не подпишет ордер на обыск в офисе мадам Ронье, – осадил его Морган. – Картотеку нам не получить, – после этих слов комиссара копы сникли.
– Законно нет, но… – тихо сказал Уэст.
– На что вы намекаете, детектив? – покосился на него Морган, говоря предостерегающим тоном.
– Подумайте сами. Если картотека внезапно исчезнет, и об этом станет известно… – Уэст ждал, пока до всех остальных дойдет его мысль.
– Ты хочешь лишить мадам крыши? Ах, ты, хитрый Лис, – захохотал звучным басом Фрэнк.
– Если слухи об исчезновении страховки мадам станут известны в определенных кругах, любое уполномоченное лицо в этом городе подпишет ордер на обыск, и, впоследствии, на арест. Многие захотят упрятать ее далеко и надолго, – Уэст опять пытался убедить комиссара в необходимости достать картотеку Ронье.
Джон снова вернулся к молчаливому созерцанию города сквозь запыленное окно.
– Детектив Закари, поднимите все закрытые дела. Проверьте всех жертв. Нужно найти, что общего могло быть у них помимо работы. Ищи все, что сможешь найти: друзей, церковь, дилеров, марки машин, все, что угодно, – приказал он, и Закари строчил указания в желтый блокнот. – Экспертам еще раз разобрать все пробы ДНК на предмет совпадений, доктор Салли, если нужно – переделывайте тесты. По уликам пройтись с удвоенным усердием. Нам придется искать эту иголку в стоге сене на ощупь, пока не наткнемся на нее. Он должен был хоть где-то промахнуться, нужно найти где, – Морган раздал задания Салли и Закари, даже не взглянув при этом на Уэста. – Приступайте, у нас много работы, – Джон говорил уставшим голосом в предвкушении очередной пресс-конференции, разносящей полицию в пух и прах, что проспали маньяка.
С получением месячной нормой на вечер совещание подошло к концу.
– Задержитесь, детектив Уэст, – Морган окликнул его из компании рабредавшихся коллег, и Закари проводил напарника сочувствующим взглядом и похлопал по плечу.
Терпеливо дождавшись, когда за Фрэнком и Салли закроется дверь, Морган перешел к малоприятному разговору тет-а-тет.
– Что у вас по подружке Формана, – с резкостью спросил он.
– Я думал, мы уже отказались от версии, что Томпсон был убит кем-то из руководства Larsson Industries, – замялся Уэст.
Не секрет, на что Коннору пришлось пойти: возобновить отношения, если их можно было назвать таковыми, со бывшей девушкой и вытаскивать из мисс Либерсон информацию о подруге. Неэтично, что Джон оправдывал эффективностью.
– Нельзя исключать все варианты, детектив. Не поделитесь со мной, тем, что вам удалось узнать?
Любопытство комиссара нервировало. Уэсту опять пришлось наступить на горло вопросам этики и морали. На этот раз это затронуло личное: он использовал близкого человека как источник.
– Что сказала мисс Либерсон, когда ты спросил ее о докторе Эванс? – Морган продолжил уже более развернуто. – Что она сказала, Коннор? – он сел в кресло и выжидающе смотрел.
– Что я был прав, – устало выдохнул Уэст, потерев глаза рукой, подавляя тягу закурить прямо в кабинете босса.
– Серьезно? Так и сказала? – удивился Джон и приподнял брови.
– Нет, но примерно такой: Лиам Ларссон, скорее всего, гей, – фыркнул Коннор. – Эванс жила с ним в одной квартире несколько лет. За все это время ни словом не обмолвилась единственной подруге ни о его подвигах на любовном фронте, ни о том, как ей повезло с соседом, а вы его видели, комиссар.
– Красивый, состоятельный, спит через стенку. Эванс следовало трещать о нем без умолку. Какая девушка не будет хвастаться перед подругами таким уловом? – рассудил комиссар.
– Та, которая для него не больше, чем мебель.
– У них были причины скрывать более близкие отношения: нераверство, достаток.… Не думаю, что Грегори Ларссон одобрил подобный выбор сына, – Морган опровергал доводы Уэста не из-за их неубедительности, а с желанием услышать более весомые доказательства. – У нас нет права на ошибку, Коннор, – он посмотрел на него поверх очков, – если мы собираемся разворошить осиное гнездо, то нам понадобится что-то более убедительно, чем догадки твои или мисс Либерсон.
– Я вас понял, комиссар, – процедил Уэст сквозь зубы.
Пронзительный взгляд темно-зеленых глаз, разобравший Уэста по косточкам при выходе из душа у Эванс дома, сложно истолковать двояко. В этом взгляде гнев и похоть грозили выплеснуться через край. В нем Коннор прочел все, и даже больше. Все слова Либерсон стали в тот момент предельно понятны и ясны. Уэст отлично знал этот взгляд, он сам так смотрел на нее – на Миру.
Захотелось поскорее смыться из офиса и позвонить ей, чтобы просто услышать ее голос. Коннор так и не спросил ее о Монстре, как велел уделавший его в два счета незнакомец из бара. Уэст не спросил ее, потому что боялся услышать ответ. Тогда два года назад он сам толкнул ее в лапы Форману, но сейчас все иначе… Они больше не пара. Уэст не мог выдвигать требований, как бы ни хотел. Но и это не главная причина его молчания. Уэст боялся, что правды ему не пережить. Придя к Эванс в надежде расспросить, он перебрал настолько, что даже не помнил, как оказался у нее дома. Только незнакомый голос, отдававший шорохом осенних листьев, звучал в голове, почему-то ругая Уэста за то, что он пил с заряженным стволом. Как бы ему не хотелось, но Уэсту придется вернуться в обитель Костлявой, и спросить напрямую. Унизительно, по мнению Коннора, но иного выхода он не видел. Комиссар просил о помощи, и
